Тайна скифской чаши

– Вот и не думай об этом. Пусть полиция преступников ловит, а мы с тобой чайку попьём. Смотри, уже и чайник закипел и работу я закончил. Выключатель работает как новенький.

Дежурный устало улыбнулся:

– Правильно. Ну, их всех…

Он пошёл к электроплите снимать чайник, а Антыхин начал не спеша укладывать инструменты в сумку…

9. Ольвия (до н. э.)

На правом берегу Бугского лимана, на рубеже V II–VI в. в. до н. э. был основан город Ольвия. Он был одним из наиболее крупных греческих городов – колоний. Как в юности, когда Анахарсис впервые посетил этот античный центр Причерноморья, едва войдя в черту города, он окунулся в атмосферу совсем другой жизни. Где-то далеко осталась родина с шатрами натянутыми на повозки, с заунывным звоном колокольчиков отгоняющих злых духов, с яростью воинов протыкающих акинаком сердце врага, чтобы потом выпить его кровь. Конечно, оставались там такие мастера как Орик, сумевшие создать великое искусство, но особым почётом пользовались те, кто больше отрубленных голов принесёт своему царю с очередного похода.

А Ольвия сверкала в лучах заходящего солнца белыми стенами жилых зданий, храмами, великолепными статуями на площадях. Даже лачуги бедняков на окраине города, казались Анахарсису более совершенными, чем жильё скифа. Первое путешествие Анахарсиса в Ольвию было не долгим, уходя, он унёс с собой ощущение праздника. Теперь же Анахарсис хотел не просто наблюдать жизнь греков, но и участвовать в ней. Спрятав в котомку высокую коническую шапку, чтобы не привлекать внимание прохожих, он пошёл на рынок, по прошлому опыту зная, что там можно найти место для ночлега и миску похлёбки на ужин. Знание греческого языка позволяло ему легко общаться с жителями. И вскоре, поужинав, уставший путешественник спал на мягком ложе в чистой прохладной комнате.

Проснулся Анахарсис с первыми лучами ласкового утреннего солнца. За стеной его комнаты кричал, спорил богатый рынок Ольвии. Анахарсис расплатился за ночлег и вышел прямо на рынок в весёлую галдящую толпу. Чего здесь только не было. Горой лежали фрукты, овощи, орехи. Чуть поодаль в деревянных клетках суетились куры и утки, визжали белые молочные поросята. В лавках ювелиров сверкали золотом и серебром изящные украшения, торговец оружием зазывал прохожих заглянуть в его лавку… Кочевники степей предлагали свой товар: меха и кожи. Узнав своих земляков, Анахарсис хотел, было, подойти к ним, но чуть поодаль он заметил вытоптанную пыльную площадку, заставленную помостами, сбитыми из грубых досок, на которых стояли рабы. Это было известное место в Ольвии, где торговали людьми. Нельзя сказать, что Анахарсиса возмущала работорговля. В его время труд рабов был нормой. Кто-то же должен был выполнять тяжёлую и грязную работу. Сам Анахарсис никогда не имел рабов, но почему-то всегда чувствовал себя неловко перед ними. Внимание его привлёк раб, на теле которого ещё сохранились остатки кожаной одежды.

– Ты скиф? – спросил его Анахарсис на родном языке.

– Да, я из скифской земли. Зовут меня Савлий.

– Как ты стал рабом?

– Любовь к прекрасному и стремление к знаниям вели меня в Элладу, но по дороге я был захвачен в плен и вот сейчас, как раба меня выставили на продажу. И где? В Ольвии! Куда я так стремился. В Скифии я был знахарем и лечил людей, а сейчас мне самому нужно лекарство, чтобы выдержать позор рабства.

– Я тебя выкуплю, брат, – решительно сказал Анахарсис.

– Выкупишь? – надежда засветилась в глазах Савлия.

Анахарсис подошёл к торговцу рабами.

– Сколько стоит этот раб? Назови цену.

– Три мины, – важно ответил торговец. – И ни одной меньше.

– Что так дорого? – возмутился Анахарсис.

– Чего же ты хотел? Он лекарь. Ценный раб.

– Хорошо. Вот тебе три мины, – вздохнул Анахарсис.

Это была половина той суммы, что он смог взять с собой в дорогу. Анахарсис подал руку Савлию, чтобы свести того с помоста в знак своего владения им. Как только Савлий ступил на землю, Анахарсис сорвал с него ошейник раба и отбросил в сторону.

