Воплоэны. Одно сердце для двоих

Гел, вероятно, тоже был этим озабочен, потому что усиленно вертел головой, в надежде кого-то высмотреть. А высматривать было тут некого. Вообще. Даже обидно – невеста на смотрины прибыла, а жениху хоть бы хрен.

– Вероятно, его подвеличество занят, – неуверенно произнес перемещатель.

– По-моему, тут все, кроме нас, заняты, – добавила я.

– Ничего страшного, – приосанился Гел. – Я знаю, какие помещения отведены вам… в смысле, тебе, так что я тебя провожу, а потом кого-нибудь найду.

– Ты главное покушать что-нибудь найди, – сказала я. – А то у меня желудок тревожные песни поет. Остальное… и остальные могут и подождать, я пока ни по кому не соскучилась.

Помещения мне отвели практически люксовые. Как только за Геламеоном закрылась дверь, я тут же стала осматривать свое… скажем так, временное жилище. Да, именно временное! Еще раз повторю: я не собиралась тут ни за кого выходить замуж и жить, пусть даже в хоромах, больше пары дней. А может, и дня хватит, посмотрим. Еще я хочу сказать, что стала все-таки думать о происходящем более реально. Да, с одной стороны все походило на галлюциногенный бред, но с другой стороны, этот бред был слишком долгим, слишком логичным и последовательным для бреда. Версия с перемещением в иной мир укладывалась в события более ровно, без косяков и зазоров, если, конечно, не считать огромным косяком само существование магического мира в принципе. Ну так ведь даже самые умные ученые всего на свете не знают, а об устройстве мироздания существует столько теорий, начиная от религиозных и заканчивая теорией каких-то там струн, что тихий уютный мирок, куда меня мгновенно перенес дядька в черном плаще, вряд ли этим теориям сильно помешает. В общем, я решила поверить, что все это правда, а дальше будет видно. Наверное, принятию такого решения поспособствовала и моя артистическая сущность, а также профессия – в скольких вымышленных мирах, если вспомнить, я уже побывала, в кого только не перевоплощалась? Побуду теперь и Анелью в королевстве… как его там?.. Вилонар. Или это не королевство?.. Да, это какой-то гиле-чего-то-там, а королевство вроде как Заромар. Короче, несмотря на хорошую память, я слегка запуталась. И немудрено после всего рухнувшего на мою бедную голову. Точнее, я сама сюда рухнула, но досталось-то все равно голове. Ну да ладно, это все лирика. Пока же я стала осматривать жилище.

Я находилась в большой комнате, чем-то вроде гостиной. Изысканный, с художественной обивкой диван – аж садиться жалко, овальный невысокий столик, два кресла, четыре стула – обивка у всех под стать диванной. Вдоль одной из стен – резные шкафы со стеклянными дверцами. Два заставлены книгами, еще два – то ли вазами, то ли статуэтками: все вычурное, разноцветное, непривычное глазу. На стене напротив – зеркало от пола до потолка в золоченой… не, думаю, что в натурально золотой раме. Под высоким потолком – плоский матовый блин. Странно, ожидалась люстра. Вероятно, люстра и есть – во всяком случае, источник света, который сейчас не требовался, достаточно было того, что лился сквозь два высоких окна, у которых не было ни жалюзи, ни штор. Непорядок, этаж-то первый, сквозь такие огромные окна вечером буду как на витрине. Ладно, разберемся потом. Что тут еще? На стенах никаких картин, зато на каждой по два-три матовых шарика, чуть больше теннисного мяча, – вероятно, тоже светильники. В каждой стене, кроме той, где окна, по двери. В одну мы вошли из коридора. Вторая… Ага, вторая ведет в спальню. Большая, с балдахином кровать, цвета? тканей, как и стен, мягкие, теплые: бежевый, кремовый, медовый, палевый… Платяной шкаф, трюмо, рядом пуфик. На трюмо – баночки-скляночки, плоские коробочки. Вероятно, местная косметика-парфюмерия. Интересно, приобретенная специально для меня, или кто-то уже пользовался? Я поморщилась. И проверять не стану – сама себе теперь парфюмер и визажист. Снова посмотрела на кровать. Большая, зараза. Определенно с намеком. Ну-ну, женишок. Хотя бы покажись сначала, а то прям как в «Аленьком цветочке» – прячется от меня страшное чудище. Правда, Гел говорил, что его подвеличество не урод, так ведь то на мужской взгляд… Ой, ладно, какая мне разница? Говорю же: я здесь ненадолго. Может, вообще эту кровать опробовать не успею. В смысле сна, о других смыслах и речи быть не могло.

