Он спас Сталина

Об этой организации пойдет разговор ниже.

За период довоенной службы его высшими руководителями – небожителями на чекистском небосклоне были Менжинский, Ягода, Ежов и Берия, каждый из них оставил свой заметный след, в том числе и кровавый, в истории страны. Если к первому особых вопросов у населения и Кремля не было и он ушел из жизни естественно, после тяжелой болезни, то к последним трем партийно-чекистским вождям применялись крутые меры, как тогда говорилось, акции социальной защиты: их устранили от общества путем физической расправы.

Каждый из троицы измазал свои руки кровью невинных жертв в ходе политических репрессий. Но больше всех постарался угодить Кремлю суетливый карлик с начальным образованием, «железный нарком» НКВД СССР Николай Иванович Ежов, назначенный на эту должность из партийных рядов для корчевки «ягодинцев», которым не доверял теперь вождь за его связи с троцкистами и заговорщиками.

Наверное, Николай читал хвалебную оду Джамбула Джабаева, народного поэта Казахстана, посвященную «железному наркому» и своему тезке. Она так и называлась «Баллада о наркоме Ежове».

Вот ее начало:

«В сверкании молний ты стал нам знаком,
Ежов, зоркоглазый и умный норком.
Великого Ленина мудрое слово
Растило для битвы героя Ежова.
Великого Сталина пламенный зов
Услышал всем сердцем, всей кровью Ежов…»

К великому сожалению, он услышал «пламенный зов» для пролития не своей, а чужой крови. Она разлакомила вампира. Нарком внутренних дел уже кровью одного дня и одного человека не мог насытиться. Он постепенно становился упырем.

Массовые репрессии периода ежовщины осуществлялись руководством страны на основании «спущенных на места» лубянским наркомом цифр «плановых заданий» по выявлению и наказанию так называемых врагов народа.

Согласно оперативному приказу от 30 июля 1937 года № 00447, цифры на утверждение представлялись местными органами согласно имевшейся у них информации об опасности тех или иных лиц. В том числе особо выделялись уголовники. Приказ № 00447 был следствием резолюции Сталина от 2 июля 1937 года «Об антисоветских элементах».

В ходе ежовщины к арестованным нередко применялись пытки. Не подлежавшие обжалованию приговоры к расстрелу часто выносились без судебного разбирательства и немедленно приводились в исполнение.

Основными предпосылками ежовщины как родоначальницы «Большого террора» было:

– поголовное огосударствление большевиками всех сторон общественной жизни;

– «Ленинский призыв» 1924 года, открывший шлюзы прохождению в партию расчетливых карьеристов;

– убийство 1 декабря 1934 года Леонидом Николаевым выстрелом в затылок Сергея Мироновича Кирова (Кострикова). Большинство современных исследователей считают, что убийца руководствовался личными мотивами – обидой или ревностью. Версия о ревности опирается на свидетельские показания о любовной связи Кирова с Матильдой Драуле, женой Леонида Николаева.

Уже спустя несколько часов после убийства С.М. Кирова официально было заявлено, что он стал жертвой заговорщиков – врагов СССР, а Президиум ЦИК СССР в тот же день принял постановление «О внесении изменений в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик».

В нем, в частности, говорилось, что:

«Следственным властям – вести дела обвиняемых в подготовке или совершении террористических актов ускоренным порядком. Судебным органам – не задерживать исполнение приговоров…»

Последовавшие затем массовые репрессии против партийных, хозяйственных и военных руководителей СССР получили название – ежовщина.

Однако многие считают, что парадигмой «Большой чистки» 1937–1938 годов явилась разработанная Сталиным доктрина «усиления классовой борьбы по мере завершения строительства социализма».

Это был тот фон, на котором воспитывался начинающийся чекист, а в будущем военный контрразведчик с интересной, а скорее «качельной» судьбой со взлетами и падениями. Он достойно зарекомендовал себя на зримом незримом фронтах Великой Отечественной войны.

Каждая смена руководителей на Лубянке обязывала чекистские низы пересматривать отношение к недавней прошлой своей деятельности и деятельности своих руководителей, нередко ошельмованных веянием той самой ежовщины, а потом со временем и хрущевщины.

Но вот что интересно – ЧК действовала по указке партийных органов, руководители которых оставались в тени, вне подозрений, хотя генераторами антинародных акций, в том числе и репрессий, являлись именно они.

* * *

Как положительно зарекомендовавшего себя сотрудника госбезопасности, Николая Григорьевича Кравченко кадровые органы в октябре 1936 года направляют слушателем спецкурсов НКВД УССР, открывшихся в Харькове. Здесь молодой оперативник постигает азы научно-профессионального подхода при осуществлении контрразведывательной деятельности на разных направлениях чекистской практики.

В мае 1938 года он успешно завершает учебу и назначается начальником отделения 4-го отдела Управления государственной безопасности УНКВД по Харьковской области, а в июне того же года с головой окунается в работу органов военной контрразведки.

Его назначают сначала оперуполномоченным, а потом помощником начальника 9-го отделения, начальником отделения Особого отдела Харьковского военного округа. Эти три должности он проходит практически за один год – с июня 1938 года по июль 1939 года. В то время многие будущие крупные руководители военной контрразведки фронтов проходили «сквозняком» эти должности.

В конце июля тридцать девятого он был вызван кадровиками Особого отдела Харьковского военного округа, где ему предложили должность начальника Особого отдела НКВД Одесского гарнизона. На этой должности он проработал лето и осень. А в ноябре его назначают начальником 1-го отделения, а вскоре избирают секретарем партбюро Особого отдела НКВД Одесского военного округа, где он прослужил до начала войны.

