Тайна скифской чаши

– Позволь я прерву тебя, Анахарсис, – сказал мастер Орик. – Я сделаю тебе чашу всем на удивление, достойную твоей мудрости. Когда прошлое будет погребено временем, люди вспомнят о тебе, даже если забудут твоё имя.

– Благодарю тебя, мастер. Но люди должны помнить человека по делам его, если он, конечно, достоин того.

– Что ж, пусть чаша будет напоминанием обо мне, скромном мастере, – хитро сказал Орик.

Кадуид нарочито обиженным тоном спросил:

– Значит, вы обессмертите себя в памяти потомков, а как же я? Кто увековечит моё имя?

– Твоё изображение тоже будет на фризе чаши, – ещё ниже склонил голову Орик.

Кадуид не заметил лёгкой улыбки промелькнувшей на лице мастера.

6. Результаты экспертизы (наши дни)

Со своим другом, экспертом – криминалистом МВД, Николаем Романовым, Антыхин встретился у себя в офисе. Несмотря на то, что дела у Антыхина шли неплохо, его офис по-прежнему находился в полуподвальном помещении. По-прежнему сотни ног за решётчатым окном, проходили и пробегали перед его глазами, шлёпая и стуча. Он уже так привык к такой атмосфере, что не решился сменить помещение. А возможно, просто боялся спугнуть удачу, которая, несомненно, сопутствовала ему в последнее время.

Николай Романов сидел напротив окна, с любопытством поглядывая на проходящие ноги и, по-своему обыкновению, маленькими глотками пил, прикладываясь к бутылке, пиво. Антыхин, оторвавшись от компьютера, вдруг пропел оперным баском:

– Пора, мой друг! Пора!

– Что пора? – невинно спросил Романов. – Тебе в певцы податься? Так тебе же медведь на ухо наступил, Антыхин.

– Не морочь мне голову, Романов. Ты уже пьёшь вторую бутылку пива, а ничего путного я от тебя пока не услышал.

– Ты требуешь, чтобы я выдал секретные результаты экспертизы за взятку в виде двух бутылок пива? – нарочито сурово спросил Николай.

– Третью бутылку ты получишь, когда я узнаю результаты экспертизы, – непреклонно сказал Антыхин.

– Что ж, можешь считать, что ты меня купил.

Романов поставил недопитую бутылку пива на подоконник и сел на стул рядом с Антыхиным.

– Порошок, который был рассыпан в зале музея, где стояла чаша, не обычное средство, отбивающее запах. Это мелкие металлические кристаллики особого сплава с обильной примесью серебра. Достаточно поднести этот состав к морде собаки, как она начинает отворачиваться и скулить.

– И серебра-то им не жалко, – удивился Антыхин.

– Ну, знаешь! Жалеть серебро, когда хочешь завладеть бесценной чашей? Хотя, согласен – дороговатый состав придумали, но цель оправдывает средства. Взрослая овчарка скулит как щенок. Чертовщина какая-то.

– Да, прогресс в мире криминала на лицо.

Антыхин закурил сигарету и присел на подоконник.

– Коля, а ты видел эту фигуру, человека в плаще?

– Та, что от чаши отпала? Конечно, видел. Фигура как фигура. Пока до окончания следствия у нас в лаборатории хранится. Кстати, на ней обнаружены пальчики директора музея. Если у тебя других улик нет, можешь подозревать Фейгина.

– Спасибо за подозреваемого, – насмешливо поклонился Антыхин. – Вы что же взяли отпечатки пальцев у Фейгина?

– У него и всех сотрудников музея, но они об этом не знают.

– Понятно, ты со всеми пил пиво.

– С кем пиво, а с кем и чай. Это было не трудно. Посуды для пальчиков нужно было немного. Сотрудников в музее всего-то семь человек.

Антыхин медленно загасил в пепельнице сигарету и сел за стол на своё законное место.

– Значит, говоришь, подозреваемый пока директор музея Фейгин Аркадий Михайлович? – с насмешкой спросил Антыхин.

– Всё возможно, – невозмутимо ответил Романов, возвращаясь к недопитой бутылке пива на подоконнике.

– Тогда скажи мне, на черта он обратился ко мне за помощью? Чтобы я разоблачил его? Мало ему полиции что ли? – Антыхин громко рассмеялся. – Нет! Так не бывает!

– В нашей практике всякое бывает, – сказал Романов, многозначительно поднимая вверх указательный палец, но тут же спохватился: – Антыхин, где третья бутылка пива? Почему ты не выполняешь условия нашего контракта?

– Антыхин церемонно поклонился, достал из холодильника бутылку пива и подал её Романову. Потом, вдруг, задумчиво потёр широкий лоб и спросил:

– И всё-таки, какой он?

– Кто? Директор музея? – недоумённо спросил Романов.

– Да нет. Человек в плаще. Ну, фигура которого…

– Он золотой, – ухмыльнулся Романов.

7. Чародей Орик (до н. э.)

В кузнице мастера Орика, под навесом из шкур животных ярко пылал огонь. Помощники мастера обнажённые по пояс колдовали над расплавленным металлом. Здесь бронза превращалась в клинки мечей – акинаков, медь – в наконечники для стрел и копий, железо – в тяжёлые панцири для знатных воинов, а серебро и золото в изящные украшения для женщин.

– Ты чародей, мастер Орик, – сказал Анахарсис, входя в кузницу и мгновенно покрываясь потом от жара раскалённого воздуха. – Богиня огня – Табити покровительствует тебе. Твои изделия так совершенны, что кажутся чудом. Время не властно над ними…

– Благодарю тебя, любимец Богов, но, думаю, что твои мысли долговечнее, чем мои изделия из металла…

– Твоя скромность, мастер Орик, равна твоему мастерству. Возвеличивая меня, ты остановил восхваления себя. Я же остановил тебя.

И два великих человека рассмеялись. Они поняли друг друга, и высокие слова уже были не нужны им.

– Когда ты, Анахарсис, вернёшься из Ольвии, твоя чаша будет ждать тебя, – сказал мастер.

И они обнялись, расставшись на многие дни и ночи.

8. Откровения дежурного (наши дни)

Расположившись на диване в углу офиса, Антыхин просматривал ксерокопии личных дел работников музея, предоставленные Фейгиным. Не было только личного дела самого Фейгина, видимо ему и в голову не приходило, что он тоже может быть подозреваемым. Антыхин аккуратно, в столбик, выписал в блокнот имена и фамилии работников музея. Оказывается несколько человек, в своё время, имели проблемы с законом: Котенко Алексей Павлович. Дежурный. 64 года. Был осуждён по статье «Хищение государственного имущества».

В ночь ограбления Котенко дежурил в музее. Несомненно, он может быть причастен к преступлению.

Смирнов Вячеслав Фёдорович. Заместитель директора. 58 лет. Кандидат исторических наук. В 1985 году проходил по делу группы валютчиков. Все преступники получили большие сроки, только Смирнов был осуждён условно, а затем и вовсе оправдан.