Я вышла из спальни и заглянула за третью дверь. Там оказалась совмещенная с туалетом ванная комната. Только это не то совмещение, что в наших квартирах. Здесь все было по высшему, королевскому разряду. И унитаз с биде из золота, скрытые от взора высоким заграждением с росписью невиданной красы – пока любуешься, забудешь, зачем пришла; и бассейн вместо ванны… Не, ванна тоже имеется, и тоже на вид золотая. Надо, кстати, хотя бы душ принять… Но чуть позже, а то сейчас Гел вернется.

Я очень надеялась, что он скоро вернется, потому что есть уже хотелось очень сильно. Я даже решила наколдовать немного еды – хотя бы пока пирожок, – но Агаша, превратившись на пару мгновений в себя саму, шепнула, что наколдованная еда не насыщает. Обидно. Большой, кстати, минус.

Я вернулась в гостиную и присела на краешек стула. И тут же в дверь постучали:

– Госпожа, я могу войти?

Кто госпожа? Я госпожа? Ах, ну да, кто же еще-то… Голос, кстати, женский. Странно. А где Гел? Где жених? Зачем мне какая-то тетка?.. У меня так и вырвалось:

– А зачем?

– Я принесла вам завтрак.

Ну, это другое дело! Я придвинула стул ближе к столику и сказала:

– Давайте!

В комнату с подносом в руках вошла женщина лет пятидесяти в длинном коричневом платье с кружевным белым воротником и таком же кружевном белом фартуке.

– Доброе утро, леди Анель, – склонила она голову – да-да, в кружевном белом чепчике, под которым проглядывались гладко зачесанные, собранные в тугой узел темные, с обильной сединой волосы.

Голос ее звучал довольно сухо. Не то чтобы неприязненно, но без особого восторга точно.

– Доброе, – ответила я, тоже не сильно лебезя. А что? Мне бурчат, а я песни пой? Да и «леди» еще… Не люблю, на неприличное слово похоже. Впрочем, я сразу устыдилась – все-таки это я в гостях, да и покушать мне принесли, – так что сменила тон на более дружелюбный: – Спасибо. Только на будущее – без «леди». А вас как зовут?

– Юлиона. Я буду прислуживать вам… пока вы здесь.

О! Хорошая тетенька! Правильно сакцентировала: пока я здесь. У меня даже настроение поднялось.

– Да вы ставьте, ставьте поднос! И сами тоже присаживайтесь, составьте компанию.

– Не имею права, – ответила Юлиона, опуская на столик поднос с яствами.

Я с трудом удержалась, чтобы тотчас не наброситься на еду. Но все же нашла силы, чтобы спросить:

– А где Гел?.. Э-э… Геламеон, в смысле.

– Не могу знать. Будут еще указания?

– Нет… – растерялась я. – А…

– Когда закончите с завтраком, позвоните, – неведомо откуда достала моя… прислужница?.. служанка?.. серебристый колокольчик, поставила его с края стола и удалилась, бесшумно притворив за собой дверь.

У меня остался на душе неприятный осадок от этого посещения. То ли из-за тона, которым разговаривала Юлиона, то ли в принципе от того, что мне теперь кто-то прислуживает, – разбираться я уже не могла. Потому что вид и запах еды переключил мозг из состояния «думать» на состояние «жра-аать!!!». И я, неприлично чавкая и хлюпая, принялась насыщаться. Потом мне даже не удалось точно вспомнить, чем же я набивала свою голодную, прожорливую утробу. Пила точно что-то вроде компота, только непонятно из каких фруктов, а вот ела… Фрукты тоже ела. И тоже непонятно какие, понятно лишь, что очень вкусные. И очень сочные – потому что заляпать их соком умудрилась и столик, и платье, и даже брошку-Агашу, которая, впрочем, быстро и сама отряхнулась, и в остальном порядок навела. Еще я точно ела мороженое. Но почему-то не холодное. И тоже им уляпалась. Но Агаша справилась и с этой бедой. А вот что там было еще?.. Пирожки? Не уверена. Пирожные? Возможно. Колбаса? Тьфу, какая еще колбаса?! А может и была колбаса… Не помню. Правда, не помню. Помню лишь, что все было очень-очень вкусное. И наелась я так, что больше бы в меня не влезло ни кусочка. Разве что еще немного того нехолодного мороженого… Или даже много. Ну и фруктов еще. И компотом запить.

Но ничего я больше просить не стала. И не потому, что не успела вызвонить Юлиону, а потому, что ощутила на себе чей-то пристальный взгляд. Вздрогнув, я подняла голову. В кресле по другую сторону столика сидел и смотрел на меня мужчина. Я даже не сразу смогла его рассмотреть – первой панической мыслью было: он видел, как я хомячу, подобно неделю не кормленной свинье?! Он видел, как я уляпала все вокруг мороженым и соком?! Ай! Но тогда он видел и феечку, а это же нельзя!!! Не, Агаша бы просто не появилась при постороннем, значит, он пришел все-таки позже, и большого непотребства уже не застал.

