Второе. Сборник рассказов

И пошли братья, каждый своей дорогой. Аристарх направо нырнул, а Кузьма взял левее. Мама – мышь смахнула слезинку с мордочки, перекрестила их, и стала готовиться к родам. Одно другому не мешает.

Долго ли, коротко искали себя в жизни наши мышата этого мы толком не знаем.

Однако доподлинно известно, что Кузьма пошёл на государственную службу и стал работать постовым в ГАИ, а Аристарх был фрилансером и считал себя свободной мышью.

Со временем каждый из наших мышат обзавёлся супругой.

Кузьма выбрал себе в жёны скромную и стройную мышь по имени Алёнка.

Аристарху же досталась в жёны мышка Машка. Капризная и своенравная мышь.

Кузьма жил богато. Тащил всё в дом. На трассе ли пьяных поймает или протоколов составит больше, чем надо. Отовсюду ему были деньги и премии. Водители его боялись и уважали. Если выпимши садились за руль, то всегда имели при себе наличные. "Для дяди Кузьмы", как они это называли. Начальство же души в нём не чаяло. Выполнял он план сверх меры. Коллеги по работе завидовали Кузьме, но их показатели по службе были скромнее и жалкие 2–3 протокола за смену, никак не могли пойти в сравнение с пачкой протоколов от "Дяди Кузьмы". Как он умудрялся брать на лапу и штрафовать одновременно, было для всех загадкой.

Дом у Кузьмы – полная чаша. Соседи – мыши, завистливо скрипят зубами и каждый день думают: "Вот – вот этого мироеда посадят". Но не сажали никак Кузьму, и рос он в объёме, как на дрожжах. Полнел от хорошей жизни. Стал похож он на крысу по габаритам и зверскому своему аппетиту.

Жена же его Алёнка, наоборот была стройнее обычного. Мало ела, сидела часами в ИнЗтаХраме и собирала мужу на службу термосок с провизией. Чтобы он кушал там и нёс свою нелегкую службу на благо отечества.

Кузьма же пыжился по жизни и даже провёл интернет себе в дом. Норка у него – полная чаша. Подумывал даже о том, а не баллотироваться ли ему в народные депутаты? Алёнка была равнодушна к мечтам супруга и всё чаще у неё болела голова и всё меньше ей хотелось иметь потомство от Кузьмы. Хотела она жизни спокойной и свободной. Не нравилось ей жить в золотой клетке, душа рвалась наружу. Кузьма же думал, что это бабское свободомыслие и со временем оно сойдёт на нет. В пустой голове, считал он, должен гулять ветер, а не мысли. Вставал Кузьма напротив зеркала, отдавал сам себе честь и шагал на работу позавтракав перед этим до икоты. Алёнка загружала посудомойку за мужем, и листал до бесконечности сторис и ленту. Вот так и жили Кузьма и Алёнка, до поры до времени.

А что же Аристарх? Чем живёт и занимается брат Кузьмы? А у него с точностью до наоборот сложилась жизнь.

Живёт он с мышкой Машкой в съёмной норке. Открыл он ИП и выпиливает себе в удовольствие деревянные основания для мышеловок. Замахнулся даже на госконтракт, но не прошёл по условиям тендера. Он работает с обычной древесиной, а в техзадании указан редкий для наших краёв сорт дерева – сандал. Зачем основанию мышеловки сандал? Непонятно. Значит у них там в Кремле и мыши другие бегают, размышлял Аристарх и продолжал выпиливать что-то для души.

Машка же, привыкшая к родительской опеке до своего совершеннолетия, не могла взять в толк, почему её муж занимается какой-то фигнёй вместо того, чтобы тащить всё в дом… У других мышей были свои квартиры. Они покупали туда холодильники и шторы.

А они мыкаются по съёмным клоповникам и нет у них своего жилья. Не заработал Аристарх ещё на него, и ипотеку им не оформляют в банке. И размножаться в таких условиях никак нельзя. Машка ежедневно устраивала скандалы и рыдала все ночи напролёт. В нервном своём состоянии она начинала много и без остановки жрать всё подряд. "На нервной почве", как она говорила своим подругам.

Мышка Машка стала раздаваться в разные стороны, полнела и не влезала уже ни в одну юбку. Аристарх вяло реагировал на истерики жены и работал лобзиком.

И вот настал как-то момент, когда решилось всё и сразу…

В один из выходных дней, Кузьма отдыхал с весёлыми и стройными мышками в сауне. Богатый стол ломился от угощений. Обмывал очередное звание и повышение по службе. Был у него такое весёлое и праздничное настроение. Каждые 5 минут отсылал он, на всякий случай, смайлик с сердечком Алёнке, положив свою толстую щёку в декольте грудастой мышке. Много пил и обильно закусывал, да так обильно, что взял пукнул и просто лопнул на глазах у мышей по вызову.

Те в панике быстро оделись и разбежались в неизвестном направлении. Кузьма же расплылся сдутым шариком по поверхности бассейна держа мёртвой хваткой в руках стручок гороха, как жезл.

В это же время, в другом конце фундамента нашего дома, что смотрит на МКАД, произошла тоже страшная трагедия. Аристарх, трудился над выпиливанием красивой шкатулки с большим рвением. В этот момент, к нему подошла со спины недовольная мышка Машка и спросила:

– И что на этот раз мы выпиливаем?

На что Аристарх ответил не без гордости и с прищуром:

– Подарок тебе делаю. Шкатулка. Там ты можешь хранить свои драгоценности и деньги…

Машка, начала хватать ртом воздух от возмущения, мол ни того, ни другого у неё отродясь не было. Толстая её морда налилась кровью, живот и бедра заколыхались как волны предвещая истерику. Она набрала в лёгкие побольше воздуха, чтобы завизжать на супруга, но что-то пошло не так. Крика не получилось, был лишь только громкий хлопок. Мышка Машка – лопнула от злости. Теперь её серая шкурка лежала ковром посередине комнаты. Аристарх сидел в недоумении, немного обалдев от увиденного и оглохнув от хлопка.

Алёнка занималась организацией похорон. Денег совсем не было. Оказывается, Кузьма жил на 4 семьи сразу и деньги все уходили на содержание и поддержание тамошних маленьких мышат, коих уже на момент повествования было не менее полусотни. Алёнка была бездетна и содержать её мышат не нужно было.

"ЭмансипЭ", как любил говорить про неё покойный. Оглядев квартиру, она взяла с трюмо – полосатую палочку Кузьмы и понесла продавать её на блошиный рынок. Вещь по нашим временам ценная, авось на погребение хватит.

Аристарх тоже даром время не терял. Допилил свою шкатулку, взял её подмышку и понёс продавать её на рынок, дабы раздобыть деньжат на погребение мышки Машки.

Ну, а дальше вы, наверное, догадались.

Она с жезлом, он со шкатулкой… Повстречались эти две горемыки в шумной мышиной толпе рынка. И словно мышь между ними пробежала. Полюбили они друг друга одномоментно. Побросали они свои вещи на продажу и скрылись в обнимку в неизвестном направлении. Куда? А это нам неизвестно. И это уже другая история.

Только мне соседка – мышь, говорила давеча, что видела в твидере фотку, которую запостили счастливые молодожёны. На ней видны мордочки Аристарха и Алёнки в окружении собственных мышат в огромном количестве.

Значит ошибалась их мама – мышь, когда рассказывала им про два жизненных пути. На самом деле, у настоящей мыши, их гораздо больше…

Главное не бойся их выбирать, и будет вам настоящее мышиное счастье!

Белая в чёрную

Вадик устроился к нам на работу совсем недавно. Но уже успел проявить свой великолепный характер. Лидерская жилка и хватка профессионала в нём определённо есть.

Он всегда на короткой ноге с нашим начальником. Готов рассказать ему свежий анекдот и любезно придержать дверь в его кабинет. Уточнит у него всегда, как дражайшее его здоровье и как его супруга себя чувствует? Очень обходительный мальчик. Ценит Вадика наше руководство. В бухгалтерию заходит всегда с шоколадками и печеньками. Главбух в нём души не чает, и ласково называет "мой зятек". Намекает таким образом Виктория Олеговна, на тот факт, что дочь её после двух неудачных замужеств всё ещё в поиске. Собственно, как и она сама. Зарплату по этой причине он тоже самый первый получает.

Вадик отвешивает комплименты всем тем, кто хоть на немного, но выше его по положению в "табеле о рангах" нашего богоугодного предприятия.

Старается ходить он всегда в белой сорочке и в галстуке. Эффектное пальто и ситцевый шарфик выдаёт в нём начинающего бизнесмена средней руки. Издалека видать такого примечательного парнягу. С нами держится чуть высокомерно и даёт всем нам понять, что карьера его уже предрешена и со дня на день он будет руководить нашим отделом. А там может быть и всем предприятием целиком и войдёт возможно в число акционеров.

А тааам…

Простор для фантазии у Вадима бесконечен. Думаю, не спит даже по ночам.

Приходит на работу за час до всех, и уходит самый последний. Демонстрируя таким образом своё жертвоприношение и верность предприятию в целом и директору в частности. Присягал он ему на "Книге жалоб и предложений" и давал клятву верности. Работает он на благо экономического развития и ведёт на добровольных началах журнал учёта записи всех опоздавших на работу. Он же докладывает шефу о настроениях в коллективе. Кто о чём говорит и что думает. Кто благонадёжен, а кто нет. Любим мы Вадика. Хороший он парняга, только опыта у него маловато. Поднабраться ему ещё надо знаний у своих старших товарищей. Хотя надо отметить, что опозданий стало действительно меньше.

И здесь неожиданно случилась трагедия.

Понедельник. Директор наш радостно подмигивает Вадиму. Сейчас будет какая-то ценная информация для него. Зовёт его в кабинет и хлопает по плечу.

Мы выдыхаем, ну наконец-то Вадик отмучился и станет он теперь руководителем нашего отдела.

Однако, через 5 минут выходит он оттуда понурый. Ныряет к выходу и исчезает там. Навсегда.

Чуть позже мы узнаем, что наш Вадим оказывается просил, и даже можно сказать настаивал, чтобы ему платили зарплату в "белую"! Ну не дурак ли?

Директор, наш дай бог ему долгих лет жизни и крепкого здоровья, платить деньги умеет. Считает он, и надо сказать небезосновательно, что выплачивать зарплату официально – это прямой убыток ему и его семье. Так что Вадик здесь определённо промахнулся. А посему, такие работники, как мы знаем, что Вадиков много, а такой директор заботливый и экономный у нас один. Только в "чёрную" и только в конвертах!

Белая рубашка и смешной анекдот в этом деле не помогут…

Исповедь самурая

Соседка по купе, тычет мне под нос лоток с холодной котлетой, и сверкая стальными брекетами на зубах, говорит:

– Покушайте, пожалуйста. Она, конечно, холодная, но очень вкусная. Совсем ведь ничего не ели всю дорогу…

Отказываюсь и выхожу в тамбур. Ночь. Скоро мне сходить. Моя станция. Прислонился я горячим лбом к ледяному стеклу вагонного окна.