Шпионские истории

Иванов был тесно связан и с Веллером, через которого передавал сведения для германской разведки. Фирма этого «коммерческого дельца» на полученные бюджетные деньги России завела более сорока представительств в Германии. По указанию руководителя контрразведки Н.С. Батюшина было проведено ряд негласных оперативных мероприятий в штаб-квартире Веллера. Когда нашли улики – секретные документы военного характера, подключились следователи. При официальном обыске они изъяли их и приобщили к уголовному делу на шпиона.

В преступном треугольнике Иванов, Альтшиллер и Сухомлинов находился еще один агент австро-германской разведки инженер Гошкевич – двоюродный брат жены Сухомлинова. Родственная близость к военному министру много способствовала успешности его шпионской деятельности. Сестричка любезно предоставляла своему братику время порыться в квартирном кабинете супруга в его отсутствие. И он использовал эту возможность на все сто процентов.

Чтобы быть ближе к фронту во время войны и легче передавать собранную информацию противнику, Николай Гошкевич вступил в члены «Общества повсеместной помощи пострадавшим на войне воинам и их семьям». Будучи членом этого гуманитарного общества Гошкевич принимал «активное участие» в устройстве медпунктов, лазаретов, госпиталей, в перевозке раненых и больных с фронта, вещей для военнослужащих на фронт. Во время этих поездок он неоднократно бывал в штабе 10-й армии генерала Ф.В. Сиверса, где в это время служил полковник Мясоедов. В штабе армии проходили их деловые встречи.

Конечно, главной заслугой шпиона Гошкевича перед германо-австрийской разведкой была передача ей через Василия Давидовича Думбадзе, «Перечня», составленного «в целях укрепления обороны России» военным министром генералом Сухомлиновым.

Подрывная работа германской и австрийской разведок в царской России была направлена на то, чтобы затормозить развитие стратегических отраслей промышленности и тем самым нарушить во время войны нормальное снабжение русской армии боеприпасами.

Нужно сказать, что в отставании военной промышленности России образца начала ХХ века была повинна ее общая экономическая отсталость.

А в этом «Перечне» в розовых тонах рисовалась стопроцентная готовность России к любой войне. Это было своеобразным усыпляющим средством, запущенным в ход шпионским австро-германским хором, их резидентурами с широко разветвленным агентурным аппаратом, внедренным во все споры государственного организма.

Так, например, тот же В. Думбадзе в своей книге-панегирике «Генерал-адъютант Владимир Александрович Сухомлинов» писал:

«Ни для кого в настоящее время не новость, что Россия ни в одну войну, которую ей приходилось до сих пор вести, не находилась на такой степени подготовки, как в настоящую войну с Германией».

Что же касается «Перечня», выкраденного Гошкевичем, не исключена вероятность – это только версия, что он мог получить копию документа путем фотографирования оригинала через родственницу – жену Сухомлинова в его квартирном кабинете. А Думбадзе отвез его по назначению.

В общем, Берлин и Вена заранее знали, что объявление войны застало русскую армию неподготовленной и необеспеченной боеприпасами и оружием.

1 сентября 1914 года ГАУ сообщало начальнику штаба верховного главнокомандующего, что «никакого запаса огнестрельных припасов не существует». Накопленных в мирное время запасов снарядов хватило лишь на один месяц, а новые не поступали. Фронт буквально кричал: «Дайте боеприпасов!» Но их не было. По замечаниям очевидцев, доходило до того, что на каждые сто неприятельских снарядов русские пушкари отвечали десятком, а иногда и того меньше.

12 октября 1914 года главный начальник снабжения ЮгоЗападного фронта генерал от инфантерии Александр Федорович Забелин телеграфировал вышестоящему командованию, что «положение с пушечными патронами на Юго-Западном фронте становится критическим».

Начальник российского Генерального штаба генерал от инфантерии Николай Николаевич Янушкевич через сутки из Ставки сообщал:

«Главный гигантский кошмар – это пушечные патроны…с уменьшением числа орудий и числа патронов ставит армию в безвыходное положение».

