Второй пояс. Откровения советника

На следующий день в точно назначенное время он пришел на место встречи. Прождав почти час и никого так и не дождавшись, раздосадованный, он пошел восвояси. Что могло случиться с Вакилем, почему он не пришел на встречу? В голове рисовались картины одна ужаснее другой.

Стоп! Да вот же он! Стоит прямо перед ним и улыбается.

– Вакиль, в чем дело? Почему ты не пришел на встречу? – Шакур Джан попытался изобразить на лице некое подобие обиды.

– Не ругай меня, Гафур. Времена сейчас такие, что проверяться надо во всем. Я это говорю не потому, что тебе не доверяю. Но в жизни всякое бывает. Сейчас-то я уж точно знаю, что за тобой нет хвоста. А теперь о главном. На днях, не без нашей помощи, хадовцы арестовали двух инженеров с городской электростанции. Появились вакансии. Сразу после окончания университета у тебя будет распределение на работу, а от дирекции электростанции поступит заявка на замещение вакантной должности. Можешь не беспокоиться, она обязательно поступит, поскольку это одно из звеньев спланированной нами операции.

– А в чем будет заключаться моя роль?

– Об этом пока еще рано что-либо говорить. Вот устроишься на работу, все потом и узнаешь. А пока желаю тебе успешной защиты диплома.

Защита дипломного проекта прошла без сучка и задоринки. Последующее распределение тоже не принесло никаких неожиданностей. Все шло, как по написанному кем-то сценарию…

Прошло несколько месяцев с того дня, как Шакур Джан устроился работать на Кабульскую электростанцию. Ничего особенного за это время так и не произошло. Днем работа, ночью – отдых в небольшой комнате, располагающейся в неказистом двухэтажном доме по соседству со станцией. Скромный образ жизни одинокого ин женера.

Еще при короле Захир Шахе на электростанции был введен строгий пропускной режим, а после последнего переворота ее стали охранять настолько тщательно, что ни один посторонний человек не мог не то чтобы пройти на ее территорию, а даже приблизиться к ней. Военнослужащие, охранявшие ее по периметру, стреляли без всякого предупреждения. Такая строгость была вполне обоснована. За последнее время в Кабуле был совершен ряд диверсий на объектах стратегического значения, и спецслужбы сбились с ног в поисках злоумышленников.

Когда Шакур Джан устраивался на работу, ему пришлось пройти собеседование с начальником охраны станции. Эту должность занимал молодой офицер ХАДа, назначенный на эту должность незадолго до прихода Шакур Джана. И хотя офицер опрашивал его поверхностно, он не забыл уточнить, кто его родители и где они живут. Улыбчивые глаза хадовца не выказывали никаких эмоций. Так, простецкий мужик, волей случая попавший на государственную службу. Шакур Джан и предположить не мог, что этот улыбчивый молодой человек успел больше года поработать в отделе контрразведки ХАДа, откуда был смещен из-за партийной «несовместимости» со своим начальством. Хадовец за версту чуял контру, и уже на первой их встрече его что-то насторожило в новом инженере. Что именно, он так и не смог для себя уяснить, но тем не менее на заметку себе взял.

Начальнику охраны «стучали» сразу несколько рабочих и служащих станции. Им-то он и поручил приглядеть за Шакур Джаном.

А в это время в стране начались очередные потрясения. Генеральный секретарь ЦК НДПА Нур Мухаммед Тараки был смещен со своего поста и ликвидирован его заместителем Хафизуллой Амином. За фактически свершившимся переворотом последовал очередной виток репрессий.

А однажды по Кабульскому телевидению показали фотографии трех человек, разыскиваемых по подозрению во взрыве одного из правительственных учреждений. У Шакур Джана оборвалось сердце. Среди этой троицы он узнал Вакиля. Правда, озвучено было совсем другое имя, но это был точно Вакиль. Он не мог ошибиться.

Где он был все эти месяцы? Почему не выходил с ним на связь? В чем заключается задание, которое он должен выполнить? Вопросы оставались без ответов.

Шакур Джан, конечно, догадывался, зачем он понадобился «Инженеру» на электростанции, и уже присмотрел возможные места закладки взрывчатки в случае ее подрыва. Но никаких указаний не поступало. Да сам он самостоятельно и не смог бы этого сделать, поскольку не было ни взрывчатки, ни детонаторов, ни возможности пронести все это на территорию охраняемой станции.

Как-то раз, придя с работы, Шакур Джан застал в своей каморке какого-то сгорбленного старикашку. Он уже собрался возмутиться и потребовать от этого наглого бобо объяснений, как тот попал в его комнату, но старик приложил палец к губам и снял с головы парик.

Это был Вакиль.

Выйдя из ступора, Шакур Джан спросил:

– Вакиль, а ты знаешь, что тебя разыскивают?

Вакиль только усмехнулся:

– Руки у них коротки, чтобы меня найти, – и, посерьезнев, продолжил: – Ты думаешь, я в гости к тебе пришел? Я за тобой пришел. Нам стало известно, что, возможно, уже завтра тебя арестуют, поэтому тебе нужно срочно уходить.

– А что я такого сделал, чтобы меня могли арестовать? – изумился Шакур Джан.

– Ты – ничего. – Вакиль посмотрел ему в глаза и, положив руку на плечо, промолвил: – Держись, Гафур. Твой отец погиб. Вчера в Кандагарской тюрьме его вместе с другими землевладельцами, отказавшимися добровольно передать земли в собственность государству, расстреляли хадовцы.

