Машина времени и похищение профессора Юрика

– Первый. Ты должен узнать: есть ли у меня автопилот? То бишь, могу ли я сам перемещаться во времени по своему МОСТу? Верно?

– Верно, – не скрывая удивления согласился Николай.

– Цифры – 2036 и 2041, – продолжил Юрик, – подталкивают к этому вопросу. Это понятно. Логика простая: узнать об этих годах и ограничениях я мог, отправляя самого себя в ближайшее будущее. То есть используя автопилот! Ведь так? Так. Отвечаю – нет, автопилота нет. Отсюда следующий вопрос: если нет автопилота, значит, рассуждая логически, я кого-то телепортировал в будущее. Так? Так. Отвечаю – нет, никого я в будущее не отправлял. Далее. Живу я в этом доме один и до сего дня кроме меня никто в этом подвале не бывал. Я уже говорил – все это я собрал сам, и в свои планы никого не посвящал! И потому третий вопрос: кому еще известно о существовании МОСТа, отпадает сам собой. Верно?

– Да, так! Но как всё же ты узнал об этих годах и, соответственно, ограничениях?

– Вот! Вопрос не в бровь, а в глаз! Как бы тебе сказать? – задумался Юрик.

– Просто, скажи, – оживился Николай, – без Гейзенбергов, Планков, аннигиляции и спорадической мозговой мастурбации! Ортодоксально и однозначно, как говорил один наш видный деятель.

Юрик рассмеялся: – Ладно, попробую, – на секунду задумался, поймал мысль, воодушевился и сказал: – Ты идешь на реку купаться и, когда в первый раз заходишь в воду, ногой ее пробуешь? Пробуешь! Зондируешь, то есть – проверяешь температуру. Но мог бы это сделать и другим способом: не ногу сунуть, а прибор – термометр, к примеру. Вот и я зондировал будущее по годам, только не ногу совал туда вместе со своей головой и всеми другими, между прочим, ценными для меня атрибутами, а своего цифрового двойника – матрицу. И еще некоторые матрицы. Так я и наткнулся на эти рубежи.

– А что такое матрица?

– Матрица – это, если упрощенно, весовая химическая таблица, где указано всё то из чего я состою, своего рода элементный биологический реестр или паспорт.

Николай задумался: – Подожди, Юрик, подожди! Значит, если я правильно понял, и для отправки кого-либо в будущее, и для извлечения из прошлого требуется матрица индивида?

– Совершенно верно! – согласился Юрик.

– И…м-м… как же ты их получаешь? – озадачился Николай.

– Дело в том, – начал Юрик, но, увидев выражение лица Николая, рассмеялся и быстро ответил, – из биоинформационного поля. Не заморачивайся, Коля, скажу просто: есть такое поле, его существование, между прочим, гениально предсказал еще в начале прошлого века наш ученый Гурвич. Так вот: каждому человеку в этом поле, каждому моменту его жизни соответствует его персональная матрица. Но люди приходят и уходят, а матрицы остаются. —Николай опять задумался: – Значит, если я правильно понял, мне вчерашнему сопутствовала одна матрица, а мне сегодняшнему – другая?

– Естественно! Ты правильно понял. А теперь ты мне скажи: как вы меня вычислили?

– Да очень просто. Логически. Мы установили, что на момент прибытия гостей из прошлого, а их было шестеро, и прибыли они с интервалом в одну минуту – Николай усмехнулся, – в этом районе были зафиксированы резкие скачки энергопотребления. Шесть скачков в то же самое время с интервалом в одну минуту. Остальное, как ты понимаешь, дело техники. Не думай, что если ты сидишь в подвале и никого сюда не пускаешь, то и никто о тебе не знает! Не-ет? Слухи! Слухи – это элемент бытия. Скажу больше: в каждом слухе есть пусть и микроскопическая, но доля истины. Но главное, отправная точка – это, конечно, скачки энергопотребления!

– Да, – задумчиво согласился Юрик, – и то, и другое, я имею в виду биосинтез индивида по матрице или его молекулярная дисперсия для перемещения во времени процессы энергозатратные. Хм, не думал я, что у вас так быстро получится вычислить меня!

