Колдовской мир. Год Единорога

«Не смей. Если повернешь назад – ваша связь разорвется навсегда».

«Беги…»

«Нет!»

Изможденная этой внутренней борьбой, я уронила голову на колени и погрузилась в сон. Разбудил меня тошнотворный запах. Кашляя и задыхаясь, я подняла голову и увидела, что на дороге клубится мерцающее желтоватое облако. Ужасающая жуткая вонь, исходившая от него, оседала в горле и жгла легкие. Земля вздрагивала, словно неподалеку двигалось нечто невообразимой тяжести. Я приложила ладонь к земле: толчки были частыми, как будто бежало не одно, а множество существ.

Что бы это ни было, оно мчалось по дороге, которую отделяла от меня непроницаемая пелена тумана. Быть может, оно меня не заметит?.. Теперь, кроме вибрации, до меня доносился и топот: либо у этого чудовища было множество ног, либо бежали несколько двуногих существ. Мерцание зловонного облака усилилось, его желтые клубы приобрели зловещий красноватый оттенок, и тут же раздался низкий гул – как будто запела сотня голосов одновременно. Теперь стало ясно, что нечто движется в ту сторону, откуда я пришла, – к плато Хранителей.

Я впилась зубами в костяшки пальцев, чтобы сдержать рвущийся из груди панический вопль. Что лучше: видеть или остаться в неведении?.. В тумане запрыгали темно-красные пятна, гул голосов сделался столь оглушительным, что мне казалось, будто это гудит в моей голове, во всем моем теле… Я впала в состояние, близкое к беспамятству, – наверное, это меня и спасло. Когда я пришла в себя, красных пятен уже не было, а гул уже почти смолк вдали. На руке и во рту была кровь, и вся я, казалось, насквозь пропиталась этим удушающим смрадом, и теперь мне никогда от него не отмыться…

Я сидела, не в силах шевельнуться. Из меня будто разом выпили всю кровь. Все звуки исчезли, но дрожание земли говорило мне, что это нечто не остановилось. Если оно идет той же дорогой, то сначала на пути его будет плато, потом – разноцветные пляшущие камни…

Каким-то чудом мне удалось подняться на ноги. Идти вперед было страшно, но оставаться – еще страшнее. Что, если оно решит вернуться?.. Я побрела вдоль тропы, держась ближе к деревьям. Зловоние уже ощущалось не столь сильно, но сгустившийся туман обступал со всех сторон, не давая видеть дальше чем на пару шагов.

Вскоре начался резкий уклон вниз, и мне пришлось вернуться на тропу. Кое-как волоча ноги, я сделала несколько шагов и остановилась, чтобы перевести дух. Вдруг я услышала визг. Он раздавался позади, где-то очень далеко, но для моих истерзанных нервов это было последней каплей. Я закричала. Кто-то не сумел спрятаться вовремя и стал жертвой этого чудовищного нереального кошмара… который, возможно, теперь возвращается по этой же дороге. И я побежала.

Я бежала, шатаясь из стороны в сторону, хватаясь за валуны и скалы. Главное – удержаться на ногах… Не заметив мелкой лужи, ступила в нее, поскользнулась и упала на колени. Кое-как поднялась и упрямо поковыляла вперед, подгоняемая страхом, что вот-вот снова раздастся крик, только теперь совсем близко…

И вдруг впереди я увидела… свет? Этого не может быть! Зажав ладонью ноющую рану на боку, я привалилась к скале. Только сейчас до меня наконец дошло, что туман почти рассеялся и впереди действительно что-то светится. Это не было похоже на факелы или костры – эти желто-белые огоньки летали в воздухе, кружились и гонялись друг за другом, ярко вспыхивали и исчезали, чтобы вновь появиться в другом месте. От их мельтешения у меня вновь закружилась голова.

Однако я чувствовала, что это не было предупреждением об опасности, а потому направилась к ним навстречу. Тут же один из огоньков отделился от общего хоровода и полетел ко мне. Я инстинктивно пригнулась, но он не стал на меня нападать, а повис высоко над головой. Я различала жужжание и хлопанье крыльев, видела блестящие фасеточные глаза. У этого насекомого – на птицу существо походило мало – было ярко светящееся круглое тельце размером с мою ладонь. Оно так и летело у меня над головой, не пытаясь приблизиться. К нему присоединились еще двое, и теперь света было достаточно, чтобы двигаться без опаски. Совсем скоро тропа стала широкой и ровной, по обеим сторонам ее снова росли деревья, но на сей раз я слышала шелест листьев и чувствовала пленительный аромат цветов… Неужели я добралась до волшебного края, где обитала другая Гиллан?

