Выбор резидента. Отец и сын Ахмеровы

Итак, Исхаку Абдуловичу предложили новую работу. Мог ли он от нее отказаться? Наверное, мог. Тем более, что тогда и потом существовало правило – с ответом на предложение не торопить. Человеку давали время, чтобы сделанный выбор стал осознанным, Ведь разведка, помимо всего, это еще и множество ограничений. И Ахмеров выбор сделал!

Его зачислили в 6-ое отделение ИНО, занимавшееся разведкой в странах Востока. Отделением руководил Я. Г. Минскер, с которым Исхак Абдулович был знаком по совместной разведывательной работе в Турции. Это обстоятельство, безусловно, сближало и не требовало времени на обычную в подобных случаях притирку характеров.

Подготовка закордонного разведчика – долгая и кропотливая работа. Она включает в себя множество нюансов, от точности и правильности учета которых во многом зависит успех предстоящих разведывательных операций и зачастую безопасность самого разведчика. Даже мелкий просчет в деталях может стоить ему жизни. Подготовка разведчика, которому предстоит работать под прикрытием, или, как принято говорить, «под крышей» какого-либо официального учреждения за рубежом, существенно отличается от таковой, если речь идет о разведчике-нелегале. Поэтому считалось и считается, что нелегалы – особая каста в разведке. Они – штучная продукция.

Будущему нелегалу помимо досконального знания иностранного языка, и не всегда одного, необходимо буквально вжиться в ту легенду, которая разработана для него Центром. Он должен безукоризненно знать историю и географию той страны и того места, откуда он, согласно легенде, якобы, был родом. Ему нужно владеть информацией о тех людях, которые когда-либо могли знать человека, под именем которого нелегалу предстоит работать. Он должен в совершенстве владеть манерами, присущими жителям страны пребывания, или страны, откуда он, якобы, прибыл. Разведчик должен держать в памяти десятки имен, лиц, паролей и адресов. Ко всему этому следует добавить и совершенное владение специальными методиками работы разведчика по сбору и передаче информации, связи с резидентом и агентами, обнаружения слежки и ухода от нее. Этот перечень можно продолжать и продолжать…

Специальное отделение, занимавшееся исключительно нелегальной разведкой, в структуре ИНО было создано в 1922 году. На него возлагалась подготовка и координация закордонной работы нелегалов. По понятным причинам способы и методы работы этого подразделения были и остаются глубоко законспирированными.

Когда Ахмеров в начале 1933 года готовился к своей первой командировке за рубеж в качестве кадрового сотрудника советской внешней разведки, где ему предстояло работать с нелегальных позиций, 1-ое отделение ИНО (нелегальная разведка – прим. авт.) возглавлял Н. И. Эйтингон, с которым Исхак Абдулович встречался в 1929 году в Турции. В то время Эйтингон под именем Леонида Александровича Наумова работал атташе советского генконсульства в Константинополе и возглавлял резидентуру ИНО ОГПУ.

Эйтингон Наум Иссакович (1899—1981) – советский разведчик, генерал-майор государственной безопасности. С 1920г. – в органах ВЧК: уполномоченный, помощник заведующего секретно-оперативным отделом Гомельской ГубЧК. Принимал участие в операциях против бандформирований савинковцев, был тяжело ранен. В 1924г. окончил восточное отделение Военной академии РККА. Был зачислен в ИНО-ОГПУ. Неоднократно выезжал в командировки в Китай и Турцию. В 1936—1938гг. – заместитель резидента советской разведки в Испании, принимал участие специальных операциях в Китае и Франции, был одним из разработчиков операции «Утка» (ликвидация Л. Д. Троцкого – прим. авт.). В годы Великой Отечественной войны – заместитель начальника 4-го управления НКВД (разведывательно-диверсионная работа на временно оккупированной территории), участвовал в разработке и реализации целого ряда операций – «Монастырь», «Березино», «Арийцы», «Курьеры» и др.; принимал участие в операциях по борьбе с националистическими бандформированиями в Прибалтике и Западной Белоруссии. В 1953г., как «участник банды Берии», был арестован и осужден к 12 годам тюремного заключения. После освобождения в 1964г. работал старшим редактором в издательстве «Международная книга». Реабилитирован в 1992г. (посмертно). Награды: два ордена Ленина, два ордена Красного Знамени, ордена Суворова и Отечественной войны I ст., два ордена Красной Звезды.

Безусловно, такое знакомство шло на пользу дела. Они легко понимали друг друга, и подготовительная работа, занимавшая почти все время Исхака Абдуловича, продвигалась быстро.