Это меня слегка успокоило, и я рассмотрела незнакомца подробней. Первым делом меня захватили – иначе не скажешь – глаза. Голубовато-серые, они смотрели на меня с интересом, но скорее с интересом исследователя, без намека на любование и уж тем более вожделение. А вот я им невольно залюбовалась. Потому что он был реально красивым. Не гламурной красивостью, которой все чаще сияют мужчины со страниц журналов и сайтов, а неброской на первый взгляд, но той самой настоящей мужской красотой, о которой мы, женщины… во всяком случае я, мечтаем наяву и часто видим во сне. Темно-серая рубаха обтягивала худощавое, но рельефное тело. Короткие русые волосы непослушно торчали в стороны, будто приглашая себя пригладить. Прямой, не слишком большой нос, брутальная небритость, намек на улыбку на тонких губах… Ой, мамочки, я, кажется, влюбилась!

Глава 4

Я вскочила со стула, отпрыгнула в сторону, чтобы ничего не мешало, и по всем правилам сделала книксен. Как учили. Потому что я, конечно, догадалась, кто сидит передо мной. Что непосредственно после книксена и озвучила:

– Ваше подвеличество!..

Подвеличество сморщилось, словно съело лимон. И замахало на меня, как на жужжащую муху:

– Леди Анель! Прошу не называть меня так! Во всяком случае наедине.

– Меня ледью тоже не надо, – сказала я. – Просто Анель. А вас тогда как? Гилен Вилеон?

– На людях… – опять поморщился Вилеон. – На людях можно так. А наедине… Называйте меня графом. Граф Вилеон. Это в принципе верно. Я и есть… был графом. – Он махнул рукой, будто на что-то решаясь. Да так оно и было, поскольку сказал: – Давайте начистоту. Вам все равно кто-нибудь да расскажет, только все исказят, перевернут с ног на голову, добавят отсебятины… Поэтому лучше сам. Готовы меня выслушать, ле… простите, Анель?

Я была готова. Еще бы! Я рада была слушать этого красавчика, даже если бы он стал рассказывать о свойствах материалов, пошедших на постройку дворца. А уж если решил поделиться чем-то своим, сокровенным!..

– Только вы сядьте, – сказал граф. – И лучше не на стул, а тоже в кресло. Либо на диван.

Я села в кресло. Вилеон продолжил:

– Я не люблю, когда меня называют подвеличеством и гиленом, потому что хочу стать королем. Вы наверняка это уже слышали, но не знаете, насколько для меня это важно и как это непросто осуществить. Собственно, я и женитьбу эту затеял в первую очередь из-за того, что король должен быть женатым и иметь законного наследника или наследницу.

– А разве ваш король, – ткнула я в потолок пальцем, – женат?

Сказала – и прикусила язычок. Дура-дурища, разве можно перебивать титулованную особу? Да еще и королем тыкать, что ему наверняка неприятно. Нет, Анька, ты словно не из театра, а из коровника сбежала. Причем работала там не дояркой, а непосредственно коровой. Неужели и правда влюбилась, что так мозги перекосячило?

Вилеон же снова поморщился, наступила я ему точно на мозоль королем этим. Ко-орова!..

– Его величество Ставален был женат. Его супруга скончалась, но у короля осталась дочь. Наследница престола. Но мы же сейчас хотели поговорить обо мне, не так ли?

– Так ли, – вскочив, склонила я повинную голову. – Простите, граф. – И снова села.

А Вилеон продолжил. Он поведал мне свою историю. Оказывается, родом он был из очень далекого графства – чуть ли не с обратной стороны Куроны. Когда старый граф, отец Вилеона, умер, среди родственничков – братьев, дядей, племянников – начались свары и дрязги: делили и никак не могли поделить наследство. До Вилеона дошли сведения, что родственники же его отца и убили. Мстить он не стал, чтобы самому не увязнуть в этой грязи, а потому продал одному из братьев, наиболее порядочному, свою долю и уехал из родного графства навсегда. Он позвал с собой тех, кто был раньше в подчинении у отца и в его собственном – некоторые решились покинуть родные места. Вилеон долго искал такое королевство, где о его родине никто не слышал, пока не прибыл в Заромар, где арендовал у короля Ставалена пустующие территории – леса, болота, скалистые горы, и создал анклав Заромара – гилений Вилонар, с надеждой в будущем сделать его отдельным королевством. А пока был лишь предкоролем – гиленом, чего морально тяготился. Прямо он этого мне не сказал, но я и так все прекрасно поняла из контекста, не дура. Во всяком случае не полная. И не всегда.

– А заплатить ему можно? – спросила я. – То есть дать столько, чтобы окончательно уже отделиться?