Мертвая петля

Мертвая петля
Андрей Максимович Чупиков

22 июня 1941 года, день начала Великой Отечественной войны… Адольф Гитлер нагло обманул не только советскую власть, но и всех граждан Советского Союза, это грязное предательство. Я расскажу о юноше, который живет в Ленинграде. Он не герой и не нацист. Этого юношу лет шестнадцати звали Григорий Кремнев.

Андрей Чупиков

Мертвая петля

22 июня 1941 года, день начала Великой Отечественной войны…

Адольф Гитлер нагло обманул не только советскую власть, но и всех граждан Советского союза, это грязное предательство. Многие страны, которые склонили головы перед нацистами, совершили свой удар, удар в спину. Небо было безмятежным, словно не предвестие страшной бури, а обычное утро. В тишине наступающего дня, в сердце каждого города, села и деревни, пряталась неизведанная опасность. Мир кончился. Земля уже впитывает в себя первые слёзы, первую кровь. Огромная армия нацистов: корабли, танки, пехота, все. Бессердечное нападение, десятки генералов нацисткой Германии называют это «тактикой», нет, это подлость. Восход солнца, кажется, освещал обыденные улицы и дома, но в этом свете пряталась тень войны, которая скоро обрушится на землю. В мирной тишине слышались лишь шорохи природы, но в душах людей уже зародился страх, а в глазах – предвестия грядущего бедствия. Всё это кончилось на долгие четыре года, смерть и война, сменяются голодом и чумой, все всадники апокалипсиса уже вступили на нашу землю. Солдаты, в тени подготовленных к действию танков и самолетов, поднимали взгляды в небо, не подозревая о том, что их мир вот-вот обрушится. На их лицах было написано беспокойство, но они еще не знали, что эта война изменит все: обыденные жизни, привычные пейзажи и сам ход их судьб. Мир, на вид кажущийся спокойным, скрывал в себе невидимый враг, который вскоре придет, стирая границы между миром и войной. Нацизм то самое чудовище, которое создано, что бы поглотить счастье и мир в наших краях. Я не буду говорить о предателях или героях, хотя и о них тоже будет много сказано.

Я расскажу о юноше, который живет в Ленинграде. Он не герой и не нацист. Этого юношу лет шестнадцати звали Григорий Кремнев. Он жил со своей семьей до начала Великой Отечественной войны. Дом выглядел у них очень даже хорошо. В углу невеликой, но уютной комнаты стоял тяжелый, старинный стол, на котором раскидывались бумаги, перья и чернила – место, где каждый вечер собирались члены семьи. Стены были украшены портретами предков, старинными картинами и подарками, создавая атмосферу уважения к прошлому и гордости за свою семейную историю. Небольшое окно в комнате пропускало теплый свет, наполняя пространство яркими лучами. В углу стояла старинная тумбочка с книгами и фарфоровыми фигурками. Мебель, испытавшая временные переменчивости, излучала атмосферу уюта и надежности. Под коврами таились деревянные полы, на которых играли детские ножки. Комната была наполнена ароматом домашней кухни, где готовились блюда, передающие традиции и вкусы семьи. Теперь же комната изменилась, нет детей и семье, но все осталось на своих местах. Недалеко от Ленинграда ведутся ожесточенные бои. Почти все ленинградские мужчины, стоят на смерть за свою малую родину.

Проснулся Кремнев в холодной постели, оглядев всю комнату, он не нашел ни чего нового, с восьмого на девятое бомбили Бадаевские склады, очень холодно. Кремнев вышел на улицу, небо было облачное, и подувал ветер. «Авиационного налета не должно быть!»-почти вскрикнул Кремнев, но тут же осекся и оглянулся улица была практически пустой. Он решил вернуться в свою квартирку, люди уже начали страдать от голода, но еда пока есть, это радует. Войдя в свою комнатушку, Кремнев бросил взгляд на интерьер, в его глазах можно было считать явное отвращение ко всему этому.«Интересно, я и тут живу, тошнит меня здесь» подумал Кремнев на секунду. Стены этой комнаты, выдержанные бомбардировками и пронизанные холодом, окна, замурованные деревянными щитами, позволяли лишь узким лучам света проникнуть внутрь. На потертых обоях отмечены времена прошлого размаха и роскоши. Старинная мебель, уже не раз пережившая перестановки и перемены, стояла в углу, выражая стойкость и уважение к истории. На столе, покрытом старой скатертью, стояли последние запасы продуктов, запах горячей вареной воды и сгорающего дрова наполнял комнату, создавая иллюзию тепла и уюта в сердце блокады.

На стенах висели фотографии тех, кто ушел на фронт или остался в памяти, словно борцы за свободу и будущее. Кремнев оглядел комнату ещё раз и с отвращением в сердце сел на стул.

Самолеты врага, словно темные птицы смерти, мчались в небесной выси, оставляя за собой лишь следы разрушения. Звуки взрывов пронзали сердца горожан, а каждый взлет и падение бомбы были, как удары молота, разбивающего мир на осколки. Ленинград, обладавший своей неповторимой архитектурой и историческим наследием, стал свидетелем разрушения своих крыш и стен. Улицы, где когда-то звучали шаги прохожих, превратились в поле обломков и пыли. Бомбардировки не выбирали, они касались каждого камня, каждого дома. Жители Ленинграда переживали страх перед небесным огнем. Каждый звук взлетающего самолета вызывал дрожь в сердцах, а взрывы сотрясали души. Осажденный город стал ареной, где жизнь и смерть танцевали в хаотическом вальсе. Бомбардировки Ленинграда оставили следы на его лице – город, ставший свидетелем разрушения, но не сломленного. Среди обломков и пыли вспыхивала свеча надежды, и Ленинград продолжал сопротивляться, несмотря на бесконечные испытания в воздухе и на земле. Когда это все это происходило Кремнев не чувствовал страха, каждый раз он нагло оставался в своем доме и просто ждал бомбы в свою квартиру, но ни разу она не упала. Следующая бомбардировка прошла точно также, множество жертв, разрушенных домов, но смерь, не достигнута. Встав со стула, Кремнев стал ходить из угла в угол, развернув своё пальто, он посмотрел на большую и тугую веревку, как канат. Он тут же закрылся и ещё более закутался в свое худое пальто.