У Шакур Джана из-под ног ушла земля. Он едва не свалился на пол, но предупредительный Вакиль поддержал его за руку и не дал упасть.

Шакур Джан сел на кровать и разрыдался. Как ему теперь дальше жить. С потерей отца он потерял всякую надежду на исполнение своей давнишней мечты – вернувшись в родной Кандагар, продолжить дело своих потомков.

Вакилю не сразу удалось успокоить Шакур Джана. Но когда он этого добился, то понял – только что на его глазах родился настоящий моджахед, который до конца своих дней будет мстить своим врагам.

Шакур Джан собрал свой нехитрый скарб, сложил его в большую холщовую сумку и, повернувшись к Вакилю, сказал:

– Я готов.

В его глазах застыла ненависть. Он был готов уже сейчас убивать всех, кто принес горе его семье.

«Хороший моджахед выйдет из Гафура», – еще раз отметил про себя Вакиль.

Покидая комнату, Вакиль установил в ней мину-ловушку, произнеся напоследок:

– Да простит мне Аллах, если погибнет невиновный человек.

Шакур Джан закрыл входную дверь на замок, а ключ от него выбросил уже на улице.

Несколько дней Шакур Джан и Вакиль скрывались в одном из домов на окраине города. А когда были подготовлены соответствующие документы, покинули Кабул.

Почти неделю они на перекладных добирались до пакистанской границы и, благополучно миновав ее недалеко от Джелалабада, через пару дней были уже в Пешаваре.

После личной встречи и продолжительной беседы с «Инженером» Шакур Джан окончательно решил, как распорядится своей дальнейшей судьбой.

По рекомендации «Инженера» он прошел специальную подготовку в полевом учебном центре недалеко от Пешавара. Он научился не только хорошо стрелять из всех видов оружия. Основной специализацией, по которой он проходил подготовку, была работа с взрывчатыми материалами. Знания механики позволяли ему безошибочно выбирать слабые места в металлических и железобетонных конструкциях, правильно определять мощность заряда, способного их разрушить. А это было, пожалуй, самым главным в профессии подрывника.

Пока он учился в учебном центре, в Афганистан вошли советские войска, и борьба с «неверными» приобрела несколько иной оттенок и идеологическую подоплеку. Поскольку шурави и афганская армия имели на вооружении тяжелые танки и другую бронетехнику, пришлось дополнительно пройти обучение тактике борьбы с ними с использованием гранатометов, противотанковых мин и фугасов.

В мае 1980 года в учебном центре состоялся очередной выпуск. Сам Гульбеддин Хекматиар присутствовал на показательных выступлениях его выпускников.

Шакур Джан пожелал вернуться к себе на родину. В Кандагаре ему были знакомы каждая улочка, каждый кяриз, а также все дороги и тропы, ведущие в близлежащие от города кишлаки.

Приказом по ИПА, теперь уже окончательно под именем Гафур Джан, он был назначен полевым командиром в уезд Даман Кандагарской провинции. В помощь ему было придано еще пять моджахедов, обученных стрельбе из ручных гранатометов и минному делу. Группе Гафур Джана был поставлен ряд серьезных задач, в том числе: ведение подрывной работы в самом Кандагаре; уничтожение военных и стратегически важных объектов в городе и за его пределами; нападение на движущиеся по дорогам провинции колонны автомашин и бронетехники; минирование дорог и иных возможных путей передвижения войск противника.

По прибытии в провинцию Гафур Джан должен был провести разъяснительную работу среди земледельцев, арендующих землю его отца, с тем чтобы пополнить ими свой отряд. Увеличение численности группы можно было осуществить также за счет всякого рода добровольцев и перебежчиков. Дополнительное оружие, взрывчатку и боеприпасы планировалось доставлять по мере формирования отряда.

* * *

В первых числах июля 1980 года во всех оперативных сводках афганских и советских спецслужб Кандагара замелькала еще одна бандгруппа Южного фронта ИПА – численностью около двадцати человек, под командованием полевого командира Гафур Джана…

Джан Мохамад

Рассказывать о том, как Джан Мохамад пережил период аминовских репрессий, не имеет смысла. В ноябре 1979 года по доносу кого-то из «доброжелателей» его арестовали. До тюрьмы дело не дошло, но и те часы и дни, что он провел в камерах ХАДа, приятными назвать нельзя. В отличие от других арестованных, его не били, над ним не издевались. Но вместе с тем психологический прессинг он испытал сильнейший. Его дважды склоняли подписать какие-то бумаги, не давая читать их содержание. Но он отказывался, и его вновь помещали в камеру, давая время «хорошенько подумать».

А думать было не о чем.

Больше всего он боялся, что его обвинят в негласных связях с Асадом. Хотя что в этом, собственно говоря, зазорного? Джан Мохамад выполнял вполне конкретную работу, которая не только не запрещена законом, но более того – прописана всевозможными секретными инструкциями МВД, и не только МВД.

Но во время изнуряющих допросов имя Асада вообще не было упомянуто. Стало быть, правду он говорил насчет подчистки секретных документов. Спасибо ему за это. Так зачем тогда он – Джан Мохамад – понадобился хадовцам? Что им было нужно от него? Он так этого и не понял.

Ничего не добившись от Джан Мохамада, хадовцы отпустили его, недвусмысленно намекнув на то, что вся его дальнейшая жизнь с этого дня будет под пристальным наблюдением их ведомства.