Веревка из песка

– Воняет только одно, все остальное пахнет.

– Но ведь, Георгий, навозную кучу разгребая…

– Петух-то найдет жемчужное зерно, если оно действительно в этой куче…

– Ура! Вы согласны! – перебила Ирина и, не давая ему опомниться, воскликнула: – К чертям завязку, к чертям физическую форму! Мы сейчас же выпьем за наш союз!

Она разлила коньяк из хрустального графина. Георгий не возражал, он любовался цветом дорогого напитка в последних лучах заходящего солнца. Грели в ладонях пузатые рюмки. Потом он посмотрел на нее сквозь золотистую влагу и спросил:

– Вам что, этот паренек Дима шибко нравится?

– Ничего-то вы не поняли, Георгий, – огорчилась она. – Просто хочу сделать реальностью мечту своей юности. Я ведь не скажу когда, но закончила Щуку. И пока еще не климактеричка, чтобы на мальчиков кидаться. Мне по душе много повидавшие в этой жизни мужики. Вроде вас, Георгий. За наш союз, Георгий! – повторила она.

– Шутки у вас, боцман, – пробормотал он.

– Ша! – непонятно произнесла она.

– Что «ша»? – тупо спросил он.

– Не боцман, а боцманша. Я баба, Георгий.

Они чокнулись и выпили.

* * *

Вечерело. Чтобы не мешать молодежи, родители Анны молча сидели на скамейке у крыльца.

А молодые в доме играли в подкидного дурака. Оставшись в очередной раз дураком, Вова бросил карты на стол и спросил, как всегда, нетерпеливо:

– Ну, надумал что-нибудь?

– Надумал. Твоя моторка на ходу? – спросил Дима, тасуя колоду.

– Спрашиваешь! Мы же с тобой сегодня в ночь на рыбалку собирались.

– Она «хонду» поднимет?

– Она, если поднатужится, и мой «фольксваген» поднять сможет.

– Стоит в Шохонке?

– А где же ей быть?

Аня мягко отобрала колоду карт у Димы. Теперь она тасовала, слушая разговор друзей.

– Далековато. «хонду» туда незаметно не подгонишь, – Дима был разочарован. – Тогда так: выходи на моторке к спасательной станции, а потом задами из гаража спихнешь «хонду» к воде, погрузишься и – на ту сторону. Пристроить аппарат там, чтобы не сперли, на карьере сможешь?

– У Севки Пяткова, – решил Вова. – Помнишь его?

– Еще как. Только шлем и куртку не забудь.

– Сначала «хонду», а потом тебя. Так? – догадался Вова.

– Они ведут меня вплотную и засекут при любом раскладе. Ночью я попытаюсь от них оторваться и – вплавь на ту сторону.

Молчавшая до сих пор Аня спросила:

– Ребята, неужто все так серьезно?

– Серьезней не бывает, Аня, – Дима отобрал у нее колоду. – Меня хотят или повязать для какой-то их надобности, или обесточить навсегда.

– Кто они, Дима? – спросила Аня.

– Обо всем, что со мной случилось, я вам рассказал. Как и вы, я не знаю, кто они, – стараясь быть спокойным, ответил Дима. И все-таки не сдержался, заорал: – Не знаю я!

– Не ори, – попросила Аня. Дима, опустив голову, опять занялся картишками. – Моторку к спасательной подгоню я. И «хонду» на ту сторону переправлю тоже я.

– Так я тебе мотор и доверил! – возмутился Вова.

– Доверишь. Тебя тоже будут вести, почти так же как Диму. И в момент просекут и тебя с «хондой» в обнимку на моторке и весь твой план, Димочка. А кто я для них? Случайная бабенка, к которой вы забрели от нечего делать. Давай ключи.

– Наверное, ты права, – согласился Дима. – Но сможешь?

– Я все могу, – отрезала Аня.

– Моя присказка. Да, у тебя пластиковый пакет без дырок и скотч найдутся?

– Для твоего прикида? – догадалась Аня. – Понятное дело, не в одежонке же плыть! Кое-что получше найдется: резиновый непромокаемый рюкзачок. Я же байдарочница.

– Когда начинаем? – спросил Вова.

– Сейчас, – решила Аня. – Сейчас ты пойдешь в гараж и предупредишь сторожа. Скажешь, что я буду через двадцать минут. Все будет выглядеть так, что ты ненадолго смотался по делу и сразу же к приятелю на набережную пиво пить.

– А мне, значит, идти на набережную, – понял Дима. – Одна с «хондой» справишься?

– Уж как-нибудь, – ответила Аня. И Вове: – Давай, давай, действуй!

– Служу Отчизне, товарищ командир! – Положив ключи на стол, Вова взял под воображаемый козырек и удалился.

Немного помолчали. Первой прервала молчание Аня.

– Перемахнешь на ту сторону, в седло – и куда?

– В Ярославль, наверное.

– К маме?

– Нет уж! Если я здесь от них уйду, то они в первую очередь маму обложат в надежде, что я к ней кинусь.