«И разве это жизнь»-начал почти вслух размышлять Кремнев- «Люди умирают от голода, падают на улице, у города сотню наших бойцов умирают!». Тут Кремнев не выдержал и подошел к своему потертому зеркалу. Посмотрел и встал как в копаный, долго вглядываясь в своё отражение. У него темные вьющиеся волосы, которые он небрежно причесал, придавая своему облику непринужденность и шарм. В его глазах горит огонь невероятной жажды жить, останавливаемый лишь жестокими временами. Он выпрямил плечи, улыбается – словно одобряет свое собственное преодоление. Рваные булавки на пиджаке демонстрируют его беспощадное стремление к выживанию, а смоделированные непонятные масштабы на лице – горечь и голод за добивается своих целей. В его движениях скрыта изнуренная уверенность, каждое мгновение – борьба, которую он продолжает, несмотря на все трудности. Страсть и упорство скрыты в каждом его жесте, словно Петроград на грани гибели и взлета. Пиджак, изношенный временем, словно символизирует его выносливость, его готовность к авантюре. Он выглядит брутально и устало, но несет в себе невероятную силу и стойкость. Его внешний вид не обещает легкости, но борьба – вот что делает его жизнерадостным.

Лицо человека имеет выразительные черты: нос слегка приподнятый, среднего размера, с небольшими прямыми ноздрями; глаза большие, карие, с длинными ресницами, часто выражающие эмоции; брови тонкие и аккуратно зачерченные; губы полные. Руки этого человека также привлекают внимание: они длинные, подвижные, с некрупными костяшками; пальцы изящные, с узкими ногтями, но немного загрязненными от работы; кожа на руках гладкая, с небольшими шрамами и мелкими шишками от ударов и травм. Даже в состояние блокады он хорошо выглядел. В детстве он очень мало ел, не потому что не хотел, а потому что ему много и не надо. Голод переносится не так тяжело, как большинству людей. Спустя пару минут Кремнев снова спустился со второго этажа, и пошел по разгромленной улице.

Люди выглядят как живые мертвецы, многие падают по среди дороги, грязь и трупы вот чем кишит улица, из-за холода вони и инфекции нет. Вокруг были видны развалины, обугленные деревья и обломки бомб. Многие здания были разрушены, а оставшиеся были серьезно повреждены. На улицах не было ни одного живого дерева, большая часть зелени была уничтожена. Кремнёв прикоснулся к своей веревке на поясе и тяжело вздохнул- «Может так и есть…» -подумал он. Кремнев поравнялся с одной молодой девушкой, тут она неожиданно стала падать, легкой движением руки она была спасена от падения. Эта девушка выглядит истощенной, с изможденным лицом и потухшими глазами. Ее тонкая фигура склонена вперед от голода, покрытая грязью и пылью. Она дрожит от страха и холода, в ее глазах отражается ужас перед окружающей реальностью. Одежда на ней обветшала и разодрана, не защищая от ледяного ветра и непогоды. Издалека видно, что ее шаги неуверенные и слабые. «Помогите мне» -тихо и с отчаянием проговорила она. «Увы, слишком поздно для помощи, вам особенно»– подумал про себя Кремнёв, и отпустил девушку на лёд. Кривая улыбка обрисовала его лицо, когда он это сделал. Быстрым шагом он пошел вдаль своей улице, оглядывая разрушенные дома и сгоревшие склады, на улице практически нет людей, близился комендантский час. Кремнев сделал петлю, через соседнею улицу, и вернувшись домой, поднялся в квартиру, он снова огляделся и лег спать.

Кремнев подскочил в два часа ночи от звуков сирен. «Черт, и куда я побежал»– подумал Кремнев, стоя у двери и уже схватившись за ручку. Он медленно повернулся и снова лег на кровать, но заснуть уже не получилась, он все думал про свой крюк. Но заснуть ему уже не получилось, долго ворочался, а мысли его были рассыпаны по всей голове. Шесть часов утра Кремнев проснулся, и глубоко зевнул, словно он живет счастливой жизнью, накинув свое пиджачок, он стал спускаться по лестнице, и мимо него прошла старая уборщица, которая жила в соседней квартире. В принципе дом был почти полон, все квартиры были заняты, кроме парочки квартирок на третьем этаже. В квартире по правую сторону от Кремнева жила молодая супружеская пара, которая обвенчались за полгода до войны. По правую руку от уборщицы живет большая семья, размером в пять человек. О других жильцах мало что было известно Кремневу. Кремнев вышел на улицу и чуть не упал в воронку, которая образовалась в десяти метрах от дома, от взрыва бомбы. Кремнев заглянул в воронку и увидел там труп. «Явно ещё свежий, но точно не больше суток ведь бомбардировка была поздно ночью, и этот труп не мог оказаться в ней раньше. Если конечно чудесным образом бомба не упала на труп и не капли, не повредила тело, такого, конечно, не может быть».

