Колдовской мир

– Сулькар блюдет торговый мир. – Воин старался говорить потише, но в небольшом зале голос его рокотал подобно морскому прибою. – Однако нас заставляют обнажить мечи! Но что наше железо против колдовства? Нет, я не порицаю древнее знание. – Он обращался непосредственно к Владычице. – Все верно, каждому свое. Но ведь Эсткарп никому не навязывает своей воли и веры, а эти кольдеры… Они набегают, как волны, и убивают! Госпожа! Если мы не объединим усилий, наш мир обречен. Нужно остановить волны жестокости и мрака!

– Знаешь ли ты, Мореход, человека, рожденного женщиной, который мог бы управлять волнами?

– Управлять – нет, но одолеть – да! В этом моя сила! – Воин ударил себя в грудь, и никто не усомнился, что он имеет право говорить так. – Кольдеров голыми руками не возьмешь. Они готовят нападение на Сулькар. Умники из Ализона отсиживаются в стороне, но их ждет участь Горма. А Сулькар не сдастся! Но если волны поглотят нас, они двинутся сюда, госпожа. Говорят, ты имеешь власть над ветром и бурей; твои заклятья могут изменить внешность человека и помутить разум. Может ли твое колдовство противостоять Кольдеру?

Владычица погладила кристалл на груди.

– Скажу тебе правду, Магнис Осберик. Я не знаю. Кольдер загадочен. Мы не смогли проникнуть туда. В остальном же ты прав. Пришло время объединить наши силы. Капитан! – обратилась она к Корису. – Что скажешь?

Красивое лицо Кориса было мрачным, но в глазах вспыхнуло торжество.

– Если нужны наши мечи, мы готовы! С твоего согласия, мы выступаем в Сулькар, госпожа.

– Решено, Эсткарп идет на помощь Сулькару! Ты, капитан, говоришь как воин. Мечи мечами, но с вами будет и наша, дарованная от веку Сила.

Бежавшая из Ализона колдунья вышла из-за кресла и встала по правую руку от Верховной Владычицы. Ее темные раскосые глаза, оглядев собравшихся, остановились на Саймоне, притихшем в стороне, и по ее губам пробежала тень улыбки. Или ему только показалось? Как бы то ни было, Трегарт почувствовал, как некая невидимая тончайшая нить протянулась между ними.

Их отряд выступил в полдень. К своему удивлению, Саймон обнаружил, что держится рядом с колдуньей, которая, как и все гвардейцы, надела кольчугу с кольчужным шарфом. Словом, с виду женщина ничем не отличалась от других воинов, даже на поясе у нее, как и у прочих, были меч и самострел.

– Мы снова вместе, воин из другого мира! – тихо сказала колдунья, улучив момент.

Ее спокойствие почему-то раздражало Саймона.

– Будем надеяться, что теперь мы охотники, а не дичь.

– Всему свое время, – сухо откликнулась она. – В Ализоне меня предали и лишили оружия.

– Зато теперь у тебя меч и самострел.

Колдунья посмотрела на свое оружие и рассмеялась:

– Да, Саймон Трегарт, меч, самострел и еще кое-что! Но ты прав в своих предчувствиях – впереди у нас мало хорошего.

– Предчувствия, госпожа?

Он разозлился, не желая верить ни одному ее слову, поскольку больше полагался на силу оружия. А все эти намеки, взгляды, предчувствия…

– Предчувствия, Саймон. – Она пристально посмотрела на него и чуть заметно улыбнулась. – Мне ничего не надо от тебя, чужестранец. Но я знаю, что Верховная Владычица связала наши жизни воедино. Наши чаяния могут не оправдаться. Скажу одно: берегись места, где высятся скалы и кричат орланы.

– Госпожа, – Саймон принужденно улыбнулся, – в этой стране я, кажется, вижу все, словно у меня глаза на затылке. А воевать мне не в новинку.

– Знаем-знаем! Иначе ты не поехал бы с Соколом. – Она кивнула в сторону капитана гвардейцев. – Корис непревзойденный боец и прирожденный военачальник. Гордость Эсткарпа!

– Ты предвидишь беду в Сулькаре?

Колдунья пожала плечами:

– Наш Дар, как известно, не дает нам полной картины. Лишь обрывки, детали. Но городских стен я не вижу. И кажется, это не у моря. Приготовь-ка лучше самострел и не забудь про свои знаменитые кулаки! – Она дружелюбно засмеялась, и Саймон понял, что должен принимать дружбу на ее условиях.