Я отказывалась верить, что ночной кошмар, чуть не лишивший меня разума, мог возникнуть на этой прекрасной земле, но явился он именно отсюда, а значит, я все время должна быть начеку.

Повернув, дорога спустилась к бурной реке. Когда-то через нее был перекинут мост, но теперь центральная его часть отсутствовала, а попытаться добраться до другого берега вброд почти в полной темноте было бы самоубийством. Я присела на берег, прислонилась спиной к опоре моста и, радуясь временной передышке, вздохнула полной грудью.

Ноздри тут же защекотал знакомый пьянящий аромат, источник которого находился где-то слева от меня. Повернув голову, я увидела, что один из моих крылатых спутников сидит на цветущей ветке, изрядно прогнувшейся под его тяжестью. Это были те же белые с восковым отливом цветы, которые Халс подарил Гиллан. Я добралась до чудесной страны Всадников, скрытой за магическими Воротами. Но если то, что бежит по скалам, живет здесь, может быть, страна эта далеко не так прекрасна, какой представляется моим зачарованным спутницам? Мое зрение не затуманено иллюзией, я вижу все в истинном свете, но не станет ли это помехой на моем пути?

12

Страна призраков

Новый день возвестил о себе яркими красками и звонкими трелями птиц. Мои провожатые покинули меня еще с первыми лучами солнца, верно расценив, что долг их исполнен. Я больше не чувствовала себя одинокой. Ко мне вернулись силы и мужество, а ночной ужас, бегущий по скалам, остался в прошлом, как и моя прежняя жизнь.

Рядом с местом, где я нашла ночлег, была небольшая заводь, огражденная с одной стороны огромным валуном. Длинные, тонкие ветви деревьев, низко склонившиеся над водой, были усыпаны розовыми цветами, с которых при малейшем дуновении ветерка золотым снегом осыпалась пыльца. При свете солнца стебли тростника, росшие вдоль берега, казались изумрудно-зелеными.

Я вскарабкалась на камень и опустила руку в воду, которая оказалась восхитительно прохладной. Не медля ни секунды, я сбросила с себя одежду, затвердевшую от грязи, пота и слез, и погрузилась в воду. О, какое блаженство! Цветущие ветви то и дело задевали меня по голове и плечам, оставляя на волосах и коже чудный аромат, и я позволила себе расслабиться, не думать ни о пережитых невзгодах, ни о грядущих испытаниях. Даже если все это было лишь иллюзией, я желала бы подольше оставаться в ее власти.

Но пришло время возвращаться на берег. С отвращением натянув на чистое тело опостылевшее дорожное одеяние, я утолила голод, а потом вновь осмотрела мост. Казалось, он стоит здесь тысячи лет: опоры из серого камня были покрыты мхом и лишайником, основная часть, по-видимому, разрушилась давным-давно.

Я задумчиво смотрела в пустоту, как вдруг увидела нечто наподобие тончайшей нити, перекинутой от одной опоры к другой. Я сосредоточилась, глядя на нее истинным зрением, и через несколько мгновений поверх остатков древнего моста возникла другая картина: крепкий целехонький мост – и настоящим из них был именно он! Однако, как я ни старалась, я видела его лишь как призрачную тень. Отвернувшись, я обвела взглядом берег с изумрудным тростником, цветущие деревья, валун с маленькой бухтой, где только что плавала. Все вокруг выглядело как раньше, и только древний мост был вовсе не тем, чем казался. Очередной магический барьер для защиты страны от чужаков?

Крошечными шажками, с величайшей осторожностью ступая с камня на камень, я приблизилась к основной части моста, представлявшей собою лишь тень. Я опустилась на четвереньки и вытянула вперед руку, ожидая, что она встретит пустоту… однако, к моему удивлению, моя ладонь легла на твердую поверхность! И тогда я потихоньку поползла вперед. Не осмеливаясь взглянуть по сторонам, я смотрела лишь перед собой, в серую дымку, клубившуюся между опорами, – единственное, что отделяло меня от ревущего внизу потока.

Лишь почувствовав под собой шершавые неровные камни, я поднялась на ноги и вцепилась в парапет, чтобы перевести дух. Будь начеку, Гиллан, какие еще иллюзии приберегла для тебя эта прекрасная страна?