Сухомлинов же об этих воплях и мольбах воюющих писал в дневнике: «Если верно, что снарядов у нас мало, то надо обороняться, а не наступать, да еще при таких условиях…»

* * *

Когда в ходе разоблачения вышеупомянутых агентов противника было вскрыто, что против России работала «целая шпионская шайка», пошли массовые аресты и других причастных к разведывательной и вредительской деятельности цивильных граждан, военнослужащих и иностранцев. Были задержаны Василий Давидович Думбадзе, Максим Ильич Веллер, Оттон Генрихович Фрейнат, Оттон Оттонович Гротгус, братья Самуил, Борис и Давид Фрейдберги, Отто Ригерт, Израиль Залманович Фриде, Роберт Исаакович Фальк, Густав Германович Урбан, Альберт Самуилович Гольдштейн и другие.

Верховная следственная комиссия выяснила жуткую картину, царившую в военном министерстве, как писали Сейдаметов Д. и Шляпников Н. в фундаментальном исследовании «Германо-австрийская разведка в царской России». Заказы на боеприсы раздавались таким лицам и организациям, которые заведомо никогда не были в состоянии их выполнить. Лоббировали их некоторые из высокопоставленных чиновников из вышеупомянутого списка. Например, заказы на некоторые военные средства, крайне необходимые армии, данные обществу «Промет», даже не были приняты к исполнению.

А вот другой пример, а скорее метод вредительства. Он заключался в разбазаривании средств, отпущенных военному ведомству на производство боевого снаряжения. Когда русские заводы готовы были изготовить пулеметы по цене 1 тысяча рублей за штуку, то заказы на такие же пулеметы были сданы фирме «Виккерс» и заплачено ей было по 1750 рублей за штуку. На подобных «выгодных заказах» шулеры и дельцышпионы зарабатывали баснословные деньги. Упоминаемый выше Василий Думбадзе на поставках снарядов «заработал» 2 млн. рублей; шпион Веллер около 13 млн. рублей.

Полковник Иванов, генерал от кавалерии Сухомлинов, инженер Кошкевич и другие кормились не только от щедрот австрийской и германской разведок, но из кассы военного ведомства. Эти и подобные люди буквально жалили и сосали кровь словно слепни из больного тела военного министерства. Подкупы, взятки тесно переплетались с предательством в виде шпионажа.

Так шпион Веллер на суде обратился к председательствующему:

– Разрешите мне быть откровенным?

– Позволяю, – пробурчал глава суда.

– Я подкупил великих князей Сергея Михайловича и Николая Николаевича…Я могу…

Не докончив фразу, Веллер услышал вдруг от рассерженного председательствующего:

– Прошу не касаться, их высочества! На этом откровения подсудимого и закончились.

Книга третья

Третья Отечественная война

Операция «с легким паром»

Из рассказа генерал-лейтенанта А.И. Матвеева на одной из встреч в Совете ветеранов Департамента военной контрразведки:

«Летом 1944 года, когда наши войска вели бои за освобождение Польши, я был начальником особого отдела 47-й гвардейской стрелковой дивизии. Конечно, противник тогда пытался предпринять всяческие меры, чтобы задержать наше продвижение, в том числе путем совершения диверсий на коммуникациях. Кое-что, надо признаться, ему удавалось сделать. Вот почему из управления «Смерш» 1-го Белорусского фронта нам было передано указание сосредоточить главное внимание на противодиверсионной деятельности. Хотя мы и раньше уделяли ей внимание. Но с такой остротой вопрос не ставился.

Дивизия к этому времени дислоцировалась в районе Люблина, она принимала пополнение, готовилась к броску на Вислу. Вместе с командиром соединения гвардии генерал-майором Василием Минаевичем Шугаевым мы проработали маршрут – полосу наступления, определили согласно ориентировкам и нашим разведданным, где имеются разведывательные подразделения противника, карательные части, какие объекты в нашем тылу могут быть выбраны немцами для совершения диверсий.

Мы выделили пять таких уязвимых мест и в том числе железнодорожный узел, по которому шел основной поток грузов для готовящейся наступательной операции. В эти населенные пункты были направлены оперативные группы по 7 – 10 человек во главе с оперативным работником, чтобы скрытно вести наблюдение за объектом, а в случае появления подозрительных лиц разбираться, не являются ли они диверсантами.

Группу, направленную к тому самому важному железнодорожному узлу, возглавлял старший оперуполномоченный капитан Голубцов. Один или два человека в ней были военнослужащие из «Смерш», остальные – из разведподразделения полка.

