Грань реальности

– Постойте, о чём вы говорите? Что имеете в виду? Почему считаете, что Алекс соврал? – я безуспешно бросалась вопросами вслед уходящим мужчинам.

Спешно удаляясь из моей комнаты, полицейские совсем не обращали на меня никакого внимания. И только женщина, которая осталась последней, чтобы собрать оставшиеся документы, остановилась у шкафа с фотографиями. Она бережно взяла в руки одну из стоявших там рамок. Несколько секунд внимательно рассматривала её и затем поставила обратно.

– Джон Коллинз, – протянула она уставшим голосом. – Со слов многих людей он должен был поехать туда. Но Коллинз на самом деле никак не мог с ними отправиться.

– Почему? – её слова меня озадачили.

– А вы не знаете? – спросила полицейская, ещё раз мельком взглянув на фотографию. Я отрицательно покачала головой и вопросительным взглядом уставилась на женщину.

– Не думаю, что мне стоит…

– Прошу вас! – взмолилась я. – Скажите, что происходит? Джон – мой друг. Если у вас есть информация о нём, о том, как он и где – не таите этого от меня.

Полицейская с искренним состраданием смотрела в мои глаза. Наверно ей хотелось меня хоть в чём-то обнадёжить. Немного подумав, она произнесла:

– За день до запланированной поездки ваш друг нарвался на уличную группировку, они хотели ограбить Коллинза, когда тот возвращался вечером после подработки домой. Парню сильно досталось. Многочисленные ссадины, ушибы, даже перелом. Очень странно, что он не обратился после этого в полицию, – задумчиво добавила полицейская и тут же, решив, что она сказала достаточно, женщина медленно пошла к двери, продолжая шептать себе под нос, – Очень странно…

Такая новость меня ошарашила. Конечно, я была напугана тем, что с Джоном стряслось, но при этом была рада, ведь он жив и никуда не пропал. Недолго думая, я подошла к шкафу, откуда полицейская брала фотографию. Мне было понятно, какую именно из нескольких рамок она рассматривала с таким интересом. Самую центральную. На ней были запечатлены, обнявшись: я, Алекс и Джон. Я остановила свой взгляд на последнем: не по годам брутальный брюнет, с густой тёмной щетиной и грубоватыми чертами лица. Он всегда тщательно следил за внешностью и одет был с иголочки. Даже на фото, будучи в одной из своих любимых однотонных рубашек и брюках, с ростом под два метра и широкими плечами, Джон выглядел старше нас с братом. Дело было не только во внешности. У этого парня было крайне развито острое чувство справедливости и ответственности. В детстве я любила тайком тягать конфеты из общей банки со сладостями. И никому я в этом не сознавалась. Но стоило Джону посмотреть на меня своими серыми глазами, слегка прищуриться и уверенно скрестить руки на груди – мне становилось стыдно, и я тут же признавалась в содеянном. При этом он никогда меня не выдавал.

Джон действительно являлся общим товарищем. Он был частью нашей семьи, так как с Алексом они были лучшими друзьями с раннего детства. Когда я подросла, то ребята с радостью приняли меня в свою компанию. Я и по сей день питала некие тёплые чувства к Джону. Он очень часто бывал в нашем доме, все вместе мы проводили уйму времени. В связи с этим всем, новости меня очень удивили. Почему я не знала про то, что случилось с ним? А потом в голове навязчиво прозвучал другой вопрос, который усиливал чувство смятения: почему, будучи лучшим другом Джона, мой брат накануне выезда тоже не знал, что случилось с товарищем, и был уверен, что тот поедет с ними? Непонимание, обида и растерянность вскружили голову. Почему за это время он ни разу не встретился со мной? Всё-таки мог хотя бы позвонить мне. Дать о себе знать, помочь, в конце концов! Я не видела его ни разу среди поисковых отрядов. Прошёл не один месяц со дня пропажи Алекса, а я ни разу не слышала о Джоне! Всё это не давало мне покоя. Переживание с осадком негодования в ту же минуту подтолкнули меня к уверенному решению: навестить его и узнать ответы на накопившиеся вопросы.

Но этому не было суждено сбыться. Владелица квартиры, которую Джон арендовал, ясно дала понять:

– Он съехал. Куда отправился – не знаем. Нам это и неважно, – без особой заинтересованности в беседе процедила женщина.

После краткого сухого диалога с ней я решила позвонить Джону. Но в трубке то и дело звучала монотонная фраза: «Набранный вами номер вне зоны доступа сети». Я вновь и вновь повторяла вызов, надеясь услышать долгожданные гудки. Это казалось мне странным, ведь номер Джона с детства был в контактах моего сотового. Раньше мы часто общались по телефону. Что же случилось сейчас?