Я продолжила путь и вскоре вышла к полям. Странные это были поля – ни пасущегося скота, ни посевов. Раз за разом я призывала истинное зрение, но не видела никаких призрачных образов. Зато в птицах недостатка не было. Не выказывая ни малейшего страха, они порхали вокруг, возились в дорожной пыли у самых моих ног, с любопытством оглядывали меня, покачиваясь на ветвях деревьев. Таких птиц мне еще видеть не доводилось. К примеру, одна из них, размером с небольшую индюшку, с диковинным хвостом из плотно скрученных красно-золотых перьев и рыжими крыльями, долго бежала рядом со мной по дороге, то и дело оборачиваясь на меня и вопросительно покрикивая – словно приглашая к беседе.

Как-то раз мне повстречалась лисица. Она сидела у обочины и не сводила с меня глаз. Если бы она тявкнула, приветствуя меня, словно старую знакомую, я бы даже не удивилась. Потом я увидела двух белок. Шкурки обеих были золотисто-красными, а не серыми, как у белок в норстедских садах. Они громко верещали – по-видимому, наперебой спорили, что это за странное существо объявилось в их лесу. Не будь столь страшна причина, подгоняющая меня вперед, я бы, наверное, шагала сейчас с легким сердцем и счастливой улыбкой на устах.

Солнце стояло уже высоко в небе, и я остановилась, чтобы сложить и убрать подальше висевший на руке меховой коврик. В горах он столько раз спасал меня от верной гибели, а теперь превратился в тяжелое и бесполезное бремя. Я складывала его, когда заметила кое-что, от чего меня прошиб озноб.

У меня не было тени… Об этом говорил лучник в лагере Гончих, но слова его не запечатлелись в моем сознании, поскольку все мои мысли в тот момент были сосредоточены на том, как избежать грозившей мне участи. Но ведь я не была призраком: они видели меня, прикасались ко мне… Меня передернуло от этих воспоминаний, и все же я схватилась за них, как за спасительную соломинку. Я – человек из плоти и крови, я не призрак вроде того невидимого зачарованному взгляду моста!

Но если так – где же моя тень, этот верный спутник каждого осязаемого предмета? Уверенность, которая укрепилась во мне со вчерашней ночи, пошатнулась. Тень, которой я сроду не придавала значения, внезапно стала важнейшим моим сокровищем, жизненно необходимой частью моего существа.

Я сосредоточилась, в надежде увидеть ее истинным зрением, однако все без толку. Но когда я подняла голову…

Пейзаж вокруг переменился. Образы, сотканные из призрачной дымки, уплотнились и приобрели реальные формы. Слева от дороги появилась узенькая тропинка, которая вела к старому дому с остроконечной крышей. В Долинах я таких никогда не видела – все дома у нас имели покатую крышу и щедро украшались резьбой. Рядом стояли какие-то постройки, часть земли была обнесена стеной, – наверное, за нею находился сад. Во дворе перед домом двигались какие-то фигуры. Чем дольше я всматривалась в эту картину, тем четче она становилась. Я поняла: именно это было реальностью, а пустые поля – лишь иллюзия.

Не приняв никакого решения, я свернула с дороги и пошла по тропинке. Чем ближе подходила я к дому, тем внушительнее он становился. Он был построен из сине-зеленых камней – таких же, что преградили мне путь в горах, – с золотистым и изумрудным орнаментом. Крыша была покрыта шиферной плиткой. Над дверью висел какой-то предмет, который можно было принять за герб, но переплетенные символы, изображенные на нем, ничего мне не говорили.

Люди во дворе были заняты делом: мужчина поил лошадей, а девушка в чепчике выгоняла из загона длинноногих птиц с блестящим оперением.

Их лиц я рассмотреть не могла, но эти двое выглядели как обычные люди. На мужчине были серебристые обтягивающие штаны и короткая кожаная куртка, перехваченная на талии ремнем, на котором поблескивал какой-то металлический предмет. Девушка была в длинном красновато-коричневом платье из домотканого полотна и в желтом, в цвет чепца, переднике.

Девушка кормила птиц, бросая им из корзинки зерно.

– Прошу вас… – громко обратилась я к ней, но она даже не взглянула на меня. – Пожалуйста, – повторила я еще громче, отчаянно желая, чтобы она увидела меня, поговорила со мной…

Но она так и не подняла головы. Мужчина, держа коня под уздцы, прошел мимо и тоже меня не заметил. Лицо его напоминало лица Всадников: те же тонкие черты, росчерк бровей, такой же острый подбородок.