«Интересно как мой старший брат на фронте, он уехал туда давно, но писем до сих пор не приходило». Тут Кремнев нервно рассмеялся, люди даже стали оглядываться думая- «Во какой критин, сотни наших детей погибают от голода, а он ржет на всю улицу». Кремнев продолжал думать: «Какие письма, я серьезно думал, что будут письма, идиот, мы в полном окружение, с одной стороны финны, а с другой гитлеровца проклятые, так что писем мы ни каких не дождемся» В подобном духе он думал всю свою бессмысленную прогулку. Здания были повреждены в результате бомбардировок, снарядов и пожаров. Разруха была повсюду, с обломками зданий, обгоревшими автомобилями и обломками улиц. Многие здания были разрушены или серьезно повреждены, оставаясь только обломки и руины. Несмотря на тяжелую обстановку, жители города, в том числе и на сенаторской площади, организовывали временные укрытия, которые иногда были созданы из обломков зданий. Вокруг площади можно было увидеть людей, которые искали пищу, воду и другие необходимые ресурсы. «И это великая Сенатская площадь, очень смешная штука» . Кремнев заметил странный домик: на нем было наляпано зеленная пятно. Кремнев сразу же направился к этому дому, старое деревянное здание с покосившимися стенами и потрескавшимся краской. Окна обшиты деревянными поддонами, чтобы защитить их от обстрелов и осколков. На стенах видны следы осколков и пуль, которые оставили свои раны на этом здании. Внутри дома блокады люди собрались в маленькой комнате, которая выглядит заставленной из-за отсутствия места. Они сидят на стульях, которые выглядят изношенными от постоянного использования. Воздух пропитан запахом гари и дыма, который проникает в помещение из-за постоянных огней и обстрелов. Кремнев зашел туда с огнем в глазах, как будто предчувствовал некую схватку, как словесную, так и физическую. Вдали послышался крик: «Да кто такой этот Сталин…?», Кремнев ускорил шаг и вошел в тесную комнату. Перед ним стоял мужчина лет тридцати пяти весь обросший в грязных лохмотьях, его лицо было все стянуто кожей, а в глазах блистала ярость, его рубашка, которая когда-то была белой, теперь потеряла свою первозданную яркость, покрытая пятнами и порванная на самых заметных местах. Старые ботинки, разъеденные временем и нищетой, издалека выдавали его бедственное положение. Взгляд его был утратившим надежду, словно отражение бесконечной муки, но в нем также читались искры прежнего достоинства и силы духа, несмотря на все трудности, с которыми он сталкивался на своем жизненном пути. Его лицо было изможденным, а губы сжимались в мучительной улыбке, свидетельствующей о его бесконечном внутреннем страдании.

–А ты ещё кто такой, докладывай немедленно?! С злобой стал спрашивать этот «старичок», как будто думая, что Кремнев скажет то, что ему это должно обязательно понравится.

–Вы что то, говорили Виссарионовича Сталина? Или вы задали вопрос, я могу вам легко пояснить, кто такой Сталин. Послушайте. –и в этот момент не давая ни чего понять стал говорить Кремнев- Друзья мои, наша Родина стоит на краю пропасти, поросшей тьмой и страхом. Мы, русский народ, несем на себе бремя истории, но не потеряйте надежды. Видите ли вы, что страна нуждается в нашей силе и вере? Мы, как братья, обязаны принести свет в это мрак и оберегать то, что дорого нашей Родине. Возможно, нам придется столкнуться с муками и страданием, но вместе мы преодолеем эти испытания и откроем двери в светлое будущее нашей Родины! А Сталин это капитан нашего государства, вот ты да..да именно ты- указывая на человека, который сидел у стены и был в явном шоке- что ты сделал, что бы избавить нашу страну от чертовой царской власти? Я тебе отвечу НИ ЧЕГО! Вы глупые заговорщики, которые последний год тут сидите, вас либо война убьет, либо голод сожрет, болтаете тут просто пустозвоны!

– Сталин мог решил не отбивать Ленинград по ряду причин. Во-первых, которые можно быть связаны с его стратегическими приоритетами и решениями военной тактики. Вторая причина может быть связана с потенциальными потерями и затратами в случае абсолютно обеспеченной обороны, что могло привести к большим людским жертвам и разрушению города, создавая военные и гражданские проблемы в будущем.

Кроме того, можно предположить, что существовали и другие приоритеты в военном плане, которые были призваны укрепить и поддержать другие фронты, такие как Москва и Кавказ.

Однако, помимо военных соображений, можно также рассматривать этот вопрос в социальном и политическом контексте, включая возможные последствия более активной защиты Ленинграда для политической легитимности и морального авторитета Сталина среди населения. Это могло стать еще одним фактором в его решении.

Таким образом, решение не отбивать Ленинград, вероятно, было сложным комбинацией военных, экономических, социальных и политических факторов. Это доступно для обсуждения и дальнейшего исследования. Вот так сейчас говорят вояки его приближенные, да только он Ленинград не отбил, знаешь? С яростью стал говорить человек сидящий в правом углу, в его лице не было не чего приметного, кроме его лысины. Кремнев лениво кинул ответ.

– Да вы уже ответили на свой вопрос пару минут назад, я вам кто, что бы повторять? Вдруг этот лысенький мужчина накинулся на Кремнева и прижал к его стене, и даже обронил стакан, люди вскипели, и стали все толпится лишь бы посмотреть на то как «лысый» будет бить «защитника Сталина». Сила у этого человека была огромная, хотя он явно голодал, возможно, Сталинская тема слишком возбудила его, что он забыл про голод и решил набить рожу, юному выскочке. Вдавив Кремнева в стену, он начал говорить, захлебываясь, подбирая слова.

– А я тебя скажу, почему он не стал спасать наши души, и по его вине ад на земле он организовал. Во первый «джентльмен», он ненавидит Ленинград, хотя можно сказать Петербург, тут его множество раз арестовывали, и бог что могли с ним делать, вот Сталинчик озлобился на власть нашу. Также его раздражают люди умнее его, а Петербург это город интеллигенции, так что его выгодно нас устранить, зачем такого как он, такие как мы, да не зачем. Сталин и Троцкого убил…-он чуть придержал, видимо переводил дыхание и видимо стал вспоминать про голод, ведь хватка ослабла в два, а то ли в три раза- Да Сталин и Троцкого убил, душегуб проклятый, он его в Мексику сослал, выгнал, да только ему мало сталось он решил его и убить, старика убить, монстр он, а не глава Партии, мне кажется он так говорит: «Я здесь Партия». Меркадер по приказу Сталина его убил, ледорубом, как свинью, в его доме. Если бы Троцкий командовал армией, то за месяц разгромили мы гитлеровцев проклятый, а Сталин, что может. А знаете кто я? Хаха! Не знаете! Каменев Александр, летчик я военный, да только не взяли меня на фронт по причинам не столь существенным…-тут он внезапно замолчал. Его лицо слегка покосилось, но этого не кто, не заметил, Каменев сел на свой изношенный табурет.

