Природопользование: теоретическое и практическое

? осознать глубинные истоки экологического кризиса и пути выхода из него;

? способствовать развитию и у исследователей, и у студентов критического взгляда и способностей к самостоятельному мышлению, необходимых им в процессе обучения и после его окончания в повседневной работе.

Авторы монографии [80] осознают, что коэволюционная стратегия является одной из наиболее перспективных и наиболее мощной из всех ныне существующих.

Стратегию природопользования, направленную на гармонизацию отношений общества и природы, мы называем коэволюционной. Коэволюцию в данном случае мы понимаем в формулировке Н.Н. Моисеева как «гармоничное сосуществование общества и природы». Какой должна быть коэволюционная стратегия природопользования. Над этим вопросом работают многие ученые.

Н.Ф. Реймерс в работе «Системные основы природопользования» [148] отмечает, что из двух крайних стратегий природопользования – «стратегия яблоневой плодожорки» (выела личинка яблоко, бабочка улетела в пространство искать другое яблоко для откладки яичек) и «стратегия эндопаразита» (исключительно адаптация общества к природе) – ни одну нельзя признать методологически верной. Правильной является «стратегия термодинамического взаимодействия» – ограниченного преобразования природы с одновременным изменением общественных институтов. «Необходимость последней стратегии вытекает из принципиальной уникальности земли в качестве места обитания человечества и опасности как коренного преобразования природы из-за возможного противоречия среды жизни генетическим возможностям вида Человек разумный, так и чисто адаптационной линии поведения из-за неизбежной эволюционной деградации человечества на этом пути», – отмечает Н.Ф. Реймерс [128, с. 121].

А.Д. Урсул рассматривает различные стратегии экологической деятельности (а экологическая деятельность в нашем понимании и есть природопользование. – А.В.), в том числе и такую как «назад к природе». В крайнем варианте данная стратегия предполагает отказ от развития материального производства, что противоречит, по мнению А.Д. Урсула, сущности социальной формы движения материи, связанной с развертыванием преобразовательной деятельности человека. Отсюда следует, что экодеятельность, по Урсулу, не может быть сведена к чисто адаптивным процессам. При этом А.Д. Урсул приводит слова Е.Т. Фадеева о том, что подобная концепция «…приводит к экологическому благополучию природы, но…без человека» [171]. Противоположным натуралистической концепции является так называемый техницистский подход, который абсолютизирует преобразовательные функции человека и исходит из предпосылки о том, что «любое ограничение природы может и должно быть снято путем беспредельного техногенного преобразования окружающей среды».

Однако реализация указанной стратегии также невозможна по ряду причин, среди которых А.Д. Урсул выделяет следующие:

? невозможность коренного преобразования по экономическим причинам, поскольку человечество обладает ограниченными финансовыми, энергетическими и другими ресурсами, которые оно могло бы направить на преобразования;

? по соображениям гносеологического характера, поскольку невозможно полностью исключить экологически отрицательные эффекты, а отодвигать преобразования на неопределенное время, когда все будет изучено, аналогично неиспользованию преобразовательной стратегии вообще.

А.Д Урсул считает, что оптимальной является концепция стратегии экодеятельности, которая заключена между чисто адаптационной и чисто преобразовательной деятельностью и включает оба этих аспекта. По мнению ученого, необходимо конструирование такой рациональной схемы, которая учитывала бы и жизненно важные требования социального развития, и улучшения окружающей природной среды. Возможно создание системы как сельскохозяйственного, так и промышленного производства, которая учитывала бы как экологические, так и экономические требования. Интересно отметить, что позже, в 1992 году, на международном саммите по устойчивому развитию в Рио-де-Жанейро, эти положения были сформулированы в качестве «концепции устойчивого развития», предполагающей такое развитие, которое удовлетворяло бы потребностям настоящего времени, но не ставило под угрозу способность будущих поколений удовлетворять свои потребности.

