Шпионские истории

«Медовая ловушка» Ренненкампфа

Как говорится, диагноз стране ставят женщины: чем сильнее их влияние на мужчин при власти, тем меньше у этой власти шансов. Как писал историк Лев Лурье:

«В начале ХХ века казалось: императорская Россия будет существовать вечно. Даже 46-летний Владимир Ленин в январе 1917 года говорил молодым швейцарским социал-демократам: революция, конечно, произойдет, но не на глазах моего поколения. И вдруг все рассыпалось мгновенно и, как оказалось, окончательно. С расстояния времени виден один из признаков угасания старого режима – ослабление воли правящей элиты. Серебряный век стал для России временем нерешительных мужчин и роковых женщин».

Нечто подобное случилось и с Советским Союзом, когда у власти стоял нерешительный президент СССР Михаил Горбачев и его роковая женщина – Раиса Максимовна. Никто не ожидал столь стремительного падения вчерашней сверхдержавы. И вот что удивительно: народ не вышел на «общероссийский майдан», чтобы защитить страну от развала. Даже тогда, когда результаты мартовского 1991 года референдума говорили о молчаливом согласии почти 80 % советских граждан продолжать жить в единой стране, часть правящей элиты во главе с Ельциным пошла по пути откровенного предательства. Он объявил «российскую суверенность», после чего началась цепная реакция распада единой страны.

Но в этой главе речь пойдет о женщине – польской блондинке Марии Сорель, которая помогала германской разведке, возглавляемой полковником Вальтером Николаи, ставить диагноз России, воюющей с Германской и Австро-Венгерской империями. По сравнению с общеизвестной германской шпионкой Матой Хари, тоже выпестованной в гнезде Николаи, Мария Сорель была на голову выше своей коллеги по шпионскому ремеслу. Она действовала на территории Польши, где стояли российские войска, и применяла свою тактику общения с русским офицерством для выведывания важных, порой даже стратегических секретов. Одним словом, сестринская доброта молодой симпатичной девушки заставляла русских развязывать языки. Общеизвестно, что лучшие шпионы, как правило, не похожи на шпионов и этим они опасны вдвойне.

В книге Валентина Пикуля «Честь имею» Мария Сорель нарисована односторонне, как «офицерская подстилка», которой в «заслугу» ставились чуть ли не все неудачи Русской армии. Он ее называет по-разному, но все в одном только ключе: «Гильза Патроновна», «голая женщина», «красивая б…», «шлюха», «молодая красивая сучка», «любвиобильная Мария», «сочная дева», «королева шпионажа» и так далее. Конечно же, эти эпитеты были только одной стороной правды.

Другая сторона этой самой правды заключалась в том, что в этой красивой, белотелой женщине были еще правильно работающие мозги, иначе бы ее не подцепили спецслужбы Германии.

Как писал один из американских специалистов тайных войн:

«…не стоит доверять, в первую очередь, «сочувствующим», которые по непонятной причине так интересуются вашими проблемами. Они могут напомнить вам отца, мать или девушку, оставшуюся дома, но, несмотря на это, вам все равно следует быть осторожными и не вступать в разговоры».

Такой «сочувствующей», создавшей новую технику шпионажа, была Мария для истосковавшимся по элементарным земным радостям – семьи и дому, русских военнослужащих. Она для них была и сестрой, и женой, и матерью, одним словом, символом семейных связей, которых так им недоставало как в мирное время, так и на фронте. С нею они на доверительной основе обсуждали как житейские, так и военные проблемы. А тех, кто покидал гарнизоны и убывал к новому месту службы, в том числе и на фронт, она просила не забывать ее и писать обо всем, что они пожелают.

Таким образом, она превратила свой дом в «почтовый ящик» германской разведки, куда приходили десятки писем от «российских друзей», писавших о своих впечатлениях на новых местах службы.

Она просила писать чаще и помногу. Эти просьбы по существу являлись «искусством грязной игры», но в нее играли российские военные по ее правилам. Офицеры ей писали о местах дислокации их полков, позиций, настроениях, перемещениях, делах на их родине, что становилось достоянием военной разведки Германского генштаба.

* * *

Главным ее «любовником», которого она в порыве откровенности перед близкими людьми презрительно называла «старикашка», являлся командующий 1-ой Русской армии Северо-Западного фронта генерал от кавалерии Павел Карлович фон Ренненкампф (1854–1918). Сын эстляндского дворянина немецкого происхождения ротмистра Карла Густава Ренненкампфа посвятил себя военному делу. Участвовал в подавлении восстания в Китае, в русско-японской войне, в борьбе с революционными выступлениями в Восточной Сибири в начале девятисотых.

