Золотые цикады сбрасывают кожу

Наверху раздался топот, словно небольшой табун коней спускался на водопой, и лифт загудел. В нетерпении бабушка энергично стукнула палкой по створкам.

Дверцы открылись, и сначала клюка, а потом и ее владелица беззвучно опустились на пол. Теряя сознание, бабушка лицезрела человека в буденовке, галифе, с шашкой на боку, пытавшегося протянуть к ней руки. А мешали этому простыни, скрученные в жгуты, туго перетягивающие гроб на уровне груди и колен покойного.

В отличие от дамы с клюкой Вова Самурай не испугался, но изумился: на усопшем красовался парадный мундир полковника царской армии.

Несколько секунд незнакомец с шашкой, повиснув на жгутах, всматривался в черты лежащей. Потом, нелепо дернувшись, голова в буденовке накренилась вбок, дверцы закрылись. Лифт загудел и снова отправился вверх.

Вова легонько передвинул нижние конечности. Похоже, тревога оказалась ложной. Желудок вел себя вполне законопослушно. Может, зря грешил на грибочки? Успокоившись, качок сунул руки в карманы джинсов и направился в магазин, раз уж приходится торчать здесь, хоть пивка возьму. Все равно ждать этого сторожа Абрикосова. Интересно, как выпутаются граждане, заказавшие такой большой гроб? Вова не сомневался что, по возвращению вновь увидит импозантного усопшего.

Старушка у лифта подняла голову, и качок поймал себя на желании помочь подняться бабке, даже сделал пару шагов в сторону крыльца. Но передумал, еще решит, кошелек хочу отнять. Да и самочувствие не из лучших, а тут наклоняйся, поддерживай. Нечего шляться, блин, если такие нервные.

Тетрадка без обложки в синюю клеточку

Самая большая опасность в Будущем, это неизбежная встреча с

Прошлым. Мучительно видеть делишки существа порочного

и глупого, вызывающего в лучшем случае отвращение.

Мучительно, потому что существо это ты сам.

Рассеянность иногда может оказаться полезной штукой. Устраиваясь на работу, Томкинс автоматически продиктовал адрес сына, чем и обеспечил себе относительно спокойное утро в этот день.

Пока Вова взывал к Дао и проводил комплекс следственных мероприятий, Абрикосов бегал в лесочке, неподалеку от дома: два десятка сосен, вороны и несколько белочек.

Юрий бегал кругами и гнал, гнал от себя высасывающую все силы тревогу. Иногда она превращалась в кошмар, иногда ненадолго исчезала, но всегда возвращалась. Рано или поздно: через час, сутки, через два дня, значения не имело.

Причиной тревоги был сын Лешка. Его здоровье находилось в прямой зависимости от Веры и Виктора. А Виктор периодически подсаживался на стакан, превращаясь из обаятельного красавца в садиста. Лез драться, хватался за нож. Выйдя из запоя, опять становился скромным и благородным. В юности стал чемпионом республики по боксу, потом загремел на зону, ЛТП…

Утром после дежурства, едва войдя в квартиру, Абрикосов стал перебирать свои школьные дневники. Искал запись о первом детском увлечении. О Сандре. Нашел. Ту самую тетрадку.

Вернувшись с пробежки, Юрий открыл краны в ванной, плеснул хвойной пены. Разделся, взял лежащую на столе тетрадку без обложки – о Ней.

Улегшись в горячую воду, Абрикосов перевернул лист.

«…Идет урок. Открывается дверь. Пионервожатая Ольга.

– Арина Игоревна, мы решили – на третьем уроке. Должен быть еще староста. Староста – это я.

Третий урок идет. Тишина пыльная колышется в школьных коридорах. Подхожу к учительской. Стучу. «Да, войдите», – знакомый голос – директриса. Вхожу. «Садитесь, Абрикосов». Сел.

«Что ты можешь сказать об этих ребятах?» – спрашивает директриса (имени не помню, поэтому в дальнейшем буду просто писать Д.).

Я: А что случилось?

Д.: А ты разве не знаешь?

Я: Нет, не знаю.

Д.: А они говорили, тебе все известно.

Они – это Кеша Серенький, Сандра Ланская и Леник Аринин.

Д. была колоритна – то ли цыганка, то ли татарка. Крупная, черная, брови густые, сросшиеся, черные, груди роскошные, размера, конечно, не знаю, но примерно от школы № 2 до кафе «Пингвин».

Смотрю во все глаза на этих головастиков. Выручает Арина Игоревна: «Он не знает».

Д.: Ну что ж, вот и хорошо. Сейчас Кеша и расскажет нам. Начинай, Кеша. Не бойся.

Кеша пускает слезу.

Д.: Ну.

Кеша молчит.

Д.: Серенький, говори.

Кешка: Мы играли в дочки-матери.

Д.: Кто мы?

К.: Я, Леник и Сандра.

Д.: Потом?

К.: Леник вышел из сарая.

Я все это знал. Потому что Леник вышел, а они дверь изнутри закрыли в сарайчике. Этих сараев, сараищев и сараюшечек там было видимо-невидимо: с замками и бесхозные. Галактика.

Леник говорит им в дырку (Я этот сарайчик хорошо знаю, там три доски выбито): «Откройте!». А они не открывают. Леник обиделся, говорит: «Расскажу вот! Все!». Не открывают. «Нечего было уходить». – Сандра отвечает. Леник обиделся еще больше и пошел всем все рассказывать. Про то, что в дочки-матери играли, и как Кешка трусики Сандре снял. Кто-то из мам услышал и понеслось…

Д.: Дальше.

Кешка: обреченно закатил глаза и повторил: «Леник вышел из сарая».

Д.: Дальше. Это я уже слышала, – голос ее натянулся и звенел как струна. – Почему вы дверь закрыли?

Кеша: Сандра сказала: «Закрой дверь».

Д.: Дальше. Трусики. Кто снял трусики?!

Кешка испуганно шепнул:

– Я.

– Как ты снял?! – сдержанно заорала директриса и рубанула рукой по столу.

Кеша стал показывать рукой на себе «как» и тихо произнес: