Кровавые слезы Украины

На хуторе Гнилое Болото казнили кровавого партизана. Он уходил и отстреливался. Убил наших двоих. Мы его подстрелили в живот и раненого привезли в краевку. Куренной Максим – Колода приказал казнить мерзавца особым способом. Над костром соорудили из металлической сетки гамак, и положили на эту гойдалку связанного по рукам и ногам колючей проволокой красного бандита.

Поначалу орал, как скаженный, а потом получился «большой шашлык». Отомстили за гибель хлопцев…

Через неделю наши вояки видели труп краснюка, обглоданный собаками или волками…»

Короткие дневниковые записи описанных гнусных злодеяний Александр научился поедать быстро глазами, буквально галопом пробегая по нескольким информационным предложениям. А вот просторные обобщения его интересовали больше. И таким сытым признаниям бандита он радовался.

«16 января 1942 г.

Мы понесли большую утрату. На хуторе Выдумка погиб кущевой комендант разведки Ястреб – Олекса Оверкович Стасюк, мой старый друг по скитаниям в Германии и Канаде.

Целый день я полосовал шомполом хуторян – все безрезультатно. Виновников не нашел. Для острастки троих посадил на кол, двоим отрубил головы. Сжег пятнадцать дворов. Нам чувство жалости незнакомо…

Получил от отца Иннокентия записку. Он приглашает в гости. Что ж, надо ехать.

Святой отец меня встретил не без ехидства:

– Сын мой, слыхал, слыхал… Бог милостив. Он все видит и своим святым перстом указывает тебе разумный путь. Молодец – я всегда буду молиться за тебя.

Потом он провел меня в столовую. За столом сидели двое в штатском одеянии.

– Господа, – представил меня отец Иннокентий, – это достойный сын украинского народа, украинского вольного казачества, бывший офицер контрразведки нашего уважаемого Петлюры. Долгие годы прожил за границей и вот нашел себе настоящее дело. Это человек, на которого можно смело положиться.

От отца Иннокентия несло крепким перегаром. Мы познакомились. Первый назвал себя Гарри, имя второго не запомнил. По морде заметил, что не из наших.

Выпили по рюмке пахучего вина. Отец Иннокентий проинформировал:

– Сын мой! Эти господа прибыли на нашу незалежную землю издалека как наши союзники в святой войне против московской тирании. Они интересуются перспективами нашей борьбы. По поручению своего правительства гости готовы наладить с нами связь, так сказать, дипломатические отношения и оказывать помощь в деньгах, вооружении и боеприпасах. Одним словом поддерживать нас материально и морально.

Но господа интересуются: сможем ли мы, как подобает, оценить эту помощь? Какие гарантии сможем дать? Им нужен ясный ответ – без этого переговоры не мыслимы.

Для меня это было полной неожиданностью.

– Вот с кем имеет дело святой отец, – подумал я. – Американцы, союзники москалей, интересуются перспективами нашей борьбы. И не только интересуются, но и готовы оказать нам помощь. А как же с немцами? Неужели все пойдет насмарку? Война еще не окончена, а Америка навязывается нам в союзники. Не подлог ли это? Не выполняют ли эти господа задания московских большевиков, чтобы преждевременно поссорить нас с немцами? Ничего не скажешь – хитро придумано.

Голос отца Иннокентия вывел меня из тяжелого раздумья: «Что, сын мой, растерялся? Не все ли равно кому служить!»

Из покоев святого отца вышел высокий, стройный мужчина средних лет в темно-зеленом военном костюме.

– Здравствуй, Ничипор! – сказал он, обращаясь с улыбкой ко мне. – Рад видеть живым и здоровым.

Я с удивлением посмотрел на него.

– Что, не узнал? – спросил он. – Старых друзей нельзя забывать.

– Простите, – признался я, – что-то не припоминаю…

– Садись, садись, – проскрипел он простуженным голосом, – время еще много. Вспомнишь.

Сидел я, как оглушенный. Колесо памяти заскрипело и стало медленно проворачиваться и вдруг остановилось – я вспомнил. Это был Аркадий Стрелковский – сын отца Иннокентия. В 1934 году мы, по заданию германской разведки, «эмигрировали» в Америку для тайной работы. Через полгода я провалился, и меня окольным путем перебросили в Канаду… Ну и превратности судьбы, черт побери! Видно, память не захотела его цепко держать у меня в голове…»

«Неужели американцы уже зарятся на Украину? Как они попали к нам на второй год войны? Правду ли пишет Вихорь? – задавал сам себе вопросы Александр, надеясь при дальнейшей читке дневника найти на них ответы.

Устав читать, паренек решил немного отвлечься – давал о себе знать желудок подсосами и урчанием. Он просил перекуса.

С сухарями немецкая тушенка создавала блаженный вкус во рту, когда ее перемалывали молодые и крепкие зубы юноши. Перекусив и выпив из котелка родниковой воды, Александр снова принялся читать мрачноватую повесть бандитского признания в хронометражном жанре.

«25 апреля 1942 г.

Группу армий «Центр» под Москвой разгромили краснопузые. Неужели это начало конца вермахта? Не может быть – у Гитлера еще силенок много. На него работает практически вся Европа. Да и мы ему помогаем, правда, только нам мешают наши предатели – советские партизаны. Их много и размножаются, как блохи…

7 августа 1942 г.