Джон был сокурсником Алекса, но учились они на разных факультетах. На последней сессии им предстояло сдать экзамены, чтобы быть допущенными к защите диплома. Для одних это было главной целью пятилетнего обучения в университете, и к этому они подходили со всей серьёзностью и ответственностью, а для других – формальность. Экзамены сдавали все без исключения. Отличались лишь отметки, разумеется. Тем, кто не стремился к наивысшим баллам, необходимо было явиться на экзамен и ответить по мере своих сил. В таком случае отметки выставлялись по среднему баллу. Так как многих устраивал такой исход событий, они даже и не пытались прыгнуть выше своей головы. Алекс и его друзья были одними из таких студентов. Поэтому, сдав два экзамена, они решили отправиться отдыхать, совершенно не беспокоясь о следующих. Джон должен был оказаться среди них в этом роковом путешествии. Но, раз уж его там не было, то он наверняка благополучно сдал все экзамены, защитил диплом и отправился по распределению на отработку. Так как Джон съехал с квартиры, вероятно, его направили в другой город. И я была твёрдо настроена узнать в университете, куда именно. Но и тут меня ждало поражение. Оказалось, Джон очень плохо сдал третий экзамен, что немало всех удивило. Ему поставили самый низкий проходной балл, а на последние два экзамена друг даже не явился. После этого забрал документы из университета, так его и не окончив. Это меня насторожило. Что же поспособствовало такому опрометчивому поступку? Джон всегда был рассудительным реалистом и стремился к наилучшей жизни. Бросить университет, стоя уже на финишной прямой – это было нелогичным и совсем не похожим на Джона.

Как оказалось, позже он вовсе покинул этот город. Я так и не встречусь с ним, не добьюсь ответов на мои вопросы. Что-то явно было не так, я это чувствовала. В этот же день, когда вернулась домой, зайдя в свою комнату, я стала размышлять: «Может у меня есть номера телефонов родителей Джона, и я смогу связаться с ними?» Долго пришлось копаться в своих старых записях, пытаясь найти хоть какую-нибудь информацию. Я яро разгребала завалы ненужного хлама: книги, тетради, дневники, то и дело отбрасывала в сторону бесполезные безделушки. Когда я окончательно отчаялась, мой взгляд зацепился за одну маленькую деталь. Среди барахла показался уголок знакомого листика. Та самая страница из старого дневника, которая попалась мне на глаза в день пропажи брата. Тогда я не придала этому значения. А сейчас, сидя в позе лотоса среди разбросанных вещей и совершенно оцепенев, я с расстояния вытянутой руки перечитывала вновь и вновь единственное выведенное в уголке слово: «Джон». И звучало это в моей голове каждый раз по-новому.

Конечно, сейчас мне это ничего не даст. Я так и не смогла найти Джона. Тогда словно всё вокруг твердило о том, что это очень важно, и все случайные намёки неслучайны. И что, если… Если бы я встретила его в тот день, то это могло бы что-то изменить?

Наверное, мне просто до боли хотелось в это верить. Я зациклилась. Жила прошлым, душила себя навязчивыми мыслями, которые с удовольствием изощрялись, задаваясь новыми вопросами. А ответы на них я искала в просторах своего внутреннего мира. Но он упорно не хотел отвечать…

Вики

Настоящее

Прошло три года после пропажи Алекса. Все те страшные эмоции, мучительные переживания казались в прошлом. На смену им пришло принятие и смирение. Теперь жизнь шла своим чередом.

Я с отличием окончила университет. Хоть мне это и далось с больши?м трудом, так как много времени я уделяла не обучению, а поискам пропавшего брата. Но я нашла в себе силы вернуться к занятиям. Мне пришлось общаться с преподавателями лично, просить позволения наверстать упущенный материал. Повезло, что я была на хорошем счету, мне пошли навстречу и отнеслись с пониманием. В старом русле реки казалось привычнее и комфортнее.

Также я реабилитировалась в общении друзьями. Особенно с Хлоей – моей лучшей подружкой. На последнем курсе я подрабатывала в кинотеатре большого торгово-развлекательного центра и много общалась с другими работниками, в том числе и бутиков, поэтому всегда знала заранее обо всех огромных скидках. За это Хлоя обожала меня вдвое больше, если такое было возможно. Каждые выходные в ней просыпался маленький проворный шопоголик. Тогда мы до вечера порхали среди витрин со всевозможными аксессуарами, между рядами гламурной одежды и примерочными. Огромной бедой было то, что любая вещь Хлое очень шла. Виной тому была модельная внешность подруги. Но она, конечно, не очень-то переживала по этому поводу. Вот только трудно было в итоге выбрать одно платье из нескольких. Тогда она поднимала свои большие карие глаза на меня, а в них читалась искренняя мольба о помощи.