В качестве экологической деятельности, отвечающей требованиям коэволюционной стратегии природопользования, А.Д. Урсул приводит ноосферное природопользование, которое, по его мнению, может развиваться в двух экофильных формах [171, с. 54]:

? обособления и изоляции от биосферы, чтобы оказывать на нее минимальное воздействие, занимая при этом минимальную территорию. Для этого предполагается использовать территорию, где биоразнообразия мало или его нет. По мнению автора, по этому пути будет развиваться промышленное производство, «биотехнологии и иные формы хозяйственной деятельности, которые производят чуждые природе продукты (ксенобиотики) и могут существенно разрушать окружающую среду». В перспективе А.Д. Урсул предполагает вынос производства за пределы Земли, в космос, что существенно снизит антропогенное воздействие на биосферу;

? неособирательства. Под неособирательством, отмечает А.Д. Урсул, «можно понимать такое природопользование, когда используются не окультуренные растения и одомашненные животные, а именно дикие, но в пределах экологически и эволюционно обусловленных мер, не разрушающих естественные экосистемы и популяции. В широком смысле неособирательство представляет собой процесс все большего вовлечения природных ресурсов в социосферу (что предполагает ее преобразование в ноосферу) в их естественном виде и таким образом, чтобы социально-экономические и природные процессы составляли единый замкнутый экологический цикл». Такого рода неособирательство могут представлять собой еще более экологизированные промыслы и отрасли – рыболовство, лесное хозяйство, пчеловодство, сбор сухопутной и морской фауны и т. п.

Авторы публикации «Стратегия совместного развития природы и общества» [168], опираясь на работы Г.Н. Голубева, В.С. Голубева и др., выделяют три основных подхода к стратегии развития взаимоотношений природы и общества.

Первый подход основан на утверждении, что главная угроза существования человечества – разрушение естественной биоты Земли. Поэтому главное – не превысить допустимого порога возмущения естественной биоты. Отсюда призыв к развитию на основе ограничения потребностей человека.

Второй подход прямо противоположен первому и базируется на следующих идеях:

? создания симбиотической среды, «когда с ростом экономики увеличивается экологическая ценность территорий…»,

? формирования системы очистки биосферы от токсических соединений как набора локальных территорий, на каждой из которых «загрязняющие среду производства, кооперируясь, организуют очистку..»;

? использования для решения проблем глобальной экологии законов функционирования и опыта проектирования замкнутых систем жизнеобеспечения.

Третий подход представляет собой «социоэволюционную концепцию устойчивого развития…». В его основе лежит парадигма, согласно которой прогресс – это рост устойчивости эволюционирующих систем по отношению к внешним воздействиям. Выход из экологического кризиса видится в «…оптимизации природопользования, когда используемая биопродукция максимальна при сохранении оптимального числа элементов биосферы».

Следовательно, по числу подходов, по мнению авторов, необходима не одна, а три различные стратегии, которые реализуются одновременно [168, с. 995]:

? взаимодействия хозяйствующего человека с природно-равновесными экосистемами естественной биоты, целью которой является сохранение видов, среды их обитания и биоразнообразия. Для этого необходимо, чтобы объемы потребления не выходили за рамки допустимого порога возмущения биосферы;

? взаимодействия человека с искусственно равновесными антропогенными экосистемами, обеспечивающими его пищевые потребности. Один из путей реализации данной стратегии симбиотический путь развития;

? взаимодействия хозяйствующего человека (производства) с экосистемами искусственной среды. Её претворение в жизнь потребует изучения фундаментальных проблем и особенностей взаимодействия техно-и биосферы с урбанизированными системами обитания человека с целью создания условий для постоянного роста эффективности использования земель.