– Да не так уж и быстро – почти неделя понадобилась, да, а послушай, Юрик, – озабоченно спросил Николай, – а душа? Матрица матрицей, но ведь это не душа? А душа, как с душой-то?

– Нет, матрица это не душа! А по части души, – усмехнулся Юрик, – это не ко мне, это к попам. А я могу сказать только одно – вот у душ-то автопилот точно есть. Ведь те шестеро, что объявились в старом сталинском кабинете, были одушевлены?

– Еще как одушевлены! Я бы даже сказал воодушевлены! – согласился Николай.

– Ну вот и доказательство! – утвердительно рубанул воздух рукой Юрик. – Только не спрашивай меня как это происходит. Я не знаю, не знаю!

– А скажи, пожалуйста, зачем ты организовал эту встречу в верхах? – с любопытством и настороженно, с опаской загнать собеседника своим вопросом в броню молчания, спросил Николай.

А Юрик рассмеялся: – Да понимаешь, я еще и Екатерину Великую с Потемкиным хотел …гм… пригласить на встречу, да Николая Второго с Григорием Распутиным! Вот это было бы рандеву! Но, черт побери, МОСТ не потянул, – Юрик снова усмехнулся, – Боливар не вынес еще четверых, пришлось число гостей сократить. Пришлось! А жаль! А зачем я их собрал, спрашиваешь? Ну, вот ты на моем месте имея такую возможность, разве не сделал бы что-то подобное? Может быть в другом составе? Вот, ты не знаешь, и я долго мучился, а потом решился на встречу в верхах в такой компании. Жаль только, что не было возможности самому поприсутствовать, как говорится, сапожник остался без сапог. Ну да ладно! Почему в Кремле? Ну, а где? Не в моем же подвале? Кстати, я могу посмотреть запись встречи?

– Конечно, нельзя же отказать режиссеру – творцу, – согласился Николай, -на телефоне устроит? Вот, смотри, – Николай передал Юрику свой телефон. Юрик уставился в гаджет и было видно, что реальность и всё вокруг для него перестало существовать. Иногда он вскрикивал «вот это да!», или «ух ты!», а потом замирал с задумчивым видом, или, покачивая головой, что-то бормотал себе под нос. Но вот запись закончилась, и Юрик с досадой спросил: – Это всё? – Всё, – ответил Николай. -Черт побери! – воскликнул Юрик, – на самом интересном месте пришлось прервать! Из-за вас! Сколько вы тянули с этой встречей в верхах! У меня нет энергетических возможностей на столь долгий визит! Аккумуляторы перегрелись, и аппаратура стала глючить, пришлось гостей срочно назад отправлять. Черт, черт! На самом интересном месте, ну надо же! – Затем, повернувшись к Николаю и протягивая ему телефон сказал: – Извини, нервы.

– Да чего уж там! Ладно, Юрик, вернемся к этим годам, к вехам.

– Вернемся, – глубоко вздохнул и выдохнул Юрик, – знаешь, Николай, я тогда волновался и не всё сказал Командору. С вехами на самом деле еще сложнее. Ситуация такова: до 2036 года потомки принимают всех, с 36 по 41 года выборочно, с 41 по 51 вообще никого не принимают, а с51 и дальше – опять выборочно.

– Подожди, подожди, Юрик, дай осмыслить! Значит, получается так, что, условно говоря, вчера ты мог отправить индивида в 2036 год, а сегодня уже не можешь? Опоздание в будущее? – усмехнулся Николай Николаевич.

Юрик тоже усмехнулся и повторил: – Опоздание в будущее? Странно звучит, но, черт побери, это так!!

– Ладно! Интересно бы знать с чем связаны эти ограничительные даты? Почему так? – задумчиво спросил Николай.

– И мне интересно, но я не знаю. Могу поделиться только догадками.

– Уж будь добр, – Николай приготовился слушать.

– Вероятно, – начал Юрик, – до 36 года или около того я был, нет я буду монополистом и потому не очень буду досаждать потомкам. – Юрик остановился, подумал и сказал: – Как странно звучит фраза – «не очень буду досаждать потомкам». Ну ладно. А потом, я думаю, появились аналоги МОСТу и по ним, образно говоря, как по мостам, началось оживленное движение, что, конечно, должно было насторожить потомков и потому они выставили таймблокпосты. Почему с 41 до 51 года они не принимали вообще никого? Потому что, по моему мнению, в социуме начал активно действовать «Закон Голема», предопределивший как раз к этому времени крушение Империи Доллара и, вероятно, начало новой научно-технической революции планетарного масштаба.