По разработанной для Ахмерова легенде, он – турецкий студент, прибывший в Китай для обучения в американском колледже. Его задача – сбор политической информации об обстановке в стране и регионе, освещение планов японской военщины в отношении Китая и СССР, создание условий для дальнейшего функционирования резидентур советской внешней разведки в Харбине, Шанхае и Бэйпине (название Пекина с 1928 года – прим. авт). Безусловно, ставилась задача завязывания в студенческих кругах и иностранной колонии знакомств, которые могли быть полезными для внешней разведки СССР.

Наряду с этим весьма важной была «обкатка» паспорта, по которому Ахмерову предстояло жить в Китае. Это было необходимо и для этой командировки Исхака Абдуловича, и для использования советской разведкой паспорта в дальнейшем.

Все разведки мира пытаются любой ценой заполучить подлинные документы иностранного гражданина. Конечно, идеальным вариантом считается их официальное получение в соответствующих органах той или иной страны. Это возможно при благоприятном стечении обстоятельств и личной находчивости разведчика. Такое в истории советской внешней разведки бывало. И не раз.

Паспорт турецкого студента Мустафы Дакмака, по которому И. А. Ахмерову предстояло выехать в Китай

Паспорта можно заполучить и иным способом. Их можно купить, выкрасть, официально изъять у иностранца при пересечении им государственной границы. Если и такими способами иностранный паспорт получить не удается, то документ, удостоверяющий личность, изготавливается в тайных лабораториях и типографиях. Такая лаборатория в ИНО была. Руководил ею мастер своего дела австриец Георг Миллер.

Миллер Георг (Георгий Георгиевич) родился в 1898г. в Австрии, участвовал в социал-демократическом и коммунистическом движении. В 1924—1927гг.– дипкурьер полпредства СССР в Вене. По линии Коминтерна нелегально работал в Европе. С 1930г. – в СССР, принят на работу в ИНО-ОГПУ. В 1935г. присвоено звание старшего лейтенанта госбезопасности. Принимал участие в операциях по тайной доставке в Испанию оружия и вывозу из нее золотого запаса страны (изготавливал поддельные бортовые журналы морских судов, осуществлявших перевозки). В 1945г. уволен из НКГБ СССР. Награды: ордена Красного Знамени, Красной Звезды, Знак Почета.

Неизвестно, как был получен паспорт на имя Мустафы Дакмака (в некоторых источниках – Мустафы Тогмача – прим. авт.), а именно под этим именем Ахмерову предстояло отправиться в Китай, но то, что он побывал в лаборатории Миллера, это точно. Необходимо было тщательнейшим образом придать этому документу полную достоверность.

Еще одним из важных моментов сложнейшей подготовки нелегала является разработка маршрута его продвижения в страну назначения. В отличие от разведчиков, работающих «под крышей», нелегалы добираются до цели своей командировки окольными путями, чтобы никоим образом не обнаружить свою связь с родиной. Таким же образом они, как правило, и возвращаются домой.

И Ахмерову предстояла такая дорога: Турция – Европа – Китай. Каждый этап этого пути отрабатывался до мелочей.

Конечно же, в ходе его подготовки велись интенсивные лингвистические занятия. Английский и французский Исхак Абдулович знал неплохо, но в Китае его «родным» языком будет турецкий, которым он владел, вроде бы, отлично, но необходимо было его освежить. Тем более, что в это время в Турции шла языковая реформа: арабо-персидские слова, ранее составлявшие почти 80% турецкого языка, постепенно вытеснялись турецкими эквивалентами, арабская письменность была заменена латиницей. Словом, и в этом отношении «турецкий студент» должен был быть на высоте.

Подготовка, потребовавшая от Ахмерова концентрации воли, выдержки и усилий, завершилась к маю 1933 года. Весь период подготовки с семьей он виделся редко. Дома считали, что папа опять уехал в очередную служебную командировку. Перед отправкой за кордон Ахмерову дали отдохнуть в кругу семьи немногим дольше обычного. Но нужно было торопиться, «студент» должен был прибыть в Бэйпин вовремя.

Путь в Поднебесную

В начале июня Голд, таков был оперативный псевдоним Ахмерова в Центре, прибыл в Стамбул (новое название Константинополя с 28 марта 1930 г. – прим. авт.). Здесь, купив на железнодорожном вокзале Сиркеджи билет до Вены, он сел в вагон Восточного экспресса и отправился в путь. Дорога пролегала через Болгарию, Румынию и Венгрию, что давало возможность испытать документы на имя Мустафы Дакмака в деле. Никаких вопросов паспорт «турецкого студента» у пограничников четырех стран не вызвал.

Вокзал «Термини», г. Рим, 1930-ые гг.

В Вене Ахмеров пробыл недолго. Здесь было необходимо решить некоторые, скажем так, организационные вопросы, и, убедившись в отсутствии слежки, направиться в Рим. Все это заняло не более суток. Уже следующим вечером Мустафа Дакмак появился на перроне вокзала «Термини» в итальянской столице.

Как и планировалось в Москве, Голд, устроившись в отеле, направился в турагентство для оформления поездки в Китай. И здесь его ждала первая неожиданность. Как оказалось, большинство туристов и бизнесменов, отправлявшихся в Поднебесную, выбирают не морские круизные лайнеры, а сухопутную дорогу через… СССР. Во-первых, это было относительно недорого, а «студенту» демонстрировать свое финансовое благополучие не следовало, и во-вторых, дорога через Советский Союз считалась более безопасной. Уже потом в Центре учтут этот явный промах с подготовкой пути продвижения нелегала, а пока Голду пришлось принимать решение самостоятельно – времени согласовывать этот вопрос с Москвой не было. Ахмеров отдавал себе отчет, где находится. Любая опрометчивость в поступках и необдуманность решений могли привести к провалу.

Итальянская тайная полиция (ОВРА – прим. авт.), созданная в 1921 году, как внутрипартийный орган движения будущего диктатора Муссолини, с приходом последнего к власти превратилась в широко разветвленную и хорошо осведомленную спецслужбу. Она имела целую сеть осведомителей и агентов как в самой Италии, так и за ее пределами. При этом ОПРА тесно взаимодействовала с другими итальянскими спецслужбами, что давало ей простор для деятельности, направленной на сохранение режима дуче. И в Москве об этом знали. Поэтому Голд принял единственно правильное в такой ситуации решение – не привлекать к себе внимание дорогим круизом, а добираться до Китая более популярным сухопутным путем.

Итак, решение принято. Теперь предстояло получить китайскую въездную визу. Ахмеров еще в Москве знал, где располагается китайское посольство. Но, войдя в роль турецкого студента, он долго расспрашивал сотрудницу турагентства, как добраться до виа Бруццоло.

В китайском посольстве никаких затруднений с визой не возникло. Однако услужливый клерк дипмиссии предупредил Голда о необходимости получения еще и советской транзитной визы. А вот такой поворот в планы Ахмерова точно не входил. Идти в советское посольство, где его мог узнать кто-то из коллег по работе в НКИД, было рискованно. Но иных вариантов не было.

Путь к советскому посольству был неблизким. С одной стороны, это позволяло все хорошенько обдумать, а с другой – не лишним было в очередной раз убедиться в отсутствии слежки.

Пока все шло хорошо. Никуда не спешивший симпатичный молодой человек в светлом пиджаке и алой феске на голове прогуливался по живописным улочкам Рима, время от времени останавливаясь возле примечательных зданий, памятников и фонтанов. Таких беззаботных зевак в итальянской столице сейчас бродило немало: туристический сезон был в полном разгаре.

Наконец Голд вышел на виа Гаэта. Красный флаг над советским полпредством он увидел сразу, но, как и полагалось иностранцу, впервые попавшему в Рим, немного замешкался, оглядываясь по сторонам…

Мы не знаем, что происходило в советском диппредставительстве. Скорее всего, именно там Голд через резидентуру ИНО ОГПУ известил Центр о смене маршрута. Задерживаться в полпредстве дольше, чем это полагалось иностранцу, было рискованно. Поэтому все делалось оперативно. Совсем скоро Ахмеров похвалит себя за это.

Он вышел на улицу и направился все тем же размеренным шагом туриста в сторону своего отеля. Слежку за собой он заметил сразу. Филеры особо этого и не скрывали. А вот Голду нужно было скрыть от наблюдателей свои умения обнаруживать слежку и уходить от нее. Это было непросто, ведь его не покидала мысль: «Где я мог проколоться?».

Видимо, агентам не хотелось тащиться за этим «турком» по жарким улицам: вскоре они его окликнули и предложили пройти в полицейский участок. «Это не овравцы – мелькнуло в голове у Ахмерова – Те ведут себя по-другому».

В полиции все прояснилось – по славам полицейских, теперь все входившие в русское полпредство в Италии подлежат проверке. Удостоверившись в том, что перед ними турок, полицейские предложили ему за плату приобрести carta d’ identita – документ, разрешающий пребывание человека в Италии. Вот это удача! В последующем этот документ послужит Ахмерову хорошую службу.

…Наконец-то все волнения и переживания остались позади, и Мустафа Дакмак отправился в Советский Союз. Как же ему хотелось задержаться в Москве! Он мечтал увидеть Валю и Роберта. Но Ахмеров понимал, этому не бывать. Задержка иностранца в СССР может вызвать подозрения у японских оккупационных властей, встреча с которыми была еще впереди.