5

Битва с демонами

Войско поспешало, но, когда после ночевки в последнем пограничном форте оно вышло на тракт, ведущий к морю, впереди был еще целый день пути. Продвигаясь от форта к форту, всадники меняли лошадей, и миля за милей войско приближалось к своей цели.

Сулькарцы, не привыкшие к верховой езде, были мрачноваты, да и седла гвардейцев оказались им малы, так как большинство из них своей комплекцией почти не уступали Магнису Осберику. Но мужественные мореходы не отставали – стиснув зубы, они держались в седлах так, словно само время превратилось в их заклятого врага.

Стояло ясное утро. Множество пурпурных цветов под ярким солнцем развернуло свои лепестки; пахло морем, и у Саймона поднялось настроение, чего уже давненько с ним не случалось. Он и сам не заметил, как стал напевать. Слева раздался знакомый глухой голос:

– Рано пташечка запела!

– Не каркай! День больно хорош! – сказал он добродушно.

Колдунья отвернула кольчужный шарф.

– Море… Оно уже близко, оно в ветре… – Она смотрела вперед, туда, куда уходила дорога. – Море в крови у нас. Поэтому и сулькарцы по крови нам не чужие. Когда-нибудь я уйду в море… Сбегающие с берега волны так и тянут меня за собой!

Она не сказала ничего особенного, но Саймон вдруг насторожился, даже в горле пересохло. Может, и не было у него дара предвидения, но что-то в нем дрогнуло, напряглось… Он, не раздумывая, поднял руку, давая сигнал к остановке.

– Да! – Колдунья тоже подняла руку.

Корис обернулся и остановил весь отряд. Он передал командование Танстону и поскакал к ним, выслав вперед дозорных.

– В чем дело? – спросил он, подъехав.

– Впереди что-то есть. – Саймон смотрел вперед, изучая местность, такую тихую и безмятежную в лучах утреннего солнца. Тишина… Лишь высоко в небе кружили большие птицы. Ветер стих. Ни один листик на кустах не шелохнулся. Но Саймон готов был поклясться, что впереди их ждет ловушка.

Корис перевел взгляд с Саймона на колдунью. Женщина вся подалась вперед, ноздри ее раздувались, словно она принюхивалась, пытаясь выявить опасность. Наконец, бросив поводья, колдунья сделала пальцами какие-то знаки и утвердительно кивнула:

– Он прав. Впереди пустота, за которой я ничего не вижу. Похоже на силовой барьер, прикрывающий засаду.

– Но как он-то смог? У него же нет Дара? – воскликнул Корис и с подозрением посмотрел на Саймона. Затем, отдав несколько приказов, капитан двинулся вперед – туда, где дорога делала поворот.

Саймон, доставая самострел, тоже с удивлением подумал: «Как мне это удалось?» Хотя нечто похожее бывало с ним и раньше. Скажем, в ночь, когда он встретил Петрония. Но никогда прежде чувство опасности не было таким сильным, тем более что оно все увеличивалось и обострялось…

Колдунья держалась рядом с ним, за спинами передового отряда. Он и не заметил, когда она извлекла из-под кольчуги свое главное оружие – дымчатый кристалл. Подняв камень над головой, колдунья что-то громко крикнула, но этого языка Саймон не знал.

Впереди показались остроконечные скалы, напоминающие очертаниями клыки чудовищной пасти. Дорога шла как раз между двумя такими «клыками», словно под аркой. Подножие гор скрывали густые заросли кустарника.

Вдруг из кристалла колдуньи в скалу ударил яркий луч, и тотчас оттуда повалили клубы дыма, застилая все вокруг едкой завесой.

И тут появились нападающие! Закованные в броню воины бежали в полном молчании – ни выкриков, ни приказов. Глухие шлемы с заостренными забралами придавали им вид остроклювых хищных птиц. Это безмолвное нападение казалось каким-то сверхъестественным.

– Сулькар! Сулькар! – грянул боевой клич мореходов.

Во главе с Магнисом Осбериком они двинулись навстречу врагам, обнажив мечи. Гвардейцы шли в бой молча. И Корис не отдавал никаких команд, но стрелки уже целились и стреляли, и мечники двинулись вперед, держа оружие наготове. В одном войско Эсткарпа имело безусловное преимущество: безмолвное воинство врага было пешим.

Саймон досконально изучил вооружение Эсткарпа и знал, где слабые места в их доспехах, но какова броня у кольдеров – никому не известно… Саймон прицелился в подмышку одному из нападавших, который бросился с мечом на гвардейца. Кольдер неестественно повернулся и рухнул, его заостренное забрало воткнулось в землю.