– Закон Голема? – удивленно переспросил Николай.

– Ну, да! Закон Голема! – глядя в растерянные глаза Николая рассмеялся Юрик. Нет, и не проси, просветить тебя не могу, потому что сам знаю о законе Голема понаслышке. Так я продолжу. В общем, я полагаю, Империя Доллара к тому времени просела и стала разваливаться, опутавшие мир словно паутина цепи экономической зависимости и кабалы были сброшены, а возведенные Золотым Тельцом стены, разделяющие целые народы и отдельных людей рухнули, и это подтолкнула мир к духовному очищению, научно-технической революции и осмыслению содеянного за последние лет сто.

– И что же, по-твоему, осмыслили? —иронично спросил Николай.

– Да многое! К примеру, люди с удивлением вдруг поняли, что древняя формула «Homo homini lupus est» – «человек человеку – волк» на пике технического прогресса стала нормой бытия. Вспомнили и поняли, что не зря в античном Риме принимали законы против роскоши, поняли также, что глубокая социальная стратификация общества, то есть расслоение на очень бедных и очень богатых ведут к таким катаклизмам, от которых ни Росгвардия, ни полиция тайная и явная не спасут и не укроют.

Осознали, что такие противные человеческому естеству вещи как однополая любовь, однополая семья – явления, бывшие из разряда вон на протяжении многих веков, стремительно легализовались, причем легализовались агрессивно и амбициозно, и тоже стали нормой бытия. Понимаешь, нормой! А если это норма, то что тогда моральная деградация? Тоже норма? И люди, и целые народы осознали утрату ориентиров собственного развития, утраты, по Канту, системы основополагающих для человеческого существования категорических императивов.

Николай, глядя с немалым удивлением на одухотворенного и полностью ушедшего в себя Юрика, щёлкнул пальцами, тронул его за руку и сказал: – Эк тебя понесло, уже и к Канту пришвартовался.

Юрик вздрогнул, слегка хлопнул себя по лбу и, словно приходя в себя, пробормотал: – Да, что это я? Что-то понесло меня! Так… э… о чем бишь я?

– Об осмыслении, – напомнил Николай и усмехнулся, – только без… этих… Кантов и импера… ну, ты понял!

Юрик тоже рассмеялся: – Понял, понял! В общем за последние сто лет люди натворили дел ужасных тьму-тьмущую. И мозги себе засрали, и души многие потравили, и тела свои – признанные венцом творения Создателя – тоже изрядно подзагадили.

– Поясни, – попросил Николай.

– Поясняю. В Святом Писании сказано: кто умножает знания, умножает скорбь. А я скажу так! Если тот, кто умножает знания находится во власти Золотого Тельца, то тут уже не о скорби надо говорить, а о большой беде, о катастрофе! И люди в конце концов осознали, что это не аллегория, что беда пришла. Пришла вместе с отравленной водой и воздухом, генно-модифицированными продуктами, с искусственной псевдобелковой пищей, с лекарствами, от которых больше вреда чем пользы, с рукотворными инфекциями, борьба с которыми дело дорогое, но исключительно выгодное всяким «барби и безенчукам» – этим гэнам от власти и фармы с оловянными глазами.

Николай, до этого слушавший внимательно и хмуро, вдруг встрепенулся: -Безенчук – это из «12 стульев»? Ты на кого намекаешь, кого имеешь в виду? – Юрик рассмеялся: – Да ты лучше меня знаешь кого! Не перебивай, в твою наивность я не верю. Так вот! До массового сознания людей дошло, наконец, что они духовно ослепли и по слепоте своей позволили кое кому с грязными руками и помыслами вмешаться в Промысел и Провидение Господне и, осознав это, поняли, что путь этот ведет к эволюции со знаком минус, ведет к деградации человека как биологического вида, что «хомо сапиенс» стал неотвратимо превращаться в «хомо болвануса» с кругом интересов в области хлебала, пениса и ануса. Ух, ты, рифма выперлась! Да, так вот я полагаю все эти десять лет: с 41 по 51 год одновременно с планетарной научно-технической революцией человечество, грубо говоря, занималось собственной очисткой, или, как говорят биологи, редактированием собственного изрядно загаженного генома, удалением из него искусственно привнесенного мусора и приведением его, генома, в соответствие к модели Творца.