Одесса ему очень нравилась умеренно континентальным климатом, с мягкой зимой и теплым, иногда знойным летом, чем-то напоминающим малую родину. Он восхищался красотой культурных объектов, любил отдохнуть с коллегами на песчаной «Лузановке» или пройтись по Приморскому бульвару. Но такие минуты редко дарила судьба военному контрразведчику.

Все дни его были заполнены неспокойной службой. Он ею жил, как и многие его коллеги в Особом отделе округа. Его воинские части находились в южноевропейском подбрюшье страны и граничили с Румынией. Эта соседка была воинственно настроена к Советской России и стала вскоре сателлитом фашистской Германии. Неизбежность войны здесь ощущалась объемнее, зримее, ярче, и деятельность румынской разведки чувствовалась явственнее, чем в глубинке УССР.

Новый 1941 год сотрудники отдела встречали все вместе, так здесь было принято. Традиции соблюдались и чтились. Коллективизм давал знать о себе. С крутящихся пластинок патефона слетали песенные и танцевальные мелодии. Отдыхающие кружились в вальсах. Аккордеонисту тоже не давали долго перекуривать, загружали по полной. В часы таких празднеств не хотелось думать о войне, но она не отпускала от себя надолго. У Николая, высокого, статного брюнета-холостяка, не было отбоя от женского пола. И он приглашал их на очередной танец, но чаще дамы его выводили в круг танцплощадки…

* * *

В апреле сорок первого руководство Особого отдела округа довело до оперативного состава информацию о том, что в Красной армии начались реформы. Кроме того, на чекистских занятиях выступали представители штаба округа, которые информировали, что в подчиненных им стрелковых войсках вводится штат военного времени. Стрелковая дивизия включала теперь три стрелковых и два артиллерийских полка, противотанковый и зенитный дивизионы, саперный батальон и батальон связи, тыловые части и учреждения.

По штатам военного времени дивизии надлежало иметь около четырнадцати с половиной тысяч человек, 78 полевых орудий, 54 противотанковые 45-мм пушки, 12 зенитных орудий, 66 минометов калибра 82-120 мм, 16 легких танков, 13 бронемашин, более трех тысяч лошадей. Доводилась аналогичная информация по бронетанковым войскам, артиллерии, войскам связи, инженерным войскам, ВВС, войскам ПВО, ВМФ.

Информация о приготовлениях Гитлера к нападению на СССР заставляла торопиться, но для реализации всего задуманного плана реформирования РККА не хватало и не хватило времени.

22 июня 1941 года по радио объявили о вероломном нападении фашистской Германии на Советский Союз. Речь В.М. Молотова Николай Кравченко слушал по радио с вниманием и глубоким пониманием. В тот же день на территории Одесского военного округа была объявлена мобилизация. Сначала призывали только мужчин 1905–1918 годов рождения. Но очереди из добровольцев всех возрастов, готовых отправиться на фронт, возле военкоматов росли с каждым днем. Через три дня в Одессе было объявлено военное положение.

Первая серьезная бомбардировка города произошла ровно через месяц после начала войны. Это случилось во вторник 22 июля.

По рассказу очевидца этих трагических событий Михаила Семеновича Мильмана, первая бомба, сброшенная с самолета, взорвалась утром, разрушив старое здание. Все посчитали, что немец хотел только попугать одесситов, поэтому вечером многие горожане вышли прогуляться вдоль Приморского бульвара. Гуляющих было много, очень много! И вдруг, когда стемнело, тишину, пусть даже тревожную, взорвали громкоговорители словами и оглушительными сиренами, переворачивающими все внутри, предупреждая и повторяя одновременно: «Воздушная тревога! Воздушная тревога!..»

Сначала фашисты подожгли город зажигательными бомбами. Одесса запылала в огне. Было так светло, что, как поется в украинской песне, «…хоть голки збирай». («Хоть иголки собирай». -Авт.) А потом посыпались фугасные, практические в одночасье разрушившие центр города.

По всей вероятности, Николай Кравченко был тоже свидетелем этой коварной бомбежки и участвовал вместе с воинами местного гарнизона в мероприятиях по организации обороны города.

ВСТАВАЙ, СТРАНА ОГРОМНАЯ…

Той ночью птицы еле начинали
Сквозь дрему трогать флейты и смычки,
Не ведая, что клювы хищной стаи
Идут, уже совсем недалеки…

    Николай Браун

В конце июля сорок первого руководителя кадрового аппарата 3-го Управления НКО СССР Николая Григорьевича Кравченко отзывают в Москву. В должности начальника управления в тот период был комиссар 3-го ранга Анатолий Николаевич Михеев, которого вскоре заменил Виктор Семенович Абакумов.

А.Н. Михеева назначили по его просьбе руководителем военной контрразведки Юго-Западного фронта. Он геройски погибнет в открытом бою с гитлеровцами 21 сентября 1941 года при отступлении штаба и управления фронта недалеко от урочища Шумейково между селами Жданы и хутором Дрюковщина Лохвицкого района Полтавской области. Автор написал о комиссаре госбезопасности 3-го ранга Анатолии Николаевиче Михееве книгу «Из Лубянки на фронт». Кстати, в 2017 году в его родном карельском городе Кемь был установлен бюст военному контрразведчику…

А Николая Кравченко тут же определили на должность заместителя начальника Особого отдела 34-й армии Северо-Западного фронта. Армейское управление армии было срочно сформировано на территории Московского военного округа 16 июля 1941 года под руководством комбрига Н.Е Пронина.

С 18 июля армия входила в состав фронта Можайской линии обороны, занимала позиции западнее Малоярославца и постепенно получала для своих частей по мобилизации личный состав.