Кремнев оглянулся и увидел, как на него смотрят десятки смеющихся гримас, как будто думают, что он побежденный и ни чего не может ответить. Но через пару минут оживленность исчезла, голод уже дал о себе знать и пробудился. Кремнев покрутился и увидел небольшой портрет Троцкого. Рамка портрета старая, потертая и грязная, что добавляет ему античности. На портрете сама фигура Троцкого выглядит потертой и засмоленной, краски частично облупились, оставляя видимые пятна, что говорит о длительном времени его существования. Выражение лица Троцкого на портрете сохраняет его интенсивность и уверенность. При этом, мельчайшие детали в его ухоженной бороде и усах все еще сохраняются, делая выразительным его образ на произведении искусства. Фигура на портрете Троцкого изображена в полный рост, он стоит прямо, с уверенным и властным выражением. Его глаза смотрят прямо вперед с некоторой интенсивностью и уверенностью, что придает ему выразительности. Волосы зачесаны назад, что придает образу изысканности и строгости. Одежда Троцкого, вероятно, стилизована под традиционный костюм его времени: пиджак, брюки и манжетные рубашку. На нем нет каких-либо украшений, что делает его образ более скромным и серьезным. Держится он прямо, с достоинством и гордостью, что отражает его характер и лидерские качества. «Что то как то он сильно защищает Троцкого, это выглядит странно, надо наведаться к одному старому «другу». Тут Кремнев вышел из этого домика, и направился к Литейному переулку номер 4. Через пол часа он был уже на месте. Отдел НКВД. Здание НКВД было поистине величественным и мрачным сооружением. Оно возвышалось над окружающими его зданиями, словно неприступная крепость, выстроенная из серого камня и бетона. Фасад здания был увенчан массивной каменной аркой, которая создавала впечатление величия и непоколебимой силы. Углубления и узоры на стенах создавали ощущение мрачной строгости и беспощадной непроницаемости. Огромные окна, закрывавшиеся массивными жалюзи, казались подозрительно затемненными, распространяя вокруг себя ауру загадочности и тайны.

Когда подходил к зданию, можно было увидеть высокие железные ворота, словно вход в заброшенную крепость. Они были закрыты массивным замком, который выглядел так, словно им нельзя было воспользоваться без разрешения высшего начальства. Непроницаемый вид ворот и их монументальность создавали ощущение, что за этими стенами сбывались самые ужасные кошмары.

Беспокойное место, словно нависала над ним бурная история, в который все истязанные и похищенные исчезали в бездне этого зловещего здания, которое казалось жертвой своего же темного прошлого. Кремнев вошел туда абсолютно холоднокровно, внутри оно выглядело почти также. В комнате, расположенной в сером и мрачном здании, где стены словно прислушиваются к каждому шороху, висит запыленная лампа, которая светит бледным, желтым светом. Каждое движение человека сопровождается шумом старых досок пола, словно здание оживает и выстукивает печальные монотонные звуки. Кабинет выглядит забытым временем, в углу стоит старый стол с предметами, которые прожили не одну эпоху. На столе лежат безжизненные, пыльные бумаги, перепачканные чернилами. В старом загрязненном кресле, стоящем напротив, сидит застывший человек, одетый в унылый костюм с темным галстуком. Его взгляд застывший, непроницаемый, словно в нем нет ничего человеческого, только беспощадная власть и безжалостная наружность. В углу стены, заслоненной тенью, висит древний часы, на которых стрелки отказываются двигаться, их тикающий звук заклинивший, словно время здесь остановилось, словно это место оторвано от вселенной и подверглось некоему проклятию. Только безжизненный холод и мерзкий запах скованный веками преследования и страдания, наполняют этот забытый уголок здания.

– Мистер Кремнев- окликнул его кто то сзади. Кремнев машинально обернулся.

– А это вы Леонид Грешков, давно не виделись, я думал, что вы уже не служите. Но видимо ошибся,– тут Кремнев усмехнулся, как будто понимал, что стоит выше его, не позванию, выше как человек, высшая форма жизни…

Леонид был высоким и стройным мужчиной с прямой осанкой. Его узкие глаза смотрели на мир сквозь толстые очки, словно ища что-то скрытое и недосягаемое для обычных людей. Темные волосы были зачесаны назад, а его черные кожаные сапоги бросались в глаза своей изношенностью. Простая серая униформа с пуговицами украшала его стройное тело, а на лацкане его пиджака сверкала символика НКВД. Все в его внешности казалось строгим и недружелюбным, и только за темными очками можно было уловить мелькание чего-то недосягаемо человеческого. После фразы Кремнева, Леонид тоже кинул едкую улыбку, а потом обо в голос рассмеялись. Такая странная обстановка царила минут пять, после чего Леонид закрыл дверь на ключ и посадил Кремнева на стул, следом сел и сам. Тут взгляд Кремнева упал на стол Леонида.

– Григорий, я очень хорошо вас знаю и вряд ли вы пришли просто наведать меня, что вы видите на этом столе?

– Я вижу массивный деревянный стол в центре комнаты. Он кажется очень тяжелым и прочным, с глубокими потертостями и царапинами на поверхности, словно за годы использования он пережил многое. Ножки стола выглядят массивными и высокими, создавая внушительное впечатление.

На столе разбросаны различные бумаги и документы, некоторые из них выглядят потертыми и загрязненными. Я вижу стопку писем с расплывшимися чернилами и оставленными на них пятнами от кофе. В углу стола лежит старинный пергамент, который кажется довольно важным, так как на нем есть печать и подписи.

На столе стоит старинный телефон с повышенной трубкой и кабелем, который уходит под стол, а также футляр для чернил, в котором находится большой перо для письма. На другом конце стола стоит пепельница с окурками.