Д.С. Павлов с соавторами предлагает новую концепцию природопользования, называемую экологоцентрической [130], поскольку она выдвигает на первый план задачу оценки, сохранения и использования средо-образующих функций живой природы. Основные положения концепции сводятся к следующим:

? ключевой природный ресурс – вся живая природа, обладающая средообразующими функциями, которые обеспечивают регуляцию условий среды и стабилизацию биосферного баланса;

? приоритетная задача управления природными биосистемами – это поддержание и восстановление их средообразующих функций;

? основа устойчивого и эффективного функционирования биосистем жизнеобеспечения на планете – биологическое разнообразие;

? система нормативных показателей состояния среды и воздействия человека на среду должна включать характеристики средообразующих функций природных биосистем;

? задача увеличения объема биопродукции должна решаться, прежде всего, за счет искусственных экологически безопасных биопродукционных систем; использование биопродукции природных экосистем (промысел рыбы и морепродуктов, добыча древесины) допустимо лишь при условии сохранения их структуры и средообразующих функций.

Разработка концепции должна осуществляться на государственном уровне и включать законодательно-правовой, научно-технический и научно-исследовательский блоки, необходимые для ее реализации [130].

Автор считает, что коэволюционная стратегия природопользования должна основываться на идеях домостроения, на строительстве гнезда, домашнего очага, на встраиваемости человека в природные процессы и разумном их преобразовании. Стратегическая линия домостроительства – это отношение к природе как собственному дому, в котором нельзя «пакостить». С.Н. Чернышев пишет, что каждый народ, живя на земле, выработал свою философию природопользования, и без такой философии народ не может существовать. Отказ же от национальных традиций и чрезмерное заимствование опыта других наций ведет к разрушению природы [181, с. 272]. Именно поэтому современная стратегия коэволюционного природопользования должна быть основана на возрождении народных традиций русского народа, традиций домостроения, имеющих глубокие корни в нашей стране и незаслуженно забытых в настоящее время.

Стратегия домостроения уходит корнями в глубокую древность, когда человек выбирал форму и способ жизни на Земле. По мнению М.И. Гельвановского, экономика как форма домостроительства имеет две ипостаси: первая – как форма домостроительства, обустройства дома, семьи, общины, страны, мира, бесспорно, имеет важное значение, и в этом качестве способна гармонизировать человеческое бытие, создать определенный баланс между миром человека и миром живой и неживой природы. Вторая – экономика как форма и средство обогащения. Здесь экономика превращается в сферу агрессивного воздействия человека на природу и окружающий мир [89].

Таким образом, подводит итог М.И. Гельвановский, «уже на ранних стадиях развития хозяйственной деятельности у человека произошла коренная подмена понятий, а вместе с тем и функций человеческой деятельности – вместо домостроительной функции человек все более стал обслуживать свои страсти к удовольствиям, к богатству, к роскоши» [89, с. 18].

Наука о домостроении появилась во времена Аристотеля, который в своем труде «Политика» пишет о двух способах обретения состояния: искусстве наживы денег и науке о домохозяйстве. Как писал Аристотель, «это искусство (искусство добывать состояние), как мы сказали, бывает двояким: с одной стороны, оно относится к области торговли, а с другой – к области домохозяйства, причем последнее обусловлено необходимостью и заслуживает похвалы, обменная же деятельность по справедливости вызывает порицание, как деятельность, обусловленная не естественными причинами, но [возникающая в силу необходимости] взаимного обмена [между людьми]. Поэтому с полным основанием вызывает ненависть ростовщичество, так как оно делает сами денежные знаки предметом собственности, которые, таким образом, утрачивают то свое назначение, ради которого они были созданы: ведь они возникли ради меновой торговли, взимание процентов ведет именно к росту денег» [2, с. 51].

Таким образом, очевидно негативное отношение Аристотеля к наживе денег. Он считал недостойным, когда люди обращают все свои возможности и способности на наживу денег, словно это является целью. А для достижения цели приходится идти на все. Целью наживы денег, как полагает он, является увеличение количества денег до бесконечности, а целью науки о домохозяйстве – стремление к благой жизни.

