Уснувший пассажир

– Командир корабля Рузаев у аппарата… – начал было он, но замолк, слушая. Потом, прикрыв микрофон ладонью, зашипел, обращаясь к Смирнову: – Плохо слышно, но, видимо, тебя, твое эмвэдэшное начальство…

– Нет у меня теперь никакого начальства! – громко объявил городу и миру Смирнов.

– Да не ори ты! Не слышно, – скривился командир. И в трубку: – Да. Передаю.

– Смирнов слушает. Не слышу я тебя, Сергей Валентинович. Так, отдельные слова только. А как это делается? Ладно, попробую. – Смирнов положил трубку на стол, спросил у командира: – Ты не знаешь, как селектор включается?

– Эх, деревня, деревня, – отыгрался командир за брехливый экипаж, пощелкал тумблерами, поставил микрофон на подставке Смирнову. – Говори.

– Кажись, включили, – доложил Смирнов, – повествуй, Сергей Валентинович.

– Посторонние у тебя там имеются? – оглушительно громко спросил селектор. Командир тотчас убавил звук, и продолжение фразы звучало уже нормально. – Если есть, пусть выйдут. Мне с тобой, Саня, один на один говорить надо.

Не дожидаясь особого предложения, командир и старшая стюардесса покинули кабинет.1

– Я один, – сообщил Смирнов.

– Я понимаю, ты там без исходных, как слепой, по углам топчешься. Но для начала ты ответь на мой вопрос. Кейс этого голландца цел?

– Вроде цел.

– Слава тебе Господи. Теперь по порядку. Слушай внимательно. Крупнейшая ювелирная амстердамская фирма по контракту должна была переправить своим сингапурским партнерам партию бриллиантов особой огранки на общую сумму три с половиной миллиона долларов. Партию намеревались отправить по обычным их каналам, но неделю тому назад были получены от осведомителя сведения о готовящемся нападении и похищении этой партии. Тогда руководство фирмы решило пустить по обычному каналу пышную туфту, а настоящие бриллианты отправить через Москву с курьером-одиночкой. Нас они просили проконтролировать его только в Шереметьеве.

– Кто он?

– Опытный детектив, состоявший на работе у фирмы около двадцати лет.

– Сережа, а ты не мог бы проверить, была ли возможность у фирмы отправить посылку другим, не через Москву, рейсом? Так, чтобы она успела к сроку?

– Подозреваешь, что путь через Москву – единственный, кроме обычного, в этот временной отрезок? – догадался, о чем думает Смирнов, сообразительный Сережа. – Предполагаешь, что специально запустили дезу для того, чтобы посылка прошла через Москву?

– Ага, – признался Смирнов. – И вот еще что. Сом нения у меня насчет кейса.

– Излагай.

– Боюсь подмены, старичок.

– Аргументы?

– Покойный наш курьер – левша, и кейс, что вполне естественно, был прикован к правой руке. А ключики от наручников лежали в правом боковом кармане.

– Ну и что? – не понял Сережа.

– Как ему левой рукой ключи из правого кармана доставать? Очень неудобно.

– Так, так. Вот что, Саня. Вскрывай этот вонючий кейс к чертовой бабушке и посмотри, что там. Я даю разрешение.

– А если там образцовая липа? Стразы, которые без специалиста не определишь? Ни хрена нам это не дает.

– Может, ты и прав. Ну, ни пуха ни пера. Действуй по обстоятельствам. Если появится что-нибудь новенькое, я тебе позвоню. Там, в Москве, Сережа, видимо, понял вдруг, что оставил Смирнова один на один с делом, и добавил поспешно: – Впрочем, я буду звонить тебе в любом случае. Приблизительно минут через сорок, через час…

Смирнов положил трубку на рычаг, выключил селектор. Чтобы сосредоточиться, подергал себя за нос, пытался думать. Но не получилось. Встал, прошел к двери, крикнул в щель:

– Ты где там, командир?

– Освободился! – объявился командир, и они уселись у стола. – Да, начальник просил тебе передать, что опергруппы из района не будет.

– Как не будет! – заорал Смирнов.

– Успокойся, будет группа из республиканского центра. Вот-вот вылетают или вылетели уже.

– Ну конечно, такое дело должна вести республика. Как же, международная уголовная сенсация, а важняки из центра ни при чем! Ох и удружил мне Сергунчик! Мне тщательный профессиональный шмон провести надо, а они летят! Сколько им оттуда лететь, Сергеич?

– От сорока минут до часа вертолет оттуда летит. В зависимости от ветра.

– О, Господи! – взвыл Смирнов и встал. – Пойду с Мусалимом побеседую. Единственный здесь разумный человек.

– Старшая тебе больше не нужна? – осторожно спросил командир.

– Пока не нужна, – рассеянно ответил Смирнов. Вдвоем они вышли в зал и разошлись в разные стороны: Смирнов – искать Мусалима, командир – успокаивать старшую.

Мусалим на всякий случай отирался у выхода: не очень-то доверял он штатской охране из аэродромной администрации.

– Расспрашивал его, Мусалим? – спросил Смирнов, подходя.

– Порасспрашивал, товарищ начальник. Все то же самое говорит.

– Покажи мне его. Я в свое время забыл его разглядеть. Да не пальцем тыкай, глазами покажи! – Смирнов криком пресек попытку Мусалима указать на шофера широким жестом. Мусалим сверлящим взглядом уставился на давным-давно не работающий газетный киоск. Там, полуприсев на прилавок, находился незаметный гражданин. Смирнов спросил: – Ты его давно знаешь?

– Первый раз сегодня увидел.

– Какой он национальности, по-твоему?

– Не знаю, – подумав, в растерянности признался Мусалим. – Не очень узбек, но и не русский.

– Задачка на потом, – решил Смирнов. – Пойдем посмотрим место, где «газон» его стоял.

Преследуемые бдительным оком стража из штатских, они вышли на волю.

Стоянка – неровная полоса щербатого асфальта – была неподалеку. На ней по порядку стояли два «Жигуленка», неновый «Москвич», старая «Волга», газик-вездеход и два грузовика.

– Вот здесь, за грузовиками, он стоял. Последним, – указал место Мусалим.

– Так, – Смирнов прикидывал возможности место расположения газика. – Из здания за грузовиками его видно не было. И выезд мог остаться незамеченным. Весьма интересно. Что ж, пойдем обратно в дом, Мусалим. Занятие себе искать.

У входа вершилось экстраординарное: лощеный дипломат, отчаянно отпихивая стража, рвался на волю. Увидев проходящего Смирнова, дипломат вскричал радостно:

– Я к вам, я к вам, товарищ! А меня не пускают!