Стол создает впечатление детально продуманной системы, как будто каждый элемент размещен там определенным образом, чтобы сделать работу более удобной и продуктивной. Этот стол выглядит как место, где принимаются важные решения, и он является неотъемлемой частью официальной и серьезной обстановки, характерной для учреждений НКВД. Ты это хотел услышать от меня? А я совсем забыл описать вам картину за вашей спиной. Иосиф Виссарионович Сталин – строгий и могущественный мужчина с мрачной и устрашающей внешностью. Его лысина, с полоской белых волос по бокам, создавала впечатление неоспоримой власти. Глубокие морщины на его лице отражали беспощадное время и жестокость его решений. Темные, глубоко посаженные глаза поглощали все вокруг, будто отвергая общество и подчеркивая свою высокомерную неприязнь ко всему, что принадлежало к обыденной жизни. Гордый нос и твердый подбородок придавали его лицу выражение неуклонной властности и беспощадного контроля. Его темное, почти черное, костюмное пальто подчеркивало его строгий облик, придавая ему вид властного и безжалостного правителя-, тут Кремнев выхватил перо и начал писать. Там было сказано. "Уважаемый Иосиф Виссарионович! Хочу сообщить вам об опасной деятельности гражданина, имя которого Каменев Александр, Город Ленинград, ул. Пролетарская, д. 12, кв. 5, Место работы: Завод имени Кирова, цех №7. Хочу сообщить вам об опасной деятельности гражданина [имя] (дополнительные данные о человеке: место работы, место жительства и т.д.). Он недовольствуется вашими решениями и обсуждает их с другими гражданами, пытаясь подстрекать их к противодействию. Он выражает открытое недовольство вашим правлением и распространяет антигосударственную пропаганду. Просьба принять меры по уничтожению этого враждебного элемента. С почтением, Григорий Кремнев. Тут Кремнев дерзко поставил свою подпись и кинул заявления на стол Леониду. Дрожащей рукой Леонид взял бумажку и с ужасом стал читать, даже очки его слегка стали падать с его носа. Лицо в ужасе и расстерености приняло на себе отчетливое выражение, которое оставалось незабываемо для всех, кто его увидел. Глаза широко раскрыты, выражая ужас и изумление, брови нахмурились, а рот открылся, будто человек был застигнут в неожиданной ситуации, оставившей его беспомощным и изумленным. В серых глазах замечалась меткая паника, и лицо было искажено столь сильными эмоциями, что казалось, будто время замерло вокруг него. Это выражение страха и удивления останется в памяти каждого, кто его увидел, и впоследствии оно будет возвращаться в мыслях, продолжая поражать и заставлять задуматься.

– Что это черт тебя побери ты написал, человека которого ты указал давно уже нет в живых, это родственник Троцкого, где ты мог его видеть и взять его точный адрес? Кремнев холодно кинул на стол бумагу с адресам, который он указал, и даже с личной подписью. Леонид взял и эту бумагу. Его глаза широко раскрыты, словно пытаясь впитать каждую деталь происходящего, искренне удивленные и полные изумления. Брови подняты вверх, создавая выразительные складки и усиливая впечатление, что он не ожидал увидеть или услышать то, что произошло. Рот едва приоткрыт, будто он хочет выразить своё изумление, но слова застряли в горле от неожиданности. Взгляд наполненный удивлением и неверием, свидетельствует о том, как сильно этот момент повлиял на его внутренний мир. Это лицо человека словно бы замерло во времени, и в его глазах читается искренность и настоящая реакция на удивительное событие.

– И что ты хочешь чтобы я с ним сделал? После легко шока спросил Леонид.

– Повесить.

Лицо этого человека исполнено невероятной энергии, возбуждения и шаловливого безумия. Его глаза сверкают огнем, будто в них горит пламя безудержной страсти и неуемной жажды приключений. Выразительные брови живо отражают его внутреннюю бурю – то поднимаются так высоко, что почти сливаются с его линией лба, то, наоборот, опускаются вниз, создавая загадочное впечатление. Улыбка на его лице словно вызывает дикую игривую искренность – временами она кажется безумной, временами же скрытно злорадной, как будто он знает что-то, чего никто другой не знает. В его глазах мелькают искры непредсказуемости и непокорности, а рот, приоткрытый нарочито широко, словно готов принять на себя весь мир взбалмошного безумия. Это лицо пронизано безудержной энергией, смешанным со шальной доброжелательностью и непредсказуемостью. Мысли Кремнева бурлили в его голове, словно разгорающийся ураган. Они переплетались, кружились, сталкивались друг с другом, создавая оглушительный шум, подобный звуку стаи птиц. Эти мысли стремительно меняли направление, срываясь с места и мчащиеся вперед, словно невидимые торнадо. Они были полны живости, непредсказуемости и интенсивности, переполняя его сознание множеством идей, вдохновения и планов. Иногда они внезапно терялись в бездонной пропасти хаоса, а затем снова возникали, мелькая в уме на несколько секунд, прежде чем исчезнуть среди других мыслей. Эти хаотичные мысли напоминали изрыгание вулкана – неукротимые, мощные и полные страсти.

– Ты хотел сказать расстрелять? Но даже если ты ошибся или пошутил, я не понимаю шутки вашей семьи, они всегда были слишком странными. Семья… Это такое сложное слово. Иногда я чувствую, что я связан с семьей невидимыми нитями, которые никогда не прерываются. Это место, где я могу быть самим собой, где меня поймут и примут таким, какой я есть. Но и иногда она кажется мне тесной клеткой, из которой я хочу выбраться и убежать. Мои родители… Они так много для меня сделали, но порой они не могут понять меня. Они стараются, но порой их недопонимание меня раздражает. Любовь и раздражение, две противоположности, которые они вызывают во мне. Братья и сестры… Да, они бывают надоедливыми, иногда мне хочется от них убежать, но они также мои лучшие друзья. Мы проводим вместе столько времени, что я не могу даже представить свою жизнь без них. А дети… Наблюдать, как они растут и меняются, это что-то невероятное. Иногда я испытываю такую сильную ответственность за них, за их будущее. Семья… Дом, где я всегда возвращаюсь, когда мне нужна поддержка и забота. Место, где я всегда приветствую и люблю. Тот мир, где я могу быть собой, не боясь осуждения. Не знаю к чему это! Я, как сотрудник НКВД, не могу умолчать о том, что произошло. Наш лидер, Иосиф Виссарионович Сталин, обвинен в предательстве и измене. Я служил ему верой и правдой, а теперь мне трудно поверить в то, что он мог совершить такие предательские действия.

Мы все верили в его величие и преданность делу Советского Союза, но теперь, все наши убеждения оказались под угрозой. Я не могу поверить, что тот, кто руководил нашей страной и был символом силы и решительности, мог предать свою родину.

