Руки Лео

Ещё обходя вокруг здания, я заметил огромное окно, находившееся, впрочем, очень высоко. Под окном, вплотную к стене, были составлены штабелем картонные коробки, на которые, пожалуй, можно было вскарабкаться. Недолго думая, я ринулся вверх, перепрыгивая с одной коробки на другую. Они были пустые и еле держались, кроме того, размокли от дождей и теперь проседали под моим весом. Я живо представил себя в роли Кота Сильвестра, рухнувшего с самой вершины.

С трудом балансируя на куче картона, я подтянулся на передних лапах и изловчился заглянуть через окно внутрь. В тусклом неоновом свете, Чёрный, стоя ко мне спиной, держал Стива под прицелом. Стив заметил меня, в его глазах мелькнула вспышка надежды.

— Давай, Лео! Взять его, — закричал он, что есть мочи.

Чёрный оглянулся. Стив воспользовался этим секундным замешательством и бросился на врага. Сцепившись в схватке, они покатились по скользкому полу. Я смотрел на них, не в силах решить, что делать, продолжая, тем временем, балансировать, чтобы не загреметь вниз с моей картонной горы. Чёрный извернулся и нанёс Стиву удар головой в подбородок. Тот, оглушённый болью, ослабил хватку — противник не замедлил этим воспользоваться, и вырвался из объятий. Нанеся очередной удар, Чёрный прыжком догнал оружие, выскользнувшее у него из рук.

— Чёртов стукач, ты сам нарвался! — он уже целился, вытянув руку с пистолетом.

Стив, поднимаясь, кинулся убегать зигзагами в сторону большого станка, стоявшего у стенки, в отчаянной попытке найти там укрытие. Положение стало критическим, а моя картонная гора грозила в любую секунду окончательно обвалиться. Это был мой последний шанс помочь другу. Прогнав сомнения, я подобрался для прыжка.

Первый залп раздался когда я пробивал окно. Эхо выстрела было настолько громким, что заглушило звон бьющегося стекла. Я оглох, но, приземляясь, увидел, как второй раз пламя вырвалось из ствола пистолета.

Услыхав первый выстрел, Стив инстинктивно пригнулся и замер. Пока он, подняв руки, медленно разворачивался, второй выстрел настиг его. Пулей его отшвырнуло назад. Когда он спиной ударился оземь, что-то выпало из кармана его плаща. Небольшой предмет, угловатый и блестящий, скользнул по гладкому, маслянистому полу и завалился в щель.

Чёрный уже бежал к воротам, намереваясь скрыться, но меня он не интересовал — я торопился к своему товарищу.

— Взять его Лео! Возьми эту дрянь! — шептал он.

Я помчался вдогонку во всю свою прыть, но снова опоздал: Чёрный уже проскользнул наружу и запер ворота. Через щель в заборе было видно, как он садился в машину. Выезжая задним ходом со стоянки, он врезался в фонарный столб, шумно дал газу, наконец, воткнул первую и умчался с пробуксовкой, поднимая колесами струи гравия.

Глава 6

Смерть Стива

Понурый, вернулся я к своему другу. Стив лежал на спине, согнув ноги в коленях, глядя в сторону. Он задыхался. Я лизнул ему руку. Он медленно повернул ко мне лицо, нечеловеческим усилием поднял руку и почесал меня за ухом, как он обычно делал. Рука была такая холодная, что меня бросило в дрожь. Внезапно меня осенила идея и я сунул морду в карман его плаща в поисках телефона.

— Бесполезно, я забыл его дома… Прости друг, боюсь, на этот раз все кончено… — пробормотал он извиняющимся тоном, догадавшись о моём намерении, глядя на меня мокрыми глазами.

Я заскулил от отчаяния. Прочитав в его глазах покорность, я понял, что уже ничего не смогу сделать и изо всех сил прижался к нему, чтобы немного согреть. Через мгновение его сотряс приступ кашля, потом ещё раз, и ещё.

— Прости, — прошептал он в последний раз и закрыл глаза — теперь навсегда.

Осталась бездонная тишина, какой не бывает на свете. Лишь изредка её нарушали свистящие порывы холодного воздуха, залетавшего через разбитое окно. Они гоняли едкий запах пороха, который, смешиваясь запахом крови моего товарища, становился совершенно тошнотворным.