Во время Первой мировой войны в августе 1914 года после удачной битвы при Гумбиннене во время Восточно-Прусской операции, он не поддержал наступающие войска 2-ой Русской армии генерала А.В. Самсонова – не прикрыл фланги. В результате 2-ая армия была наголову разбита противником в Восточной Пруссии, а ее командующий застрелился, не вынеся позора поражения с десятками тысяч жертв.

Пока 2-ая армия наступала, Ренненкампф развлекался в штабной палатке со своей любовницей Марией Сорель. Он ей доверял, как себе. Делился с молодой красивой женщиной многими сведениями, в том числе и военного характера, конечно, не догадываясь, что это была «медовая ловушка» – подстава германской военной разведки. Именно Сорель, крепко державшая на коротком поводке своего любовника, распаляла в нем затаенную на Самсонова обиду за пощечину на одном из дальневосточных вокзалов.

Ведь она знала многие подробности жизни и службы своего великовозрастного любовника. Нельзя исключать, что Мария была подробно осведомлена о конфликте двух командиров дивизий Павла Карловича Ренненкампфа с Александром Васильевичем Самсоновым по периоду русско-японской войны, когда части первого не поддержали второго в наступательном сражении под Мукденом. Вина полностью лежала на Ренненкампфе. Кроме того, проведенное расследование выявило казнокрадство и служебные злоупотребления командующего 1-ой армии, которая на тот момент вела бои на территории Восточной Пруссии. За подобные действия его нужно было лишить всех званий и регалий. Но близость молодого генерал-майора ко двору и царю сыграла защитную роль в готовящихся крутых санкциях вышестоящего командования. Однако после этого два комдива встретились на Мукденском вокзале. Между ними произошел конфликт и Самсонов, обвинив Ренненкампфа в предательстве, отхлестал его по лицу. Отпечатки ладоней Самсонова еще долго горели на щеках Павла Карловича.

А в августе 1914 года Ренненкампф не стал ждать своего разгрома и позорно устранился от командования, подлейше бросив армию на произвол судьбы, забрал Марию и умчался с любовницей в глубокий тыл.

До этого Мария Сорель выкрала в штабе генерала Ренненкампфа коды для управления войсками, чтобы передать их своим друзьям из германского генштаба. Как известно, связь в разведке – основное и самое опасное звено в цепи действий по передаче информации до потребителя. Разведцентр торопил агента, ему позарез нужны были данные о планах перемещений и передислокаций русского воинства. Она переживала из-за невозможности передачи собранных важных данных. Некоторое время коды хранились в потайном месте у нее дома. Она лихорадочно искала способ доставить их по назначению. Сама Мария не могла пересечь границу или линию фронта. Скоро такой случай представился. Она завела знакомство со штабным лейтенантом Кровичем, который потерял голову от польской красавицы.

«Я все готов сделать для нее, – рассуждал русский офицер, – она для меня богиня, которую мне послал сам Всевышний». Роман развивался стремительно, по правилам шпионского жанра. В разговоре с россиянином она набралась смелости и призналась, что ее связь с генералом – это временное явление и что со «старикашкой» ей не по пути, а с ним ей довольно комфортно, весело и перспективно.

Мария делала все, чтобы молодой любовник почувствовал уверенность, что и она искренне увлечена им. Нужно было спешить ради поставленной цели. «Вешая лапшу на уши» лейтенанту, она рисовала ему картины их скорого венчания.

– Ты согласен взять меня в спутницы жизни? – неожиданно спросила Мария Сорель.

– Я готов, дорогая, с тобой хоть на край света, – торопливо, захлебываясь от переполняемых чувств, лопотал Крович. – Ты для меня – богиня. Я даже способен порвать с армией.

– Дезертировать?

– Да! Только бы быть с тобой.

В этом любовном коконе он был рабом, а она – властелином. Офицер понимал, что он окунулся в омут страсти, произошло опьянение души, за которым виделись розовые просторы нового бытия. Но в жизни часто случается так: чем сильнее страсть, тем печальнее у нее бывают последствия.

Через несколько дней после знакомства Сорель довела до Кровича «печальную историю» о задержании в Вене ее старшего брата жандармерией, и что она хотела бы его освободить через знакомого германского генерала, для чего и написала ему письмо.