– Ты свободен, брат, клянусь царскими очагами!

– Благодарю тебя, великодушный человек! Скажи мне твоё имя. Я попрошу у Богов, чтобы дни твоей жизни были долгими и счастливыми.

– Не беспокой Богов, Савлий, каждому из нас они определили свой срок на земле. А счастье у меня уже есть. У меня много друзей. А сегодня на одного друга стало ещё больше.

– Мне льстит твоё доверие, – сказал Савлий, склоняя голову. – Скажи, как мне называть тебя?

– Я из царского рода, но не этим горжусь я, а делами своими. Имя моё Анахарсис.

– Философ Анахарсис? В Скифии каждый знает твоё имя. Куда держишь путь?

– Мой путь закончился в Ольвии. Здесь хочу изучать жизнь эллинов.

– В Афины надо плыть! В Афины! – воскликнул Савлий. – Там собрано всё лучшее, чем так богата Эллада.

– Ты что же был там?

– Нет, никогда. Но мой кровник Токсарис давно живёт в Афинах. Прислал мне в Скифию весточку с купцами греческими. Ждёт он меня там. Сообщает, что тот, кто не жил в Афинах, не знает Греции. Поплыли вместе, мой новый друг?

Как не прекрасна была Ольвия, но уж больно велик был соблазн…

Уже в этот день они сели на греческую бирему (судно с двумя ярусами вёсел) и покинули Ольвию.

10. Антикварный магазин (наши дни)

Вечерело. Первые пожелтевшие листья кружились над землёй, напоминая, что вот-вот осень станет полновластной хозяйкой в Верхнегорске.

Хлопнула дверь служебного входа музея и на улицу вышли директор Фейгин и его заместитель Смирнов. Они перешли дорогу и углубились в тень ещё зелёной аллеи, делившей проспект на две части. За ними не спеша, опираясь на палку, пошёл, прихрамывая, бородатый пожилой человек. Фейгин и Смирнов о чём-то оживлённо беседовали, даже со стороны было видно, что между ними готова вспыхнуть ссора. Изредка до пожилого человека долетали отдельные фразы: – Раньше надо было думать! – А вы куда смотрели? Дождётесь, что полиция докопается!.. – А вы? Зачем этого сыщика наняли?

Пожилой человек уже был почти рядом со спорящими коллегами, но они неожиданно побежали к подъехавшему на остановку троллейбусу и быстро вскочили на заднюю площадку. Незамедлительно рядом с пожилым человеком скрипнули тормозами старенькие «Жигули». Водитель приоткрыл дверь и человек с палкой, проявляя завидную прыткость, вскочил в машину. Тут же «Жигули» резко ушли вперёд.

– Спасибо, старик. Ты вовремя, – сказал Антыхин, сдёргивая с головы парик и широкую патластую бороду. Вообще-то он не любил маскарадов, но иногда вспоминал свой небольшой актёрский опыт в студенческом театре миниатюр. – За безупречную службу объявляю вам благодарность, товарищ Романов. И награждаю вас бутылкой пива, – торжественно произнёс Антыхин.

– Где оно?

– Пиво? После работы в офисе, – начальственным тоном отрезал Антыхин.

– Вот так всегда. А счастье было так близко. Не хорошо обманывать верных гвардейцев.

– Ты смотри, троллейбус не упусти, гвардеец.

Хотя Романову это можно было и не говорить. Машину он вёл мастерски.

«Жигули», казалось, приклеились к впереди идущему троллейбусу. Нервничая, Антыхин прикурил сигарету. В свете от зажигалки Романов заметил азартный блеск, в глазах друга.

– Почуял добычу, Антыхин? – усмехнулся Романов.

– Не знаю… – неуверенно ответил Антыхин. – Как ты говоришь, в нашей практике всякое бывает.

Троллейбус повернул в старую часть города и на остановке «по требованию» остановился. Притормозил и Романов. Через лобовое стекло, друзья увидели, как из троллейбуса вышли Фейгин и Смирнов, и пошли в сторону, единственного в городе, антикварного магазина.

– Смотри, Антыхин, куда твои клиенты пожаловали, – подтолкнул друга под локоть Романов.

– Вижу, не слепой, – буркнул Антыхин, продолжая следить за Фейгиным и Смирновым.

Как только они вошли в магазин, Антыхин стал примерять парик и бороду.