Я не отходил от него. Он был моим другом, я не оставил бы его одного ни за что на свете! Он был здесь, рядом со мной, неподвижный. Был здесь, но его больше не было. Он не обращал на меня внимания, а я не мог понять, почему.

«Так не честно… ты не можешь меня бросить, мы же договорились: вместе навсегда, до самого конца… ты мне обещал!» — думал я.

Это был наш магический заговор, мы повторяли его каждый раз, когда отправлялись на задание. Два слова, глаза в глаза, и вперёд — навстречу опасности. Эти слова означали, что, если случится что-то страшное (а в нашей профессии всегда есть такая вероятность), то разбираться мы будем вместе. И вот теперь, после стольких лет дружбы, после стольких опасностей, пройденных рука об руку (точнее сказать рука о лапу), он оставлял меня одного!

Ещё хуже было гнетущее чувство вины: меня никак не покидала мысль о том, что будь я более внимательным и решительным — всё, возможно, сложилось бы иначе. Я слишком полагался на него, слишком долго медлил, прежде чем прыгнуть через это проклятое окно!

Воспоминание пронеслось у меня в голове, одарив тонкой нитью надежды. В пору моего щенячества, когда я проходил курс дрессировки, мы часто ездили играть на природе: валялись в траве, наслаждались тёплыми ароматами луга в облаке порхающих разноцветных бабочек, и боролись. Во время схватки Стив вдруг прикидывался мертвым. Как же это меня в начале пугало! В ужасе я облизывал ему лицо и трогал его лапой, а он вдруг вскакивал, хохоча как сумасшедший. Зная, увы, что это бесполезно, я все-таки попробовал…

«Нет, он не шутит», — подумал я обреченно.

Глава 7

Освобождение

Наутро, вызванные владельцем соседнего ангара, уставшим от моего лая и бесконечных завываний, прибыли коллеги, и нашли нас.

Всю ночь я пытался достать тот предмет, что вывалился у Стива из кармана, но у меня так ничего и не вышло. Мне удавалось дотронуться до него лапой, но чтобы схватить его, нужны были пальцы. Я пробовал выкопать яму, но только обломал себе когти о бетонный пол. Пытался схватить его зубами, но, так и не смог просунуть морду достаточно глубоко — щель в полу была слишком узкой. Я не оставлял попыток до утра, но, в конце концов, лишь расцарапал морду.

Утром я пытался привлечь внимание следователей, подтаскивая их за рукава к нужному месту — тщетно: пару минут они меня по очереди утешали, на мой лай отвечали, что у них нет времени играть, затем приступали к своим обязанностям и не обращали на меня больше никакого внимания… Можно подумать, в тех обстоятельствах я мог захотеть играть!

Один за другим на место прибывали криминалисты и фотографы, детективы и журналисты. Немного погодя какие-то люди уложили Стива в серый гроб, который затем увезли на сером фургоне.

— Босс, что нам с ним делать? — спросил один из сотрудников у капитана. Тот наклонился ко мне и обнял меня за морду.

— Бедняга Лео… даже представить себе не могу, каково это, когда убивают твоего товарища у тебя на глазах! Смотришь, как его уносят в гробу… а сказать при этом ни слова не можешь. Если бы ты мог говорить — уверен, мы нашли бы убийцу за считаные часы… Вот ведь досада! Возьмите его, когда поедете к Стиву домой, заберите там его вещи. Пока поживет у нас в участке. Потом посмотрим, может кто-нибудь захочет его забрать.

Услышав, что меня отвезут домой, я немного приободрился, ведь на автоответчике был записан голос убийцы. Надо только добиться, чтобы кто-то его прослушал, а уж я бы дал ему понять, что это и есть голос того мерзавца, который хладнокровно застрелил моего друга. Это не составило бы труда. Однако, только я выпрыгнул из машины, как нос резанули запахи пороха и мазута. Само собой, убийца тут уже побывал в поисках документов, о которых говорил Стив, и чтобы стереть сообщение на автоответчике. Так и вышло — осмотр, проведённый в квартире, в поисках чего-либо, что могло пролить свет на последние часы жизни убитого, никаких результатов не дал.

