Веревка из песка

Но Дима не слышал, Дима бежал. У спасательной станции в ожидании выстрела ускорился как только мог, но выстрела не последовало. Домишки, дома, два убогих дворца новых русских. Здесь наверх не продвинешься. Он добежал до хилых ворот турбазы. Перемахнул через шлагбаум и притаился за сторожевой будкой. Не видно ничего, никого не слышно. Уже шагом он двинулся дальше. Приходилось делать крюк: он не столько боялся встречи со случайным бодрствующим туристом, сколько шума при этой встрече. Домишки турбазы притихли в ночи. Только в одном, видимо, выпивали: Газманов прославлял господ офицеров, ему вразнобой подпевали. И от этой радости подальше. Так, вкругаля, Дима добрался до широкого устья оврага. Теперь его левым краем – наверх.

Кончился подъем, край оврага сровнялся с плато. Дима тропкой шел к дороге, когда раздалась первая автоматная очередь. Он понял, что стреляют по нему, когда обожгло плечо. Инстинкт бросил его в овраг. Он кувырком катился по склону, ломая мелкие кусты, а очереди сверху поливали темноту внизу. Оказавшись на дне оврага, Дима, по-собачьи повизгивая, отполз подальше от места падения. Вот она, спасительная ель, за стволом которой можно спрятаться. Но от них не спрячешься. Очереди прекратились.

– Стебок внизу. Сейчас я его достану, – раздался злобный бас сверху.

Но достать не успел, потому что с противоположной стороны оврага грянул гром. Слаженно били автоматы, отчетливо звучали винтовочные выстрелы. Огонь велся на поражение по отчетливым на фоне рассветного неба силуэтам.

Мат, крики, стоны. Затем на левой стороне все утихло, утихло, скорее всего, навсегда. После того как замолкли автоматы на правой стороне, там теперь негромко переговаривались.

Дима сидел, прижавшись спиной к стволу ели. Задетое пулей плечо кровоточило. Он потрогал рану. Так, слегка задело. Он прижал рану и стал ждать, сам не зная чего. Уже светало.

…Уже светало, но гульба в дискотеке была в полном разгаре. Молоденькая, полностью соответствующая молодежной своей упаковке, куражная Ольга под развеселую попсуху вытворяла дэнс на полную катушку. Гремела, гремела попса во всю ивановскую, и Ольга, будто ничего ей и не надо в этой жизни, кроме ритма и движения, меняя партнеров, заходилась в бесконечном танце. Нет, на бесконечность сил не хватило. Продравшись сквозь толпу зомбированных, она добралась до бара и, не в силах говорить, поднятым пальцем привлекла внимание понятливого бармена, который, вмиг сотворив в стакане нечто оранжевое, пустил его своим ходом по стойке. Стакан остановился точно перед Ольгой. Она сделала два глотка. На соседнем табурете с комфортом устроился чернявый, с виду весьма извилистый молодой человек, которому бармен без всякого послал стакан с прозрачным. Молодой человек, отхлебнув, обратил свой улыбчивый фейс к Ольге и произнес: