Остап Бендер и Воронцовский дворец

– Нет такого здесь, товарищи. Я Сидоров, а Мацкова… И не слыхал о таком даже, – с сожалением смотрел он на не состоявшихся трех его клиентов.

– Вопросов больше не имею, мастер, – пошел к выходу Остап, а за ним и его «камрады».

– Так не желаете фотографироваться? – сделал последнюю попытку тонкоусый фотограф.

– Времени нет, уважаемый, ищем фотографа Мацкова, вот если бы…

– Да, товарищ, но на обратном пути, мы бы могли, – подпрягся Балаганов, вселяя надежду на заказ фотографу.

– Если так, могу посоветовать, – вышел вслед за компаньонами фотограф. – Вам надо обратиться в Дом обслуживания населения Крыма, товарищи. Там, возможно, и знают, – восхищенно смотрел он на «майбах».

– Дом обслуживания населения Крыма? – остановился Остап, с интересом глядя на советчика. Ваша фотомастерская тоже входит туда?

– Туда, туда, – закивал фотограф. – И расценки поэтому у меня ниже, чем у частника.

– Учтем, товарищ. Спасибо за совет, на обратном пути и заедем к вам. А где находится Дом товарищ?

– В Симферополе, на Пушкинской, где же ему быть. Так заезжайте, буду рад вас обслужить. Посмотрите мое качество… – указал он на стенды с фотокарточками прикрепленными к половинчатым створкам двери.

– Да, хорошее, смотрели уже, товарищ, – поспешил сесть в машину на свое командорское место Бендер. – Адье, товарищ! – приложил он два пальца к фуражке.

Выпустив струйку сизого дымка, автомобиль помчался на выезд из этого курортно-лечебного городка. Бендер молчал, а затем сказал, укоризненным тоном голоса:

– Я очень недоволен собой, друзья. Не додуматься до такой простой вещи. Не знать о конторе обслуживания. Частные-частные, но есть же и государственные фотомастерские.

– Вот именно, командор, где и расценки ниже…

– Причем здесь расценки, причем? Шура? Разве нам это надо? – раздраженно проговорил Остап.

– Нет, я просто… – промямлил Балаганов.

– Просто, просто, – передразнил его командор. – Просто…

– Просто, – кивнул Балаганов. – И вы не додумались до простой вещи, если по справедливости, – поджал губы, отвернув голову в сторону, отметил мстительный бортмеханик – запасной водитель «майбаха».

Глава 4. В «Доме обслуживания населения Крыма»

В Симферополе компаньоны выехали к вокзалу, а затем поехали по Салгирной улице перерезающей город почти надвое. С нее свернули на Пушкинскую, где располагались самые солидные учреждения и изысканные торговые заведения.

Балаганов читал надписи на них вслух:

– Кондитерская Абрикосова, Гастрономический магазин братьев Шишман, – вдруг воскликнул: – Как в Одессе, кафе Фанкони!

– Их несколько на юге России, Шура, – пояснил Бендер.

Проехали городской театр и парадно-вычурное здание с сохранившейся, хотя и забеленной надписью: «Варьете Ша-Нуар» и витринно-рекламные фасады бывших кинотеатров: «Баян», «Лотос», "Ампир». У трамвайного поворота с бывшей Екатерининской на Пушкинскую, «майбах» остановился у двухэтажного каменного дома с вывеской над входом: «Дом обслуживания населения Крыма».

– Хотите сделать заказ, товарищи? – спросила женщина вошедших в контору Бендера и Балаганова. Она сидела за небольшим столиком с квитанциями и разными бумагами.

– Нет, уважаемая, нам нужен фотограф Мацков, к нему мы.

– А-а, так это по коридору салон направо, – углубилась она снова в свои записи.

– Так что будем снимать, товарищи? Какие заказы? Групповые индивидуальные, или портретные работы? – услышали компаньоны вопрос от фотографа средних лет, в тюбетейке.

– Нет-нет, товарищ. Нас интересует только фотограф Мацков М. С., – пояснил Бендер.

– А-а, Мацков… Такого я не знаю, у нас он и не числится. Может, директор наш знает, он давно здесь работает, а я только второй год. – Вашу квитанцию, гражданочка, сейчас посмотрим… – обратился он к уже вошедшей женщине-заказчице. – Так что, товарищи… Пройдите по коридору, там кабинет директора… – указал он рукой. – Он всё знает, давно работает… – повторял фотограф, перебирая фотокарточки, чтобы отыскать нужные по квитанции.

– Благодарю, товарищ, – пошел Остап в сопровождении своего друга и помощника по коридору.