Я думаю, примерно в то же время крушение Империи Доллара приоткрыло ящик Пандоры и подбросило таких фактов для осмысления деятельности и российских, и международных гэнов – «барби и безенчуков», – что у людей волосы везде, где они есть, встали дыбом. А еще я думаю, что крушение Империи Доллара вскрыло гнойники и каверны богатых и сильных мира сего, и обнаружило такие «пещеры Алибабы», принадлежащие гэнам «барби и безенчукам», и иже с ними, и над ними, что это не укладывается в сознании.

В общем, в течение этих десяти лет потомкам было не до предков. А потом, с окончанием эпопеи очищения, потомки вернулись к старой практике выборочного допуска. Ведь, согласись Николай, нельзя совсем оттолкнуть прошлое и уподобиться «иванам», не помнящим родства», нельзя! Ибо преданное забвению прошлое может жестоко отомстить в будущем! Кто «ложит» на прошлое, на того наложит будущее, ха-ха, как-то так!

Вот такие у меня есть простые соображения относительно этих дат, о временных вехах. Коля, вопросы есть? —Юрик нажал какую-то кнопку, и в углу что мягко щелкнуло и зажужжало. – Там у меня кухонный отсек и есть кофемашина, а то уже горло пересохло, – пояснил Юрик и через пару минут вернулся с двумя чашками кофе.

Николай принял чашку, прочистил горло и задумчиво сказал: – Да, всё, что ты сказал, конечно, интересно, фантазийно, но, увы, бездоказательно.

– Да, – согласился Юрик, улыбнулся и, хитро глядя на собеседника, закончил, – доказательства, я думаю, будут представлены. В своё время.

– Хорошо, хорошо, но вернемся к нашим бара…, – начал, было, но осёкся Николай. А Юрик рассмеялся и закончил: – Ну, да, баранам. Из песни слов не выкинешь, то есть, я понимаю, вернемся ко мне. —Николай тоже рассмеялся и согласился: – Да, к тебе. Я вот что хочу спросить: семьи, я так понял, у тебя нет, а друзья-то есть? Любимая женщина, наконец? Не всё же время ты проводишь в этом подвале?

Юрик, закинув назад голову, громко и заразительно рассмеялся: – Сильно у тебя прозвучало: «любимая женщина, наконец!» – затем уже серьезно ответил: – Конечно, не всё время я здесь провожу, и любимая женщина есть, Маша, моя Мария, на осень свадьбу планируем, – глаза Юрика заволокло мечтательным туманом, но он не дал себе уплыть далеко, спохватился и продолжил, – и друзья есть. Есть друзья! Прозвище «профессор» друзья мне приклеили еще в школе. Правда, в последнее время из-за этой баламути, из-за ковида, встречаться мы стали редко. А раньше – да, встречались мужской компанией регулярно, как принято, выпивали, закусывали, говорили о том и сём. Друзья у меня интересные, иногда их байки, стишки и афоризмы я записываю, чтобы не забыть, а потом по прошествии времени достаю тетрадку, мы ее называем в шутку «Соборные списки», и кое-что зачитываю. Иногда бывает смешно, а иногда и не очень. – Юрик встал, подошел к «барной» стойке, извлек из-под нее тетрадь, вернулся и сел на диван: – Вот, послушай. Это перл от Праворуба – правоведа нашего мы так называем: «У нас в экономике Содом и Гангрена; никто не берется вычистить эти „гавниевы“ конюшни, разрубить гайдаров узел и путем разворошить медвежий угол. Все толкуют и толкут воду в ступе, хлопают „глазьевыми“, слушают нелепое „улюкание“, трясут „кудриными“, скачут „голиковыми“, давятся лапшой сказочника Силуана и ждут, когда „национальное достояние“ посыплет их головы манной небесной, а тот, что на галере, спроворит каждому по золотой рыбке».