Уснувший пассажир

– Давайте-ка выпьем. Коньячку. Я угощаю, – быстро предложила она.

– Нет, – твердо отказался он. – Хватит. Наугощался за чужой счет. Под завязку.

– А я все-таки выпью. Подождите меня.

Галина Георгиевна убежала в зал, а Александр Иванович вышел на воздух. За разговором он и не услышал, как ремонтники начали проверять двигатели. Неведомый громадный дикий зверь то нестерпимо взвывал, то умолкал.

Бегали туда-сюда по трапу ремонтники, нарушая командирский запрет, колбасились вокруг самолета наиболее нетерпеливые пассажиры.

Вернулась Галина Георгиевна, взяла его за руку, предложила:

– Погуляем?

– Полегчало? – вопросом на вопрос ответил он.

– А отчего мне должно было полегчать? Просто вы пила, вот и все.

– Если от выпивки не легчает, на кой черт тогда она?

– Давайте не будем словоблудить, – попросила она. – Просто погуляем.

– Для прогулок я мало приспособлен, – признался Александр Иванович и как аргумент слегка приподнял трость. – У вас же, как я понимаю, новый дружок в самолете завелся. Вот он – для прогулок: молодой, крепкий, строевой амбал.

– Какой еще амбал? – настороженно спросила Галина Георгиевна.

– Из первого ряда. С которым вы так мило кокетничали.

– А-а-а… – деланно протянула Галина Георгиевна. – Это простодушный мужичок, рядом с которым я присела, устав до невозможности? Вы ревнуете, Александр Иванович.

– А-а-а… – он очень точно передразнил. – Так это вы не кокетничали, а отдыхали? Вы слегка переигрываете, Галина Георгиевна.

Завершить пикировку им не дал второй пилот. Стремительно приблизился к ним и, продираясь между ними (они мешали ему пройти в здание), буркнул недовольно:

– Дело сделано, а закончить по-человечески все мешают. – В раздражении он случайно толкнул Галину Георгиевну и нашел в себе силы на ходу извиниться: – Пардон.

– Чего это он? – удивился Александр Иванович.

– Пошли за ним. Узнаем, чего это он, – предложила Галина Георгиевна.

13

Второй пилот ворвался в зал ожидания, найдя глазами командира, заорал:

– Сергеич, я снимаю с себя всякую ответственность! Так работать невозможно!

– Ну чего орешь? – вопросом осудил его горячность командир.

– А как не орать? – на полтона ниже, но все-таки возразил второй пилот, – Последняя доводка, а они шастают вокруг. У двигателей, в салоне…

– Кто?

– Да пассажиры же!

– Бортпроводницы! – заорал теперь командир. Две отдыхающие после раздачи пищи стюардессы вскочили с фанерных кресел и подбежали к первому после Бога. – Вот что, девочки. Давайте-ка к самолету и гоните всех сюда в зал. Всех без исключения! – Девочки без разговоров метнулись к дверям. – Ну а как там у вас?

– Заканчиваем, – обрадовал второй пилот. – Проверяемся в последний раз.

– Подожди-ка, – прервал его командир. Он увидел музыкантов и подошел к ним: – Парни, не в службу, а в дружбу. Сейчас всю шоблу сюда пригонят, и единственная возможность задержать всех здесь – ваш концерт. Сыграете, а?

– Если партия сказала: «Надо!» – комсомольцы отвечают: «Есть!», – бодро откликнулся Дэн. – Напитками обеспечите, как в первом классе?

– Обеспечу, – пообещал командир.

– Ну, тогда держись, аэропорт Хаби! – И своим: – К оружию, граждане!

Но не успели музыканты разобраться с инструментами, как в зал вбежал один из местных, незаметный такой гражданин, и, остановившись посередине, сообщил горестно и звонко:

– Понимаешь, машину у меня угнали, да? Мой «газон» угнали!

– Как угнали? – ахнул замордованный второй пилот. – Что же это делается?!

– Как угнали, дорогой? – повторил его вопрос неизвестно откуда появившийся милиционер.

– Стоял мой «газон» на стоянке, да? Ушел я немножко. Дела у меня были. Пришел, а его нет. Что делать, начальник? – горестно вопросил водитель.

– Пойдем посмотреть. А потом думать будем, – предложил милиционер.

– На что смотреть? Там же нет ничего! Раньше «газон» был, а теперь нет его. На что смотреть? – удивился водитель, но покорно последовал за милиционером.

– Пойду и я, – устало решил второй пилот, – пора кончать со всем этим.

И пошел, с трудом пробиваясь сквозь толпу, хлынувшую в дверь. Недовольные самоуправством стюардесс, пассажиры усаживались на фанерные стулья, устраивались у стен.

Дэн внимательно осмотрел зал и объявил:

– Первый номер посвящается нашему другу, которого мы случайно обидели!

Гитара давала тональность, ударник держал четкий внутренний ритм, саксофон вел мелодию. Дэн на хорошем английском, играя голосом, пел «Беззаботного».

– Простите, – сказал Александр Иванович Галине Георгиевне и, мягко освободившись от ее руки, направился к рок-группе. Подошел, дождался проигрыша и прокричал Дэну в ухо: – Козлы!

Дэн согласно кивнул и пошел на заключительный куплет.

Рок в конце концов взял и эту, столь не похожую на привычную аудиторию сейшенов публику. Хиты завели солидных граждан, и они уже прихлопывали ладонями в такт. А некоторые непроизвольно обозначали пляс.

Гремела музыка, изредка взвывали самолетные двигатели. Наконец двигатели замолчали, и раздался воющий свист вертолетных лопастей. Свист нарастал и нарастал, достиг нестерпимости и стал удаляться. Он удалялся, превращаясь в комариный писк, и освобождал место для тишины, потому что и рокеры прекратили играть. В полной тишине раздался торжественно-гундосый голос диктора местной радиоточки:

– Внимание! Объявляется посадка на самолет, следующий рейсом Москва – Сингапур. Повторяю: объявляется посадка…