Теперь, когда правда оказалась на свете, мне тяжело осознать, что наш лидер, за которого мы были готовы идти на самую большую жертву, оказался предателем. Не все могут поверить в это, но мы не можем скрывать правду от народа. Теперь, когда слово "Сталинизм" нашло свое истинное значение, нам нужно разобраться в этой сложной и трагической ситуации. Мы должны быть честными перед собой и перед народом, искупить все ошибки и пойти к светлому будущему, в котором такого предательства и измены не будет. Эта тяжелая правда разрушает мои убеждения, но теперь мне нужно идти к переменам и справедливости. К чему я это говорю? Но это особо не важно. Мы выдвинем группу по этому адресу и сообщим тебе, если что-то найдем, но вешать его, конечно, не будим, расстреляем.

– И за это вас благодарю, только есть просьба, можете меня пригласить при его допросе, просто на просто хочу услышать, что он будет говорить-, в этот момент Кремнев встал и собрался уходить, но Леонид его окликнул.

– Конечно, конечно, обязательно пригласим-, в этот момент Кремнев выходил уже в дверь. Через пару минут он уже был на улице. Мимо него проезжал старенький трамвай. Весь потертый с одной разбитой фарой. Кремнев зашел в трамвай и увидел небольшую кучку людей, которые что то обсуждали, при этом их разговор был достаточно жаркий и было видно как группа была разделена на за и против. Кремнев подошел сюда и вслушался в разговор в неизвестных мужчин. Не успев понять, о чем именно они говорят, кто-то стал кричать.

– Я, Родион Раскольников, все чаще задумываюсь о своей уникальной теории. Я верю, что некоторые люди способны выходить за пределы обыденных моральных законов, если это служит общему благу. Моя теория основана на идее "сверхчеловека" – того, кто способен действовать вне принятых норм и устоев. Я убежден, что те, кто имеют исключительные способности или интеллект, имеют право пренебрегать общественными конвенциями, чтобы достичь своих целей. Именно этой идеей руководствовался я, когда совершил преступление. В моих глазах, моя цель была высокой и значимой, и поэтому правила общества не могли быть наложены на меня. Мое убийство было частью моего эксперимента, чтобы проверить эту теорию на практике – и я по-прежнему убежден, что она имеет право на существование. Нет, несомненно, я осознаю свой грех и страдаю от него, но моя теория все равно остается для меня важной и влияющей на то, как я вижу мир. Я пошел к старушке с ножом в кармане. Мое сердце бешено колотилось, но я был уверен, что мое дело правильное. Она, старая жадная карга, отняла у меня все шансы на будущее, отравляя жизнь своими корыстными действиями. Я решил, что это должно прекратиться. Я не хотел кровопролития, но чувствовал, что это было единственным решением. И я сделал это. Моя рука дрожала, но я действовал, убил ее и забрал деньги. С тех пор я чувствовал смутное беспокойство, но и уверенность в том, что сделал правильное дело. Но теперь, когда горе и страх окутывают меня, я понимаю, что не смогу избежать наказания за свой грех…-, тут Кремнев не выдержал и метнулся, как сокол к этому человеку и прижал его к стене.

– Да кто вы такой чтобы думать, что вы как Раскольников, вы такой мерзкий человек, что им вы даже и не пахнете, можете пожалуйста закрыть свой поганый рот и дать людям спокойно ехать в это не простое время, сейчас я трачу свою драгоценную силы, чтобы держать какого то тридцати летнего мужлана, который прочитал Достоевского и возобновил себя Наполеоном, заткнетесь, а?

– Вот ты и клюнул голубчик, я просто подумал кто сейчас в плохом психологическом состоянии…И решил разыграть спектакль, да у вас и хватка хорошая, вы не голодны?

– Да кто вы такой, чтобы меня или кого то другого проверять, вы что убийца или какой то безумец с новой теорией?

