Руки Лео

Я указал мордой в сторону двери: «Идём, поздно уже!»

Он медлил, рассматривая свои ноги с недовольной миной.

— Ва-ав (Что ещё случилось?), — спросил я, начиная злиться.

Он показал на свои ноги: «Отвык босиком ходить», — взял башмаки, связал их вместе шнурками и повесил себе на шею как шарф.

Ползком мимо будки охранника, звонко храпящего во сне, мы наконец-то выбрались на улицу. Это было довольно легко, остальные животные послушно сидели тихо, в надежде, что мы сдержим слово и вернёмся их освободить.

Начинался рассвет, уличные фонари гасли один за другим. Площадка и лужайки, окружавшие лабораторию, были обнесены высоченным забором из металлической сетки, за которым были видны только сельхозугодья, рассечённые старенькой асфальтной дорогой. Восходящее из за холма солнце окрасило горизонт в оранжевый цвет, хотя на небе всё ещё можно было разглядеть пару звёзд.

Мы озирались, гадая в какую сторону лучше бежать и что делать. Конечно, по одиночке каждый из нас привлекал бы меньше внимания, но всем известно, что одна голова хорошо, а две — лучше. Посмотрев друг другу в глаза, мы решили держаться вместе.

Вплоть до этой минуты всё шло гладко. Однако, несмотря на все взятые обязательства и добрые намерения, петух остаётся петухом. И вот, наш Паваротти, после долгого внутреннего поединка, не смог более сдерживать инстинкт. Надо сказать, что он страдал манией величия и, после операции на голосовых связках, постоянно стремился продемонстрировать свой новый тенор. Выпятив грудь колесом, он наконец разразился арией Фигаро из Севильского цирюльника. Внезапно все огни лаборатории зажглись, а оставшиеся пленники разом загалдели, каждый на своем языке, создав невообразимый переполох!

Обстановка резко осложнилась: сторож вот-вот заметит наше отсутствие и кинется нас искать. Мы кинулись лихорадочно обследовать забор в поисках дыры, прохода или чего-нибудь, что позволило бы мне выбраться — в отличие от моего сообщника, я ни за что не смог бы перелезть через такую высокую сетку.

Выхода не было.

Отчаявшись, я опустил взгляд и сделал знак Джотто, чтобы он немедленно бежал и спасался хотя бы сам. Может ему удастся раздобыть подкрепление… Джотто жестами дал понять, что ни в коем случае меня здесь не бросит, сел на землю и стал торопливо одевать ботинки.

— Гав (Что же нам делать?)

Выпятив нижнюю губу далеко вперёд, мой сообщник почесал затылок и пожал плечами: «Понятья не имею!»

Глава 16

Фургон

В глубине двора, в нескольких десятках метров, стояла машина нового сторожа. Рядом с ней — старый фургон, ржавый и страшный, на котором наши мучители ездили за новыми жертвами. Я обежал территорию и нашёл хороший булыжник. Положив его под дверью фургона, я взглядом указал Джотто на камень, затем — на окно машины.

— Гав (Давай, кидай камень в окно!)

Джотто удивлённо поднял брови и покрутил пальцем у виска: «Умом тронулся? А рулить кто будет?»

— Гав, гав, гав (Ты не рассуждай, просто слушай меня и делай что говорю!)

Мой сообщник сжал кулак, поднял из него один палец вертикально вверх и поводил вправо-влево у меня перед носом: «Забудь!»

В ту же секунду дверь лаборатории с грохотом распахнулась, и из неё вывалился сторож, с ружьём, заряженным наркотическими дротиками.

— Стоять! Стоять, твари, а то пристрелю! — орал он, всё ещё пытаясь прийти в себя спросонья.

— Гав? Гав? Грррр (Что встал? Дадим ему взять нас? Я то думал ты парень не промах!)

Джотто взглянул на сторожа — тот, задыхаясь на бегу, пытался прицелиться. Решительно тряхнув башкой, Джотто схватил камень, швырнул его в стекло и, с моей спины, как с подставки, ласточкой влетел внутрь фургона. Я заскочил следом в открытую им дверь и, пока Джотто её снова захлопывал, об неё со звоном разбился наркотический дротик.