О. Платонов отмечает, что до ХVIII века в России не существовало понятие «экономика». Ее самобытный хозяйственный строй носил название «домостроительство». При этом в России «домостроительство» понималось как «наука вести хозяйство для обеспечения достатка и изобилия на духовно-нравственных началах» [135, с. 10]. В работе [184, с . 69] отмечается, что слово «домострой» – это синоним греческого слова «ойкономиа». Согласно Иоанну Дамаскину, «ойкономиа» – это раздел философии, которую он разделил на «теоретическую» и «практическую», к практической отнес этику (древнерусское «обычаиное»), экономику (древнерусское «домостроительное») и политику (древнерусское «градное»), связав их с «учением о добродетелях». Отсюда «домостроительное» стало философией человеческой жизни, занятой поиском духовных оснований повседневности. К аналогичным выводам приходит О. Платонов. Он отмечает, что «хозяйство в русской науке домостроительства – это, прежде всего, духовно-нравственная категория, в рамках которой исключена погоня за прибылью как самоцель, а хозяйственные отношения ориентируются на определенный нравственно-трудовой порядок, порицающий поклонение деньгам и несправедливую эксплуатацию» [135, с. 10].

С.Н. Чернышев в работе «Русские народные традиции общения с природой и природопользования» [181] отмечает такие принципы отечественного природопользования, как:

? самоограничение потребностей;

? возможно более полное использование всего взятого им у природы;

? укрепление земли посредством своего труда.

При этом самоограничение потребностей проявлялось в соблюдении постов, в обязанности брать у природы только необходимое (рыбная ловля, охота). Полного использования всего, что дает природа, русский народ достигал путем реализации принципа безотходного производства, с одновременной экономией ресурсов и очисткой природной среды от отходов. У деревни, – пишет С.Н. Чернышов, – не было помойки или свалки. Использовались только возобновляемые источники энергии: трава, дрова, вода, ветер, солнечная энергия [181, с. 277].

Таким образом, актуализируются труды под названием «Домострой», раскрывающие науку о домохозяйстве. Существует несколько «Домостроев», первый из которых является ровесником Аристотеля. Он написан древнегреческим историком и философом Ксенофонтом и относится к 399–401 году до н.э. [90]. По форме это философский диалог Сократа с Критобулом и Исхомахом. Как отмечают исследователи творчества Ксенофонта, личность Сократа вряд ли была подходящей для поучения о хозяйственных делах, поскольку ни домашним хозяйством, ни земледелием Сократ не занимался. Поэтому мысли о хозяйстве и земледелии, по-видимому, принадлежат самому Ксенофонту. Домострой Ксенофонта является, видимо, первым опытом литературной обработки теории домоводства, которую толковый словарь В.И. Даля определял как «домохозяйство, домовний обиход, наблюдение за поведением в дому» [51, с. 467].

Ксенофонт учит рачительному и бережному, заботливому ведению домашнего хозяйства: «…кто занимается делом кое-как, тот, я видел, терпит убыток, а кто с напряженным вниманием заботится о нем, тот исполняет его и скорее и легче и прибыльнее» [90, с. 204]. При этом, указывает Ксенофонт, нетерпимо небрежное ведение хозяйства и человеческие пороки. Таких людей Ксенофонт называет рабами суровых господ, имя которым сладострастие, глупое и разорительное тщеславие, любовь вкусно поесть. Их удел – разорение и попадание в суровую нужду. Бережного отношения к себе требует и обрабатываемая земля. «Все, чем люди живы, это земля им приносит, если они ее обрабатывают» – учит Ксенофонт [90, с. 212]. Занятие земледелием почетно и благородно. «Мы пришли к заключению, – пишет Ксенофонт, – что для человека благородного самое лучшее занятие и знание – земледелие, посредством которого люди добывают себе все, что нужно для жизни. Этому занятию, как мы решили, очень легко научиться и очень приятно работать при нем; оно делает тело красивым и сильным, а душе оставляет много свободного времени для заботы о друзьях и Отечестве… Вот почему такой образ жизни и пользуется величайшим почетом у граждан, – потому, что признано, что он делает людей самыми лучшими гражданами, наиболее любящими Отечество» [90, с. 216].