Во что бы то ни стало желая привлечь их внимание, я протянула руку и дернула девушку за рукав. Она вскрикнула, отпрыгнула в сторону и принялась испуганно озираться. Мужчина остановился и, повернувшись, что-то произнес на незнакомом мне языке. Потом оба они уставились прямо на меня, но я по-прежнему была для них невидимкой.

Я отвлеклась – и образы начали таять, истончаться, пока не исчезли вовсе. Я снова осталась одна. Зато теперь я знала, что здесь под покровом иллюзии таится нечто удивительное, а не уродливое, как это было раньше. Жители этой страны были для меня призраками, а для них призраком была я!

Я добрела до дороги, уселась на обочине и обхватила голову руками. Значит ли это, что я и вправду бесплотный дух? Перестану ли я быть им, когда воссоединюсь с другой Гиллан? И кто она в этой стране – тоже призрак или человек из плоти и крови?

От еды Гончих остались лишь жалкие крохи. И как прикажете мне, призраку, добывать пропитание? Придется воровать, ведь просить бесполезно – все равно меня никто не услышит. О Великие Силы, правящие этой землей! Помогите мне вновь стать единой, настоящей Гиллан!

Я долгое время сидела так, думая обо всем, что мне довелось увидеть. Этот народ хорошо позаботился о своей защите: Хранители, смрадный ужас, бегущий по скалам, пелена иллюзии… Если Гончие и заберутся так далеко, то не найдут ничего, чем можно поживиться, – лишь бескрайние, пустые поля. Интересно, мимо скольких городов и деревень прошла я сама, не ведая об их существовании?

Однако пора подниматься и двигаться дальше, если я не хочу умереть от голода.

Вскоре я заприметила еще две усадьбы, но обе стояли слишком далеко, а с дороги мне сходить не хотелось, ведь она – я чувствовала это! – вела прямо к моей цели.

Было далеко за полдень, когда я увидела деревню. Она тоже располагалась довольно далеко от дороги, и это невольно навело меня на мысль о том, что дорога сама по себе – ловушка для чужаков, призванная отвлечь их внимание от полей, чтобы они ненароком не заподозрили о процветающей на них жизни.

Деревушка оказалась маленькой: всего десятка два домов вокруг высокой башни. По двум улицам скользили люди-тени, которых я не пыталась рассмотреть, – очертаний было вполне достаточно, чтобы избегать нежелательных столкновений. Я сосредоточилась на домах.

На крыльце ближайшего сидела женщина за прялкой, поэтому внутрь я войти не осмелилась. Вокруг соседнего гурьбой носились дети, а дверь следующего была плотно закрыта и, возможно, заперта изнутри. А вот четвертый по счету, судя по его размерам и вывеске над дверью, вполне мог быть таверной.

Изо всех сил напрягая зрение, чтобы картинка перед глазами не расплывалась, я прошмыгнула в приоткрытую дверь и очутилась в коротеньком темном коридоре. Пройдя несколько шагов, я увидела слева еще одну дверь, за которой оказалось просторное помещение, заставленное длинными столами и скамьями. На одном из столов лежала буханка ржаного хлеба и почти целая головка сыра – не хватало лишь одного треугольного куска. Вопреки моим страхам, ни хлеб, ни сыр не растворились в серой дымке, оставив меня ни с чем. Я быстро засунула их между складками коврика и, довольная собой, развернулась, чтобы уйти.

Но вдруг в дверном проеме мелькнула человеческая фигура – столь же призрачная, как и все обитатели этой деревни. Я прижалась к стене, чтобы ненароком с ней не столкнуться, но человек отчего-то не торопился переступать порог. Мне стало немного не по себе. Я сосредоточилась на очертаниях, пытаясь его рассмотреть. Мужчина. Кожаные штаны, сапоги и кольчуга, на плечи накинут короткий шелковый плащ, почти такой же, как у Всадников, только без меховой опушки. На голове вместо шлема – шапочка с брошью, украшенной драгоценными камнями.

Он внимательно осмотрел комнату, один раз его взгляд даже скользнул по мне. И хотя меня он не заметил, что-то его будто насторожило. Он не вытащил меча из ножен, хотя, думаю, случись такая надобность, это заняло бы у него лишь долю мгновения. А быть может, в его распоряжении было и другое, неизвестное мне оружие, которое он не носил на виду.