– Дорогой, у меня к тебе будет просьба, отвези послание.

Она растолковала, на какой станции ему следует сойти, где его встретит доверенный человек, который и доставит письмо в Германию.

– Без проблем…

Только поезд отправился от Варшавского вокзала, как беглец из части был задержан военными контрразведчиками. Но он успел каким-то чудесным образом передать Марии через другого офицера – соседа по купе о его задержании.

Расчет оказался верным, шпионка ударилась в бега.

Ее задержали только через несколько месяцев, переодетую в армейское обмундирование. Захватили ее солдаты Серпуховского 120-го пехотного полка, которым командовал полковник Владимир Андреевич Черемисов. В дальнейшем он станет генералом от инфантерии. Когда девицу привели в штаб полка, она вдруг сорвала с вешалки шинель и набросила ее на голову полковника – «маленького, худенького, с бегающими черными глазками и приятным, несколько вкрадчивым голосом» (по воспоминаниям о нем генерала Врангеля). Пока Черемисов размахивал руками, пытаясь освободиться от шинели, она ногой распахнула дверь и побежала по темному коридору в надежде вырваться на волю.

По одним данным – дежурный офицер устремился за ней и тремя выстрелами из револьвера застрелил ее, по другим – шпионку поймали офицеры 1-ой армии в лесном массиве на территории Восточной Пруссии. Она просила о пощаде своих палачей, падала на колени, рыдала и ползала по земле. Просила своего возлюбленного генерала замолвить за нее слово и спасти жизнь. Ренненкампф ответил гробовым молчанием на стенания Марии. Ее подвели к петле и повесили на дереве.

Так бесславно закончила свой жизненный путь красавица-авантюристка, жрица плаща и кинжала германской разведки Мария Сорель, ставшая для многих офицеров штаба 1-ой Русской армии, и в первую очередь для ее командующего генерала от кавалерии Павла Карловича фон Ренненкампфа, «медовой ловушкой».

* * *

Судьба генерала не менее трагична, чем судьба его молодой любовницы. Во время Лодзинской операции войска 1-ой Русской армии вновь оплошали: им не удалось остановить прорывающуюся из окружения немецкую ударную группу генерала Р. Шеффера. За эти промахи в руководстве войсками армии командующим Северо-Западным фронтом генералом Рузским Ренненкампф был отстранен от должности и назначен в распоряжение военного министра. После длительного разбирательства, специально созданная по этому поводу комиссия 6 октября 1915 года отправила Ренненкампфа в отставку с такой припиской в приказе: «уволен по домашним обстоятельствам с мундиром и пенсией», то есть ему разрешалось носить мундир и получить полную пенсию.

После Февральской революции генерала арестовали и поместили в Петропавловскую крепость. Чиновники Временного правительства во главе с Керенским припомнили ему активное участие в подавлении революционных выступлений трудящихся в 1905 году. Но странно повела себя Советская власть после Октябрьских событий. Комиссары не найдя прямых улик против генерала, освободили его из казематов. После чего он уехал с детьми и женой на родину последней – в Таганрог.

Понимая, какие грехи на нем висят, он вынужден был скрываться, живя под чужими именами: то некого греческого подданного Мандусакиса, то мещанина Смоковникова. Эти факты лишний раз подчеркивали его недалекость, ведь генерала знали в лицо многие россияне через портреты в газетах и журналах.

В начале марта 1918 года к нему в дом наведались представители новой власти.

– Нам надо с вами поговорить, – заявил старший по должности из команды большевиков.

– О чем?

– О военных проблемах.

– Я в этих делах совершенно не соображаю, – заявил хозяин.

– Как может не соображать боевой генерал?

– Я мещанин Федор Иванович Смоковников, – пригладив свои пышные усы, проговорил Павел Карлович.

– Гражданин Ренненкампф, не играйте в дурку, – резко оборвал генерала непрошенный гость. Бывший крупный недавний вояка зло вскинул голову и побледнел…

1 апреля он был доставлен к командующему красными войсками Юга России В.А. Антонову-Овсеенко.

– Гражданин Ренненкампф, я вам предлагаю, как крупному знатоку военного дела вступить на службу в Красную Армию. В вашей помощи, как специалиста, она крайне нуждается. Именно сейчас, – четко, по-военному отчеканил красный командующий.

– Я уже стар, не смогу командовать людьми, которые принимали участие в развале армии и являлись по существу сторонниками противников России – германской армии.