Сколько себя помню — мне всегда хотелось иметь руки, ну хоть бы раз, хотя бы на день. Я даже был уверен, что руки — одно из немногих реальных различий между мной и человеком, и часто фантазировал, сколько всего я мог бы попробовать, если бы они у меня были. Я мог бы побаловать себя бесполезными (но забавными!) вещами: например, взять кошку за хвост, раскрутить её в воздухе, разжать пальцы и смотреть, как полетит, или бросать самому себе камни и сосновые шишки, и мчаться за ними. Я мог бы совершать и более практичные действия: например, сам открывать двери, когда приспичило до ветру, или прикрываться одеялом, если стало холодно, а самое главное — я бы научился обращаться с холодильником и телевизором.

Но никогда в жизни мне не хотелось иметь руки так сильно, как в этот раз. Если б только это было возможно! Хоть каким-нибудь чудом, хоть на пять минут… Я бы извлёк тот таинственный предмет, потерянный Стивом, и уже одним этим поставил бы убийцу к стенке! Вместо этого мне оставалось ощущать себя никчёмной собакой с четырьмя никчёмными лапами.

Я предался унынию. Следующие три дня я провел на коврике в комнате ожидания полицейского участка, положив морду на передние лапы, не притрагиваясь к еде, не поднимая глаз. Лишь время от времени шевелил ушами, если чувствовал, что кто-то указывает на меня или произносит мое имя, или имя моего напарника. Но больше никак на них не реагировал.

Глава 8

На похоронах

«Не стану больше ни к кому привязываться. Вообще не хочу больше иметь дело с людьми! Ты отдаёшься ему весь, без остатка: охраняешь дом, играешь с детьми (к сожалению, любимая игра детей с собаками — дергать их, изо всех сил, за уши и за хвосты), ты с ним рядом, когда ему скучно, утешаешь его, когда нужна поддержка. А он отвечает тем, что в один прекрасный день оставляет тебя одного, вот так…

Теперь придётся начинать отношения заново, с одним ли, или с несколькими, приспосабливаться, заслуживать уважение. Изучать новые слова, интонации, привычки. Заново решать кучу неприятных вопросов. Чего только стоят разборки с местными собаками на новом месте жительства, всего-то ради собственного уголка, куда можно будет бегать по нужде. А там, не дай бог, новый партнер решит поехать в отпуск, или обнаружит у себя аллергию, или у него родится ребенок, и ты вдруг получаешь пинок под зад…

Ну и потом, ведь Стив был особенным! Ищи хоть всю жизнь — такого друга больше не найти. Растяпа… если б я только действовал решительнее… Теперь всю жизнь буду терзаться! Как же это бесит, что больше ничего нельзя для него сделать. Та штуковина, что закатилась в ямку в полу, она могла бы помочь. Как бы её достать от туда? В одиночку — никогда не достану. Чем теперь заняться?

Может и вправду, кто-нибудь из участка возьмет к себе? Нет, лучше не надо! Надоела такая жизнь. Устал я от разборок, стрельбы, погонь, ночных смен. Может пойти бродяжничать? По крайней мере пока не появится идея получше. Обеспечить себя я сумею, с голоду точно не умру…»

С этими невесёлыми мыслями плёлся я во главе похоронной процессии, провожая моего друга в последний путь.

Мы молча шли сквозь морозные ароматы зимы, но что-то мне подсказывало, что слезы наворачивались не от холодного воздуха, щипавшего мне ноздри. Вы можете себе представить приличные похороны без дождя? Нет, не можете? Ещё какой был дождь! С ледяным ветром, который срывал последние жёлтые листья с деревьев, хлестал ими по морде, мгновенно уносил облака пара, валившего изо рта.

На кладбище была куча народа: все одеты в тёмное, все с открытыми зонтами. Люди произносили речи, сменяя друг друга подле гроба. Слова были разные, но смысл — один и тот же, так что мне это сразу надоело. Смотреть, как гроб опускают в могилу, не хотелось — казалось, сердце вот-вот разорвется на куски.

Я решил не оставаться и уже брёл по дороге прочь, как вдруг моё внимание привлек голос. Навострив уши, я невольно развернулся и зашагал обратно.

— Перед лицом подобных трагедий часто возникает вопрос… — говорил Чёрный человек фальшиво растроганным тоном. — Итак, мы, криминалисты, решили…

Я слушал внимательно, желая убедиться, что не обманываюсь.

— Это, безусловно, лучший способ почтить память человека, который…

Это был точно он! Тот самый мерзавец, который застрелил моего друга, и, как я и предполагал с самого начала, один из наших коллег. Убийца был одет в то же самое зловонное пальто и ту же шляпу. У него наверное даже пистолет был с собой тот же, из которого он застрелил Стива.