– А может это вы такой господин, обычно люди сравнивают себя с другими и говорят, им то что сами о себе думают…-, тут Кремнев не выдержал и просто на ходу выскочил из трамвая. Он покидает толпу людей, поспешно пересекая улицу, словно он пытается удрать от чего-то или кого-то. Он постоянно оглядывается через плечо, словно наблюдая за тем, что осталось позади. Его дыхание быстрое и неровное, шаги стучат по асфальту, словно он пытается догнать время или избежать чего-то ужасного. Глаза наполнены напряжением и тревогой, они широко раскрыты, словно пытаясь уловить каждую деталь вокруг. Их выражение напоминает охотника, который находится в состоянии бдительности и готов к реагированию на любую опасность. Цвет их ирисов ярко выражен, словно фиксирующий точку в центре все происходящего. Темные круги под глазами говорят о недостатке сна и усталости, но вместе с тем выражают решимость и настойчивость человека, который находится в состоянии постоянного напряжения. «Да почему меня окружают не понятные личности, это начинает раздражать, ладно мне нужно сходить в госпиталь, посмотреть, кто выписывается». Тут Кремнев развернулся и пошел в совсем другую сторону , в госпиталь, через полу час он был уже на месте. Ленинградский госпиталь был затерян среди уцелевших зданий, его фасад был обвалившимся, а окна заколачивались досками, чтобы защититься от обстрелов. Внутри, коридоры были наполнены запахом антисептиков, кровью и страхом. Группы медсестер и врачей спешили туда-сюда, уставленные литерами с анестезией и обезболивающими. На койках лежали те, кто выжил после обстрелов и голодания, их щадили медленной смертной казнью. Всюду звучали крики, стоны и молитвы за спасение. Но даже в этом аду надежда и человеческое достоинство продолжали сверкать как звезды во мраке, врачи и медсестры, обессиленные, но решительные, продолжали бороться за каждую жизнь, каждый вздох, несмотря ни на что. Госпиталь был жутко переполнен ранеными и больными. Коридоры были тесными и забитыми койками, на которых стонали и беспокойно вертелись люди, ища предельно маленькое место комфорта. Запах крови, испепеляющего листья и страха окутывал каждый уголок, в то время как медсестры и врачи без устали трудились, пытаясь помочь всем, кто оказался в их заботах. Огромный страх и отчаяние, смешанные с блеклыми лучами надежды, наполняли эту больницу, но даже в самые мрачные времена человеческий дух продолжал бороться за жизнь, медленно, но верно. Тут Кремнев узнал, что ближайшая партия больных выходит от суда в понедельник. Палата в блокадном Ленинградском госпитале была заполнена тяжелыми деревянными кроватями, расставленными вдоль стен. На кроватях лежали и сидели больные, весьма истощенные и обессиленные. От потолка свисали лампы, освещая унылую атмосферу. Окна были закрыты, и комната была наполнена душным воздухом, запахом антисептиков и испепеляющего листьев. Медсестры и врачи устало бегали из одной кровати к другой, пытаясь обеспечить необходимую медицинскую помощь всем, кто нуждался. В углу стояло небольшое сидячее оборудование, и колонна в medicinal предметы, показывая дефицит в ресурсах. На стенах висели плакаты со статьями о лечении и санитарии, а также мотивационные постеры, призывающие к силе духа и выносливости. Несмотря на все трудности и страдания, излучалось ощущение надежды и упорства. Все в этой палате, пациенты и персонал, боролись за выживание в этом адском мире блокады, и каждый день был для них бесконечным испытанием. Больные в этой палате выглядели крайне изможденными. Их лица отражали не только физическую боль, но и душевную усталость. Глаза у больных были усталыми, безысходными, но в то же время наполненными невероятной выносливостью и решимостью противостоять ужасам блокады. Некоторые лежали неподвижно, с закрытыми глазами, по форме тела можно было понять, что они переживают мучительные страдания и боли. Другие пытались сесть на кровати, поддерживая друг друга и обмениваясь последними каплями надежды. Больные казались чрезвычайно худыми и истощенными. Их кожа была бледной, утраченной жизненной силы и увлажненной антисептиками. Волосы были сухими и ломкими, а ногти тусклыми и ухоженными. Одежда была сломана, грязна и изодрана, отражая борьбу за выживание в условиях лишений и нищеты. Несмотря на все это, в их глазах проглядывала невероятная сила духа. Они продолжали бороться, несмотря на безысходность своего положения. В каждом из них горел огонь надежды на спасение и веру в то, что они смогут преодолеть все испытания блокады. Врачи выглядели усталыми, но их решимость и сострадание к пациентам были несокрушимы. Врачи, облаченные в медицинские халаты с отличительными знаками блокадного госпиталя, каждый день сражались за жизни людей, принесших им свою последнюю надежду. Их лица, несмотря на грима от усталости и небрежных причесок, лучились решимостью и состраданием. Маски и защитные очки лишь добавляли в их образе нотку драматизма, но их решимость и сострадание были очевидны для каждого, кто переступал порог этого особенного места. Героический дух и бескорыстная преданность своему делу делали их настоящими героями в тяжелейших условиях блокады. Кремнев заметил одного раненого солдата. Он лежал на белой больничной койке, его лицо выражало страдание, но в его глазах читалась непоколебимая сила воли. Он был настоящим воином, пережившим ужасы войны, но не сдавшимся. Повязанный головой, синяки и следы ран отображали его боевой путь. Однако, его глаза светились живым огнем, символизируя его неустрашимую душу. Рука лежала завернутой в бинты, но при этом он медленно поднимал ее, пытаясь выразить благодарность медперсоналу за их заботу. Он был живым примером храбрости и выносливости, и его присутствие в госпитале наполняло всех надеждой и вдохновением. Рядом с его койкой стояла медсестра, держа его руку, словно желая передать свою поддержку и внимание. Вокруг было слышно шепот и заботливые слова других раненых солдат, которые, несмотря на свои собственные страдания, утешали и поддерживали друг друга. В блокадном госпитале царила атмосфера солидарности и силы, напоминая всем они, что они не одиноки в своей борьбе. Стены госпиталя были украшены фотографиями близких, письмами от любящих, и каждый из раненых солдатов собирал по себе силы, глядя на эти веяния жизни и надежды. Этот госпиталь стал опорой для всех, кто прошел через ужасы войны, и каждый из них был символом несгибаемой воли и веры в лучшее будущее. Из окна блокадного госпиталя открывался вид на разрушенные здания и руины, но в сердцах раненых солдат завораживалась надежда на мирное завтра. Их решимость и твердая вера в будущее давали им силу бороться с болью и страданием. Поддержка друг друга и теплые слова медперсонала наполняли комнаты госпиталя общей энергией выживания. Каждый раненый солдат, лежащий на койке, становился символом мужества и непоколебимой решимости противостоять войне.

Рядом с койками валялись письма, рисунки и открытки от благодарных семей и друзей, дарящих надежду и любовь в часы тяжелых испытаний. В этом госпитале каждый раненый солдат находил не только медицинскую помощь, но и теплую поддержку, необходимую для восстановления и возвращения к обычной жизни. В сердцах каждого из них горел огонь надежды на мир и благополучие, и они были готовы восстановиться и вернуться к своим семьям, друзьям и обычной повседневной жизни. Кремневу было очень трудно, здесь находится, и он решил незамедлительно покинуть территорию госпиталя.