«Ух ты, пронесло!» — присвистнул Джотто, изображая рукой пролетающую мимо пулю.

Следующий шприц влетел в разбитое окно и вонзился в обивку прямо над головой шимпанзе. Тот заметался вперёд-назад по кабине, подпрыгивая и визжа как умалишённый.

— Ииии-иии (Быстрее, делай что-нибудь!), — орал он, тряся меня за плечи, в то время как сторож, трясущимися от злости руками, пытался перезарядить ружьё.

Ошалев от паники, я ткнулся мордой под рулевое колесо, закусил электропроводку и рванул изо всех сил. Оставалось привлечь внимание моего спутника и указать ему на провода. К счастью, он тоже, прежде чем угодить за решётку, насмотрелся фильмов про полицейских, типа «Старски и Хатч» и «На улицах Сан Франциско». Поняв с лёту, что я имею в виду, он стал наугад скручивать вместе концы проводов, жмурясь от искр. Мотор, пару раз крякнув и ещё пару раз чихнув, вдруг завёлся, и Джотто вопросительно уставился на меня.

Сторожу тем временем удалось перезарядить ружьё и теперь он стремительно приближался, держа нас под прицелом. Джотто ткнул пальцем в меня, в себя, в свои ноги и, наконец, изобразил знак вопроса: «Ну и кто теперь поведёт? Я, если что, и до педалей-то не достаю!»

Я спихнул его с сиденья, запрыгнул сам и упёрся передними лапами в рулевое колесо. Очередной дротик разбился о ветровое стекло, обрызгав его своим зеленоватым содержимым.

— Ав! Ав (Врубай заднюю и поехали!), — заорал я на Джотто. В ответ он обнажил свои зубы, отбивающие дробь: «Страшно!»

— Ав! Ав! Гррр (Врубай заднюю и поехали, чёрт возьми!)

Джотто наконец подчинился, воткнул передачу и бросил сцепление. Машина дёрнулась раз, другой, и чуть не заглохла. Джотто нажал на сцепление ещё раз, как раз вовремя, и стал отпускать, медленно и аккуратно. Фургон наконец тронулся с места, я выруливал направо со стоянки. Сторож замер на месте, бросил ружьё, потёр себе глаза от удивления и заорал:

— Так не бывает! Стойте, твари, и вылазьте из машины! Вылазьте, говорю вам…

Глава 17

Наконец-то свободны

В зеркале заднего вида на нас помчались стена и машина сторожа.

— Вау! Аййй (Тормози!)

К сожалению, впрочем небольшому, Джотто перепутал педали, и наш фургон с грохотом врезался в машину смотрителя, смяв её в гармошку.

— Ааааа, — взвыл сторож, — убийцы! Моя машина… Угробили машину…

Осуждающе посмотрев на сообщника, я прорычал: «Ты что, оглох?» Он пожал плечами и одарил меня озорной улыбкой.

Я указал мордой вперед:

— Авввв… (Включай первую и потихоньку!)

Машина тронулась снова. Я старательно выруливал по направлению к воротам. Наш сторож, тем временем, начал поднимать ружьё, и в спешке напоролся прямо на иглу, торчащую из дротика. Выругавшись, он кинулся за нами вдогонку, но его зашатало, с каждым шагом он бежал всё медленнее. Вскоре он совсем остановился, попытался вскинуть винтовку, но повалился наземь и потерял сознание прямо посреди площадки.

— Вау, вау (Включай вторую!)

Мы набирали скорость, но слишком медленно.

— Вау, вау, уууууу (Включай третью и газу!)

Фургон на полном ходу протаранил ворота, они слетели с петель и, зацепившись за машину, ещё долго волочились следом.

Когда лаборатория скрылась из вида, Джотто внезапно нажал на тормоза, так что я чуть не размазался мордой о ветровое стекло. Я вопрошающе посмотрел на него. Он включил нейтральную, затянул ручник и показал на дорогу — прямая как линейка, она шла слегка под уклон.

— Гав (Что случилось?), — спросил я.