Кабинет директора был без приемной и дверь его выходила прямо в коридор. На двери висела табличка: «Директор. Цмель Моисей Аронович». Бендер постучал и, не ожидая ответа, открыл дверь. В кабинете сидел пожилой человек в очках. На столе перед ним лежали счеты, костяшками которых он ловко щелкал, а затем подсчет заносил в конторскую книгу. Сдвинув очки на лоб, он посмотрел на вошедших, кивнул и молча указал посетителям на стулья у стола. А сам вновь защелкал счетами, ведя запись в книге. Бендер хотел было поприветствовать хозяина кабинета, как положено, но воздержался, видя как тот сосредоточено подсчитывает свою «сальдо-бульбу», как Остап называл эту счетоводческую операцию. И только когда директор подбил итог, записал в книгу, он произнес:

– Здравствуйте, товарищ директор.

– Здравствуйте… – промолвил и Балаганов.

– Здравствуйте, товарищи, чем могу послужить вам? – последовал ответ, снова сдвинул очки на лоб директор.

Это был человек удивительно схожий по своему виду с мариупольским Саввой Саввичем Мурмураки. Лысоват с остатками седых волос, кругленькой комплекции, но опрятно одет. Вид его был несколько интеллигентным. Лицо с правильными чертами, но усталое и даже несколько озабоченное, о чем говорили несколько выпуклые глаза под густыми бровями. И Бендер подумал: «Уж не этот ли сам Мацков Моисей Самуэльевич?», но тут же отбросил эту мысль, как не реальную. И он представился как уже было не раз, что он из газеты, а его товарищ из радиокомитета, а потом сказал:

– Нас интересует фотограф Мацков М. С., фотографические работы которого мы собираемся публиковать.

– И устроить радиопередачу, уважаемый товарищ директор, – вставил поспешно Балаганов, глядя почему-то не на директора, а на своего предводителя.

– Мацков, говорите? М. С.? Фотограф? Такого у нас нет, товарищи. Я не знал такого никогда. Может быть, Мацкин? Так это да. Моисей Семенович Мацкин… – повторил как-то вспоминательно хозяин кабинета. – Был такой, знал я его, да и многие его знали, очень известный был фотограф. Снимал всех знатных людей, дворцовых, я бы сказал, их владельцев. Портреты их делал. Но фотографировал он сам только дворян, товарищи. Других снимали его фотографы. Он был большим хозяином, у него было несколько фотосалонов по Крыму. И говорили, что фотомастерские были у него и в других краях, я вам скажу.

Компаньоны слушали директора, затаив дыхание, боясь пропустить хотя бы одно слово из его не совсем грамотных выражениях. Не перебивали руководителя конторы обслуживающей населения Крыма.

– Если вас интересует этот Мацкин, то да, был такой, – замолчал директор, сбросив косточки на одну сторону счет.

И видя, что хозяин уже высказался, Бендер заторопился с вопросом:

– А где он, где он живет? Дорогой товарищ?

– Где он сейчас живет? – опустил очки на переносицу директор и поверх них взглянул на Остапа. – Где живет, никому неизвестно. Революция, война, всё перемешала, я вам скажу, – вздохнул он.

– А жил где? – тут же задал вопрос Бендер.

– Жил? – удивленно посмотрел уже без очков, которые он успел снова поднять на лоб, переспросил хозяин кабинета. И обведя свой кабинет взором еще раз произнес:

– Жил? Вот здесь и жил, где вы сейчас и сидите, товарищ. Это весь его дом, здесь была его фотостудия, где сейчас работают наши фотографы, фотолаборатория, а на втором этаже, как мне известно, располагались его жилые комнаты. Очень богатый был человек, состоятельный, имел свой фаэтон, автомобиль, чтобы разъезжать по дворцам, когда его приглашали. Да-а… – протянул со вздохом глава обслуживания крымского населения. – Жил, ничего не скажешь, – прервался он.

– А где он? Где же он сейчас? – ворвался в паузу Бендер.

– Да, сейчас? – выпалил и Балаганов.

– Где? Как где? Где же он может быть? Как вам известно в Крыму было ой-оеё, что было, если вспомнить. То революция, то немцы, то французы-англичане, то Деникин, потом Врангель. И власть теперешняя сейчас, товарищи. Так где же он может быть, хочу я вас спросить. Конечно же, в загранице. Оставаться здесь, когда он верно знал, что всё это, – обвел рукой свой кабинет, – у него заберут. А его самого… – не договорив, недвусмысленно развел руками директор.