Уснувший пассажир

– А вы мне не нужны, гражданин Смирнов.

– Пойдем со мной, Серый. Иначе милиционер поведет, – ласково предложил Смирнов.

– Раз такое дело… – Серый, покряхтывая, поднялся, – тогда пошли.

В кабинете начальника, устроившись за столом и горестно подперев рукой щеку, Смирнов некоторое время рассматривал сидевшего на стуле посреди комнаты Серого, а потом приступил к допросу. С некоторым даже сочувствием:

– К сожалению, меня теперь не устраивает твоя версия насчет помощи из Говноедовки. Поэтому приходится повторно задавать вопрос: откуда у тебя зелененькие, Серый?

Не спешил отвечать гражданин Серганов, он пожелал сам спросить:

– Скоропостижно скончавшегося пришили, что ли, начальник?

– Догадливый. Значит, понимаешь, что я на тебя намотать могу?

– Ничего-то ты на меня не намотаешь.

– Даже незаконные валютные операции?

– Даже. Цветные бабки у меня от индея с вашего самолета. Я ему за пятьдесят монет свои рыжие бока забодал. От Буре бока.

– Продешевил, сильно продешевил. С чего бы это?

– Хорошего пойла захотелось. Индея тебе позвать?

– Не надо, раз ты так охотно предлагаешь. С тобой из зоны еще двое. Как они?

– Сявки, – коротко определил своих сотоварищей Серый и встал. – Я пойду.

– Недалеко, – вкрадчиво разрешил Смирнов. – С баксами, которые ты у стойки показал, считай, разобрались. Но как говорила девочка со скакалкой из анекдота, одно другому не мешает. Будь у меня под рукой, Серый.

– Чтобы, если понадобится, этой рукой мне кочан в момент свинтить?

– Именно так.

– Не любишь ты меня, начальник.

– Люблю или не люблю я кусок дерьма на дороге? Он воняет и мешает всем. И потому, как это ни противно, я убираю его.

– Смотри, сорвешь резьбу, пенсионер, – тихо предупредил Серый, плюнул на пол и кирзой растер плевок.

– Ужасно ты меня напугал своими верблюжьими манипуляциями, дешевое фуфло. Иди в зал и жди там, когда я тебя позову. Задача понятна?

Серый резко повернулся, ногой открыл дверь и пошел. В дверях встретился с командиром экипажа и начальником аэропорта, вежливо пропустил их и удалился. Разгоряченный общением с массами, командир прямо от дверей решительно потребовал:

– Давай тряси их, паразитов, всех подряд!

– Достали? – посочувствовал ему Смирнов. – Скажи, а мы начальнический вызов не проморгаем? В самолете-то никого.

– Они по этому телефону с нами связываться будут. Здесь прямой. – Командир, снимая сумку с плеча, поинтересовался: – Тебе его вещички понадобятся?

– Пусть пока в сумке побудут.

Командир поставил сумку на пол, а сам уселся рядом со Смирновым.

– Давай допрашивать, – сурово предложил он.

– Кого? – спросил Смирнов.

– Всех подряд.

– О чем?

Командир слегка призадумался, затуманился, но вдруг опять взбодрился:

– Но ведь что-то делать надо?

– Надо, надо, – согласился Смирнов. – Давай тогда от печки. Вы бы не могли позвать сюда единственного пассажира первого класса? Он дипломат, по-моему.

Начальник аэропорта, к которому были обращены эти слова, страшно обиделся:

– Сейчас я пришлю к вам милиционера, который будет выполнять ваши распоряжения. А у меня другие обязанности.

И стремительно вышел.

– Вот и человека обидел, – признал очередной свой прокол Смирнов.

– Ты поаккуратней, вообще-то, – подлил масла в огонь командир. – Национальный вопрос…

Ответить Смирнов не успел: плосколицый милиционер ввел в кабинет дипломата, хватко держа его за предплечье.

– Товарищ начальник, свидетель доставлен! – отрапортовал страж порядка.

– Спасибо. Но не доставлен, а приглашен. – Смирнов улыбнулся дипломату. – Вы, если можете, извините нас.

– Такая уж ваша работа, – холодно заметил дипломат. – Вы позволите мне сесть?

– Бога ради, Бога ради! – спохватился Смирнов, вышел из-за стола и перенес стул с середины комнаты к самому столу. И стал стул местом для недопрашиваемого собеседника. Дипломат сел и растер свои колени нервными ладонями. Такая у него была дурная, привычка.

– Видимо, сведения об этом кошмарном инциденте проникнут в мировую прессу? – спросил он, перестав растирать колени. Контролировал себя.

– Видимо, – равнодушно подтвердил Смирнов. Как-то мало его интересовала реакция мировой прессы. – Вы ведь последний, кто видел голландца живым?

– Кошмар! – откликнулся дипломат. Понравилось ему слово «кошмар». Сказал и умолк.

– Я задал вопрос, – напомнил Смирнов.

– Ах да! Прошу меня извинить, но события этого кошмарного дня выбили меня из колеи. Да, я последним общался с ним. И вообще последним выходил из самолета.