Как отмечается в комментариях к древнегреческому Домострою, он пользовался известностью: Цицерон перевел его на латинский язык, философ IV века до н.э. Феофаст в сочинении о домашнем хозяйстве хвалит его, философ I века до н.э. Филодем полемизирует с ним, а Вергилий пользуется им в своих «Георгиках» [90, с. 353].

Идеи древнегреческого Домостроя нашли свое продолжение в Византии, в таких трудах византийских ученых, как «Геопоники», византийской сельскохозяйственной энциклопедии Х века [33], и «Домострой» Кекавмена [160]. «Геопоники», единственный источник, содержащий систематическое изложение сведений о процессах сельскохозяйственного производства в Византии, проникнут духом домостроя. Философское значение «Геопоник» в том, что они проникнуты искренней заботой о земле. «Сей семена, предварительно намочив их в соке травы, которая называется бессмертником, их не тронут ни птицы, ни мыши, ни муравьи, и посев будет лучше» [33, с. 65].

Со знанием дела и, главное, любовью пишет автор, например, о виноградарстве и посадках фруктовых деревьев, об улучшении малопригодных земель путем внесения в них специально подготовленных удобрений, способах улучшения сорта путем различных прививок, а также средствах защиты от холода и различных вредителей. Даются советы о лечении больных и слабых деревьев. Как отмечают исследователи, автор «Геопоник» твердо верил в возможности рационального использования законов природы в той мере, в какой эти законы были постижимы для средневекового человека. Он проводит мысль о возможности улучшений природы растений путем заботы, внимания, большого труда и искусства.

«Домострой» Кекавмена посвящен тому, как заботливо вести собственное хозяйство. Через всю работу проводится мысль о необходимости усердного труда без уныния и лени. «Нужно, чтобы ты был усерден в добывании средств жизни и с готовностью переносил усталость от трудов, так как «…невозможно прожить иначе как в труде и поту»[160, с. 191] и «не позволяй, чтобы сон и нега поработили тебя…и, избегая труда, из богатого стал бедным» [160, с. 245]. В то же время, учит византийский «Домострой», надо держать себя в нравственной чистоте: «нельзя пренебрегать Господом, иначе погубишь свою душу» [160, с. 191] и чистой совести:

«Пусть думы твои будут обращены к добру, и Бог будет творить его вместе с тобой». Добрый хозяин должен стремиться к разумному и рачительному хозяйствованию. Тяга к обогащению не принесет удачи, так как «многие, помышляя о богатстве, погубили собственную жизнь» [160, с. 219]. «Заботиться надо о необходимом для дома своего, а лишь потом – об излишнем» [160, с. 221]. Говорится в «Домострое» и о необходимости достигать совершенства в избранном деле: «Если ты займешься каким-либо делом, старайся изучить его в совершенстве и не окажись в нем недоучкой» [160, с. 225].

Из Византии идеи домоводства попадают на благодатную русскую почву и воспринимаются русскими учеными. В Древней Руси наука о домохозяйстве была понята в ее аристотелевском значении. Она начинает складываться уже в ХIII–ХIV веках. Поначалу эта наука представляла собой свод правил хозяйствования хорошо знавших творчество Аристотеля византийских философов (отцов церкви), а затем началось обобщение отечественного опыта хозяйствования, раскрываемого в системе религиозных, нравственных, правовых и иных социальных норм. Появляется несколько сборников поучений духовно-нравственного содержания, среди которых выделяется своей последовательностью и глубиной созданный, как полагают, в Великом Новгороде в ХIV веке сборник поучений под названием «Измарагд» (изумруд). Б.М. Пудалов отмечает, что «Измарагд» сформировался на основе сложившихся на Руси ХIV века корпуса учительских гомилий (бесед) – переводных византийских, южнославянских и южнорусских. Основные темы «Измарагда» [144. с. 3] – «почитание книжное», семейный уклад и жизнь в быту, обличение людских пороков, моральные аспекты социальных и обрядовых вопросов. Значение «Измарагда» оказалось настолько существенным, что в ХV – начале ХVI века отчасти на его базе была разработана первая редакция русского «Домостроя».