Небо над Ленинградом было серым и тяжелым, словно отягощенным бременем войны. На улицах, заполненных руинами и обломками зданий, бродили дети блокадного Ленинграда. Их лица были бледными от голода, но глаза испускали яркий свет надежды и силы. Дети бесстрашно играли среди развалин, используя обломки кирпичей и доски вместо игрушек. Они строили хижины из обломков, создавали игры и забавы из несущейся ветра и парящих облаков. Голод, страх и холод не смогли сломить их дух. В их играх проскальзывали ноты радости, красок надежды и танцевали мечты о будущем. По улицам прокладывали свои маршруты детские кареты-тележки, переполненные обломками и хлебным муком, дети собирались в очереди у общественных кухонь, чтобы получить свою порцию хлеба. Их души были сильны, несмотря на жестокость окружающей обстановки. Взрослые взглядели на них с уважением и гордостью, видя в них символ непоколебимости и выживания. Даже в условиях тяжелого голода и лишений. Дети стали главными героями этого трагического времени, обретая в своих глазах источник силы и надежды для ближайшего будущего. Их способность приспосабливаться к экстремальным условиям жизни восхищала всех взрослых, которые видели в них олицетворение выживания и непреклонности. Дети стали символом надежды и силы, напоминая всем, что вне зависимости от трудностей, жизнь продолжается и есть причина верить в лучшее. Их игры были наполнены творчеством и воображением, они находили радость даже в мельчайших радостях, создавая из обломков игрушки и развлечения. Вместо того чтобы унывать и сдаваться перед лицом тяжелейших обстоятельств, дети отказывались отчаиваться, их упорство и смелость вдохновляли всех вокруг. Они стали светлой ноткой во мраке войны и голода, стойким символом надежды и жизнелюбия. Дети показали, что даже в самых ужасных временах, в человеке живет сила и мудрость, способные помочь преодолеть все трудности. Вместе с другими детьми, они объединились в небольшие команды, чтобы искать новые способы выживания и развлечения. Они учили друг друга, передавая знания и умения, создавая невероятные изобретения из подручных материалов. Некоторые стали ловкими мастерами по изготовлению игрушек, другие – искусными исследователями, и все это в условиях, когда ничего не было излишне. Эти дети делились друг с другом последними кусками хлеба, заботились друг о друге, поддерживали и мотивировали своих товарищей. Бывало, что им приходилось переживать потерю друзей и близких, но они всегда находили в себе силы продолжать двигаться вперед, ведь они понимали, что их решимость и надежда были необходимы для сохранения своего сообщества. Даже в самые мрачные дни они не утрачивали веру и умели найти свет в темноте. Их смелость и настойчивость внушали уважение взрослым, их несгибаемая воля давала народу надежду на будущее. Эти дети стали примером выживания и сопротивления всем тяжелым испытаниям, они заложили фундамент для нового начала в будущем. 11 сентября, в те дни, когда Ленинград был опутан смертельной объятиями блокады, погода была суровой и мрачной. Серые тучи нависали над городом, проливали дождь, а иногда смешивались со снегом, словно слезами скорби. Леденящий влажный ветер пронизывал кости, заставляя жителей дрожать от холода. Температура воздуха держалась близко к нулю, и в эти мокрые, холодные дни было особенно тяжело сохранить надежду и желание выжить. Люди, одетые в лохмотья, со страдающими голода и истощением лицами, вынуждены были сражаться с этими погодными невзгодами в своей борьбе за выживание. Каждый день они сталкивались с невероятными трудностями, но несмотря на все, стремились сохранить надежду на лучшее. Небеса были затянуты тяжелыми облаками, которые словно тянулись вниз, словно утяжеляли каждый шаг жителей блокадного Ленинграда. Но даже в этой мрачной обстановке можно было увидеть исчезающие улыбки на лицах людей, слышать слова поддержки и вдохновения, которыми они делились друг с другом. В эти дни, когда пропагандисты вражеского радио говорили о падении города, когда пищи было на грани исчезновения, когда каждый новый день был испытанием, жители Ленинграда продолжали бороться со своим страхом, голодом и болью, продолжали верить в свою силу и общую победу. В каждом искорке их глаз можно было увидеть невиданную силу духа, их упорство и постоянство в разрушенных домах и голодом обрушивались на окружающих прямо с небес, как знак того, что сила воли и надежда на завтра продолжали жить в сердцах каждого жителя Ленинграда, даже в самые мрачные дни блокады. Их упорство и оптимизм были источником вдохновения для всех, кто чувствовал усталость и отчаяние. Они продолжали бороться за каждый мир пропитанного голодом хлеба, за каждый глоток воды во время артобстрелов. Стойкость жителей Ленинграда была символом непоколебимости и сопротивления агрессору. Трудности лишь укрепляли их дух и связывали их воедино, создавая непреодолимую силу коллективной выносливости. И каждый новый день, принесший с собой новые трудности, также вдохновлял их на поиск новых способов преодоления испытаний. Эта борьба была прекрасным примером героизма и сострадания, их дух непоколебимости был несокрушимым – он был светом во тьме блокадного Ленинграда. Их силы исчерпывались, но их надежда оставалась неограниченной. Они отказывались сдаваться и продолжали бороться за свою жизнь, за свои семьи, за свой город. Их смелость и решимость были впечатляющими, их отвага не знала границ. Вместе они создавали чудеса, делясь последним куском хлеба, помогая друг другу выживать в труднейших условиях. Их сплоченность и любовь к родным мотивировали их продолжать двигаться вперед, несмотря на все трудности. Их история стала символом выживания и непреодолимой силы человеческого духа. И хотя они потеряли многих своих близких, они оставались единственной надеждой для тех, кто был в заточении блокады. Их упорство и стойкость остались несокрушимыми, их непоколебимая воля стала легендой, которая жила в сердцах всех, кто пережил те тяжелые времена. «Каково черта, эти дети потребляют много пищи..»-, начал думать Кремнев-«…Если бы не дети, то большинство взрослых выжило, если бы можно было обменять десять жизней детей на одну жизнь здорового мужчину, я бы без колебаний это сделал, ведь на фронте взрослые люди нужнее, они могут привести нас к скорой победе, а у детей КПД слишком мал миллион детей на сто тысяч советских бойцов, очевидный выбор, если бы мы отдали жизни шести миллионов детей, то против фашизма выступило шестьсот советский солдат, и война была бы молниеносной…». Тут Кремнев не заметил как воротился в свой дом и сел на свой стул. «…И ещё, что интересно кто все эти люди тот человек в доме с зеленым пятном и этот «Раскольников» что им вообще надо, но конечно «Родион Родионович» настораживает меня на много больше, чем первый, ну и дьявол с ними, мне нужно экономить силы…». После этих мыслей Кремнев заснул. И проснулся уже двенадцатого сентября, от громкого стука в дверь, Кремнев встал с кровати и медленно подошел к двери, долго не понимаю что он должен сделать, но вскоре открыл дверь. Перед ним стоял его знакомый капитан Игорь Лебедев.