Разговаривал вчера с одним из руководителей Сарненской полиции. Беседа была честной, откровенной и глубокой. Он получил сверху шифровку, в которой указывалось, что в Цуманских лесах и где-то под Ровно появился партизанский отряд, подготовленный и заброшенный чекистами Лубянки. Эта группа профессионалов-убийц, как магнит, может сманить к себе разрозненные мелкие отряды так называемых народных мстителей. Это плохо, очень плохо для ОУН. Надо приложить максимум сил и умений, и в союзе с немцами разгромить это незаконно рожденное большевиками дитятко на Полесье.

Пока мы не знаем, кто его возглавляет, где дислоцируется его штаб, как называется отряд? Будем искать подходы через вояк «Полесской сечи» Тараса Бульбы. У него там приличные силы…»

Эта августовская запись оуновца вполне правдоподобна. Действительно, на территории Житомирской, Ровенской и Львовской областей временно оккупированных фашистами Украинской ССР, действовал партизанский разведывательно-диверсионный отряд «Победители» в период с июня 1942 по март 1944 года.

После приземления 20 июня 1942 года отряд начал 300-километровый переход из Житомирской области к месту постоянной дислокации на территорию Ровенщины.

А через неделю, 27 июня, произошло первое боестолкновение с противником. Партизаны полностью разгромили отправленный на их уничтожение карательный отряд немцев.

Первой крупной операцией «медведевцев» стал разгром фольварка «Алябин» в Клесовском районе, принадлежавшем начальнику гестапо города Сарны майору Рихтеру. Отряд в два десятка партизан окружил усадьбу, разоружил охранников, пленил управляющего поместьем и немецкого осведомителя из числа местных граждан и вывез обоз с продовольствием и стадо коров. Часть продуктов и коров партизаны передали крестьянам.

В ночь с 19 на 20 февраля 1943 года начались боевые действия с отрядом УПА-ПС («Полесская сечь») численностью в 30 «сечевиков», устроивших засаду у села Хотин. Они атаковали разведгруппу в два десятка партизан из отряда «Победители». Бандеровцы были разгромлены, потеряв до десяти своих вояк. Часть их разбежалась, остальных пленили.

30 марта 1943 года отряд начал переход из Сарненских лесов в Цуманские. Во время марша партизаны уничтожили железнодорожный эшелон у станции Карачун с хозяйственным имуществом и продовольствием.

8 августа 1943 года на одном из хуторов в Бродовских лесах санитарка Наташа Богуславская, лейтенант Валентин Шевченко, бойцы Корень и Дроздов разоружили «сотню» УПА под командованием Ворона.

В отряде «Победители» действовал мужественный разведчик Н. И. Кузнецов, о подвигах которого написаны десятки книг. Отряд вел борьбу с вооруженными формированиями украинских националистов. Рота Л. Ермолина из состава отряда разгромила группу выпускников школы военных старшин и подстаршин УПА, захватив оружие и другие трофеи. 5 февраля 1944 года отряд пересек линию фронта и был расформирован.

В дневнике были и другие материалы, которые не особо заинтересовали Сашка. Речь шла о тыловом обеспечении краевок, вышколов, вооружении повстанцев. Особенный акцент делался на поиск боеприпасов для разномастного оружия, имеющегося на руках воителей за «вильну неньку Украину».

Подрыв госпиталя ОУН

Прошло несколько дней после работы с дневником, пока, наконец, не созрело у Александра решение сходить за оружием. «Оно для меня не помеха», – подумал Сашко.

Рано утром он отправился в лес, поваленный буреломом, к своему тайнику, который находился под корневищем. Александр был спокоен: за это время большие дожди обошли стороной этот край, поэтому вода не могла попасть в стволы и другие узлы автоматов. Через двое суток надо было встретиться с Кузьмой Боярчуком возле церкви в селе Осокорки, где они впервые увиделись после разгрома местного партизанского отряда.

«А пока надо поспешать. Забрать оружие – оно может пригодиться», – рассуждал Сашко. Он летел как на крыльях к заветному месту. Но случилось так, что паренек потерял ориентиры, приближаясь к поваленному лесу с другой стороны. Пришлось долго искать тайник.

Настойчивость в достижении поставленной цели ответила удачей – он нашел заветное место. Автоматы были с полным боекомплектом. ППШ он повесил за спину, а «Шмайсер» покоился на груди. Оружие это было знакомо ему по партизанскому отряду. Не раз приходилось открывать огонь по противнику из этих стволов. К вечеру он, никем не замеченный, добрался до своей «берлоги» – как он ее величал с любовью.

Через двое суток, как и договаривались, – это была пятница, Сашко, прихватив трофейный пистолет «Вальтер», отправился на встречу с дядей Кузьмой.

Сумерки сгущались быстро. На темно-синем небе стали постепенно лущится звезды. Сашко любил поэзию. Много читал не только Шевченко, но и русских поэтов. Особенно ему нравились стихи Лермонтова о природе – на память не жаловался. Понравившиеся вирши запоминал с первого прочтения. Часто, сидя в своеобразном зеленом закутке, он любил «считать» звезды, особенно промельки падающих ночных красавиц. Сейчас он шел на встречу…