Веревка из песка

– Тебе после такого заплыва белинского положено.

– Мою водяру родной батяня всю выпил, – грустно сказал Дима.

– А вчера ты градус не мерил…

– Так то с приездом, Вова.

Посмеялись. Дима быстренько оделся. Пошли не торопясь. Неподалеку от причала рейсовых и круизных теплоходов, на площадке у самого берега, «Балтика» и «Толстяк» организовали свои точки под громадными яркими зонтами. Дима и Вова были пока единственными посетителями завлекательного места, но поблизости от пристани уже раскидывали свои товары торговцы, подтягивались страждущие и жаждущие аборигены мужского пола в размышлении, с кого бы слупить на поднос. Все ждали праздничный и богатый теплоход с щедрыми пассажирами. Один из аборигенов не мог больше ждать – так колотило. Он подошел к столику, за которым хлебали пивко Дима и Вова, и радостно сообщил:

– А я тебя сразу узнал, Димка.

– Да и я тебя узнал, Семеныч.

– С приездом, как говорится… – не договаривая главного, намекнул Семеныч.

– Сколько же мой приезд стоит?

– Хотя бы на малыша, Дима.

Дима протянул ему пятьдесят рублей, и Семеныч без слов благодарности – некогда – быстро удалился.

– Здесь все по-прежнему, – понял Дима.

– А ты что хотел? Так было, так есть, так будет, – сказал Вова. – С тех пор как большевики местную бедноту в двадцатом году облагодетельствовали.

– Не врубаюсь, Вова.

– Я этот вопрос специально изучал. Когда купцов из их домов на прибрежной линии выкинули, решили комиссары в эти хоромы самых бедных со своего города поселить. А кто самые бедные? Челкаши дебаркадерные, голота из бывших приволжских фабричных, посадские, что свои хаты пропили. Вот и собрался на набережной цвет классово родных. Делать, как ты знаешь, в нижнем городе нечего, зато можно рыбу ловить и нагло клянчить у проплывающих на пароходах. Что получали от этих дел, то и пропивали. И так из поколения в поколение. Посмотри на наших одноклассников, если не противно. Они сейчас сюда все подтянутся.

– Мы с тобой, да Анька Привалова стараемся жить по- человечески, не поддались. Почему?

– Тебя твоя умная мать вовремя увезла, а у меня папашка железный. Об Аньке что говорить, ты ее знаешь с титешных лет. Она сама железная, железнее Феликса.

– Уезжать отсюда не собираешься?

– Не знаю. Закончу вечерний машиностроительный и тогда решать буду. А пока и подумать некогда: я же на двух работах в пансионате, как механик и как водила на легковой. Да еще на своих колесах в отгульные дни подрабатываю: отдыхающих прямо в Москву доставляю.

– Не скучаешь. Еще пивка?

– Подожди, – вдруг понизив голос, сказал Вова, внимательным взглядом изучая, что происходит за Диминой спиной.

– Что ты там увидел? – серьезно спросил Дима.

– Двое чужих пареньков что-то часто мелькают неподалеку.

– Не отдыхающие?

– Сейчас не сезон, я всех отдыхающих в лицо знаю. Да и не похожи эти стриженые на отдыхающих. По-моему, тебя ведут, Дима. Есть за что?

– Менты? – не ответив, поинтересовался Дима.

– Не та группа крови. Скорее блатари. Что они от тебя хотят?

– Думаешь, я знаю? А может, тебе показалось? У страха глаза велики.

– Страху-то во мне не от чего взяться. Не обольщайся, тебя пасут.

– Все равно проверить надо.

– Тогда пошли. И посматривай: один в желтой кожаной куртке, второй в блейзере, капитан хренов.

– Посматривать будешь ты. Не надо давать им понять, что я чего-то опасаюсь. А пока еще по кружечке – подождать надо минут пятнадцать.

– Чего ждать-то? – выразил неудовольствие нетерпеливый Вова.

– Сверху что там ползет?

Вова посмотрел на Волгу. Белый теплоход еще казался игрушечным.

– Круизный «Гагарин». Минут через десять швартоваться будет.

– Когда туристы на берег стадом выкатятся, мы с тобой в толпу, а ты посмотришь, что будут делать куртка и блейзер.

Мощный и щеголеватый трехпалубный «Гагарин» наконец пришвартовался, матросы с грохотом уложили мостик, и ярко одетые нарядные пассажиры хлынули на берег. Вова и Дмитрий смешались с толпой, а потом, оставляя предполагаемых преследователей справа, резко повернули налево.

– Ведут, Димка, теперь твердо знаю – ведут, – азартно сообщил Вова. – Сейчас куда?

– Вверх по каменке.

Каменками здесь назывались крутые булыжные, еще царских времен дороги, ведущие вверх на Соборную гору, на Шариху. Дима притормозил на уходящей в сторону улице и спросил:

– Как ты думаешь, Анька дома?

– А где ей быть? Она в родительском доме порядок наводит. Каждый свой отпуск на это убивает. А приезжает на следующий год – опять несусветный бардак. А зачем она тебе?

– Больно хорошо их домик расположен, – непонятно ответил Дима.

Во дворе небольшого ухоженного домика полыхал костер, который беспрерывно подкармливала рослая статная блондинка в маечке и шортах. В огонь летели полусгнивший штакетник, сломанные фанерные ящики, куски облезлого толя, дырявые валенки.

– Слава труду! – приветствовал деву Вова. Дима молча стоял, облокотясь о забор. Дева разогнулась и ответила как положено:

– Гость говно, не бывал давно! Поправляетесь после вчерашнего? Уж так и быть, поднесу. Но без меня, у меня дел по горло.

– И у нас дела, – солидаризировался Дима. – Родители где?

– «Гагарина» встречать пошли.

– Тогда зови в дом.