Довольно скоро в районе объекта, наблюдаемого Голубцовым, появилась дрезина, а в ней – офицер. Его, конечно, остановили, попросили предъявить документы. Офицер без всяких лишних вопросов предъявил все положенные документы, в том числе и командировочное предписание за подписью начальника штаба фронта. Это был представитель железнодорожных войск нашего 1-го Белорусского фронта, который ехал на узел, чтобы определить, насколько он подготовлен к приему большого количества боеприпасов и других грузов для наступающей группировки.

Хотя документы сомнений не вызывали, но Голубцов заколебался, обратив внимание на одно обстоятельство: в ориентировке, которую мы получили, наряду с другими признаками экипировки диверсантов фигурировал ранец. У этого офицера как раз и был ранец. Это вызвало подозрение, но так как все остальное было в полном порядке, то железнодорожника пропустили следовать по назначению. Однако доложить мне об этой встрече Голубцов лишним не посчитал…

А буквально на следующий день в этот же самый район прибыла группа из семи бойцов во главе с офицером. Эти люди имели задачу сбора новых образцов немецкого вооружения в период наступления – этакая трофейная команда. Старший ее предъявил оперативному работнику документ за подписью начальника штаба фронта – требование, чтобы все командиры и начальники оказывали этой трофейной команде всяческую помощь в выполнении поставленной задачи. И офицер, и все его бойцы имели за спиной ранцы…

Нужно ли объяснять, что эта группа сразу же вызвала у капитана Голубцова подозрение? Но виду наш сотрудник, конечно, не подал. Поскольку же ему была высказана просьба о содействии, то он на нее охотно откликнулся.

– Хорошо, – сказал он. – Тут у нас недалеко штаб, я вас с ними свяжу, вы договоритесь, как будете действовать…

Посадил бойцов и командира на проходящую штабную машину и привел их всех ко мне в землянку. А так как он уже доложил мне насчет ранца у вчерашнего офицера, то у меня сразу же возникло подозрение, что с этими «трофейщиками» надо разобраться внимательнее…

Сначала я попросил документы и офицер охотно мне их предъявил: удостоверение, командировочное предписание, просьбу и указание начальника штаба фронта оказать помощь.

Когда я стал их просматривать, то сразу обнаружил отдельные подозрительные признаки, которые были указаны в ориентировке. В частности, в удостоверении личности скрепки были нержавеющие (помните у Богомолова «В августе 44-го» – там как раз об этом говорится), буквы некоторые написаны не так…

В общем, в конце концов, я обнаружил четыре подозрительных признака, и никаких сомнений у меня не было, что это диверсанты.

И вот, представьте себе, создалась ситуация. Они все вооружены автоматами. Сидят в моей землянке вокруг меня. Целая диверсионная группа. И что же делать с ними? Как их задержать, как обезоружить, чтобы обойтись без жертв?

В голове один за другим прокручиваются варианты – и такой вариант, и такой… Но я никак не мог себе представить, что тут можно было сделать. Конечно, сказывалось и волнение – попал в окружение прямо посреди нашего расположения…Ну, поволновался я так немножко, потом взял себя в руки и повел беседу вполне нейтральную. Мол, я им полностью поверил и теперь вникаю в их проблемы, стараюсь помочь. Сказал, что есть тут у нас склад трофейного оружия, мы его можем вам показать, может, вы там найдете что-то для вас нужное. Потом мы свяжем вас со штабом, так как мы, в чем нет большой тайны, буквально на днях готовимся идти в наступление, то вы можете с нами продвигаться и собирать все, что душе угодно…

Такой разговор был, и мне удалось как-то их разрядить и успокоить. Чувствую, что и офицер перестал волноваться и все присутствующие, видимо, решили, что я им действительно поверил.

Тогда я вызвал начальника АХЧ хозяйственной части и приказал ему разместить «гостей» в соседней палатке, поставить на все виды довольствия и прикрепить к штабной команде, какая будет участвовать в наступлении.

Они с этим согласились и таким образом удалось их из землянки вывести…

Но мне-то что дальше с ними делать?! Я быстро созвал всех оперативных работников, кто был под рукой, и мы в спешном порядке стали обсуждать, как нам обезвредить этих диверсантов. Прорабатывали самые разные варианты. Но все никак не получалось, чтобы обойтись без жертв. Парни они все были здоровые как на подбор, и у каждого автомат наготове. Не так, конечно, чтобы откровенно наизготовку и палец на спусковом крючке, но чувствовалось, видно было наметанным глазом.