А в Москве его ждали. Как говорится, почти на ходу он получил от Центра последние наставления и, не задерживаясь в столице, выехал в Китай…

В 1933 году Япония полностью оккупировала Маньчжурию, создав на ее территории государство Маньчжоу-Го во главе с марионеточным правителем Пу И (последний китайский император – прим. авт.), вывезенным японской разведкой из Китая. На начальном этапе захвата части китайской территории Япония опасалась ответных мер со стороны США и Великобритании, чьи интересы в ходе этой операции затрагивались в немалой степени. Но Запад никак не отреагировал на японскую провокацию, и это развязало агрессору руки.

С захватом Маньчжурии Япония опасно приблизилась к территории СССР, что, безусловно, не могло не вызвать обеспокоенность в Москве. Токийские резидентуры ИНО ОГПУ и Разведупра Штаба РККА регулярно информировали высшее политическое руководство страны об агрессивных планах Японии в отношении Китая и СССР. Еще в январе 1932 года они переправили в Центр телеграмму американского посла Джонсона, который писал в Вашингтон:

«Я все больше и больше убеждаюсь, что японские действия в Маньчжурии должны рассматриваться больше в свете русско-японских отношений, чем китайско-японских. Высшие военные власти Японии пришли к заключению, что для них имеется возможность действовать в Маньчжурии и продвинуть японскую границу дальше на запад в подготовке к столкновению с Советской Россией, которое они считают неизбежным».

В это время в японской печати была развернута мощная антисоветская кампания: в июне газета «Буесю симбун» опубликовала статью «Неизбежность японо-советской войны» с подзаголовком: «Выгодно воевать скорее», а в июле в «Токио майнити» была размещена статья обозревателя Н. Сиро «Грядущая война с СССР», в которой автор констатировал, что военное столкновение с Советами неизбежно. Со страниц газеты «Джапан адвертайзер» военный министр Араки заявил о необходимости распространения японской национальной морали не только в Азии, но и во всем мире. Главным препятствием на этом пути министр считал Внешнюю Монголию (Монгольская народная республика – прим. авт.) и Восточную Сибирь.

Об агрессивных планах японской военщины были хорошо проинформированы в Европе и США. Резидентура ИНО ОГПУ в Англии сообщила в Центр, что в Вашингтоне и Лондоне убеждены, сначала Япония нападет на СССР с целью захвата советских дальневосточных территорий и укрепления своего тыла, и только потом вступит в борьбу против США. Такое развитие событий вполне устраивало западных политиков. Оно воспринималось на Западе как «настоящее благодеяние истории».

К лету 1933 года передовые части Квантунской армии подошли к Бэйпину. Но сил для захвата китайской столицы уже не было: войска были измотаны непрерывными боями. Это вынудило Токио остановить наступление и подписать с Китаем договор о перемирии. На этом первый этап японской агрессии в континентальной Азии был окончен.

Железнодорожная станция Маньчжурия, 1933 г.

Вот в такой обстановке Ахмеров прибыл на железнодорожную станцию «Маньчжурия». Японский офицер пограничной стражи, бегло просмотрев документы Мустафы Дакмака, приказал турку следовать за ним. Причем, из всех пассажиров вагона, только его увели в здание вокзала…

Японская военная жандармерия, выполнявшая помимо прочего и функции контрразведки, «славилась» своей жестокостью в отношении тех, кто попадал в поле ее зрения. Любой, заподозренный в шпионаже или подрывной деятельности, подвергался средневековым истязательствам. Особый интерес у этой службы вызывали те, кто прибывал в Маньчжурию со стороны СССР. Японцы понимали, транзитные поездки через СССР в Китай в экономическом плане выгодны для Маньчжоу-Го. Поэтому они, опасаясь снижения пассажиропотока, в целом вели себя в отношении иностранцев корректно. Но это лишь до того момента, пока не возникали подозрения.

Взволнованного турка ввели в кабинет, где за массивным столом восседал одетый в штатское сухопарый пожилой японец в очках. Он, не взглянув в сторону вошедшего, с интересом разглядывал документы, изъятые у турка. Потом японец что-то гортанно произнес, и сидевший рядом с ним переводчик, обращаясь к Мустафе на довольно коверканном турецком, сказал:

– С какой целью Вы направляетесь в Бэйпин?

– Я еду учиться, господа – Ахмеров старался придать своему голосу уверенности и некоторого возмущения – В американский колледж…

Когда переводчик, пристально всматривавшийся в лицо турка, перевел его слова японцу, тот ехидно улыбнулся и произнес:

– А почему в паспорте нет транзитной маньчжурской визы?