Сначала Хлоя достаточно часто пыталась приодеть и меня. Ей, как большой любительнице коротких платьев, юбок, стильных нарядов с обложки и каблуков, казалось, что я прячу всю свою красоту, облачаясь в байки, джинсы и кеды. Но спустя огромное количество попыток, не увенчавшихся успехом, она смирилась.

После уморительного забега по магазинам мы отправлялись в наше любимое кафе. Там по традиции закидывали многочисленные пакеты с покупками на диванчик, сами плюхались в уютные маленькие кресла и ловили взгляд уже знакомого официанта. Тот улыбался издалека и одобрительно кивал, чётко зная, что именно нам нужно принести. Спустя десять минут на столике уже красовались две ароматные кружки капучино и пара сочных бургеров. Обычно Хлоя старалась следить за фигурой, но после шопинга позволяла себе проявить подобную слабость. Так мы и сидели до закрытия кафе, насыщаясь непринуждённой болтовнёй ни о чём и обо всём сразу.

Некоторые свободные вечера я проводила со своим парнем Ником. Мы с ним сблизились на последнем курсе университета. Даже интересно вспомнить, как началось наше общение. Учились в разных группах, пересекались изредка на лекциях, интересы вне университета совсем не перекликались. Но судьба позаботилась о нашей встрече.

Это был обычный день. Зачитавшись до глубокой ночи Оскаром Уайльдом, я, разумеется, слегка проспала. Открыв глаза и мельком взглянув на настенные часы, я встрепенулась с кровати. Оставалось пять минут на сборы. Наскоро расчесав волосы, натянув первые попавшиеся джинсы и толстовку, я нервно запихнула конспекты в сумку и закинула в рот печеньку в качестве завтрака. Взгляд снова метнулся к часам и в голове мелькнуло лишь одно слово: «Бежать!»

Спотыкаясь на каждом шагу, я домчалась до остановки. Мне сильно повезло, ведь как раз подоспел автобус. Плюхнувшись на свободное сиденье, я смогла перевести дыхание. Только тогда моему взору открылись косые, но понимающие взгляды остальных пассажиров. Автобус доехал достаточно быстро. Я вышла, глянула на время, самодовольно улыбнулась и сделала большой уверенный шаг вперёд… Приземлилась я на руки и коленки, чудом не испачкав одежду. Отряхнувшись, я поднялась, посмотрела на кеды. Там предательски болтался развязанный шнурок. «Чёрт бы тебя побрал!» Я уныло поплелась до ближайшей лавочки, присела и, недовольно бурча под нос, завязала шнурок.

На занятия я успела как раз вовремя. Сегодня была общая лекция в большой аудитории. Я выбрала место с краю, устроилась поуютнее, принялась внимательно слушать преподавателя и даже что-то записывать.

Ближе к концу пары меня неуверенно похлопали по плечу. Я обернулась. Позади сидел парень. Он заинтересованно смотрел на меня и словно что-то хотел сказать. Но заметив, как пристально я его рассматриваю, он повременил. А я, в свою очередь, была одурманена его внешностью. Передо мной сидел парень – мечта большинства девчонок. Жилистый, спортивный, уверенный в себе блондин с голубыми глазами. Понимая, что так долго его рассматривать – это уже наглость, я залилась румянцем и спросила:

– Ты что-то хотел?

– Эмм… Ты… Ты испачкалась, – он указал пальцем мне на спину, улыбаясь при этом по-доброму одними уголками губ. Я потянула край толстовки на себя и увидела яркие синие пятна.

– Сегодня подкрашивали спинки лавочек. Наверно ты не заметила, когда садилась.

Я густо покраснела. Мне было неловко, да и досадно, что моё утреннее невезение всё же не прошло бесследно. Прокручивая свои обиды в голове, я поняла, что всё ещё молчу.

– Ох, да. Спасибо тебе большое, что сказал. Утро не задалось. Я наверняка не увидела, что лавка окрашена.

В эту минуту преподаватель объявил об окончании лекции. Аудитория зашумела, люди поспешно выходили из помещения. Я, слегка погодя, тоже начала собирать тетради в сумку, но снова услышала, что ко мне обращаются:

– Ты, кажется, Вики?

– Всё верно. А ты вроде Ник.

– Неожиданно, – парень искренне удивился, когда я назвала его имя.

– Да, у нас в последнее время много совместных занятий. А у меня неплохая память на имена.

– Что ж, я приятно удивлён. Послушай, твоя толстовка… Я могу тебе помочь, – Ник говорил очень уверенно, а вот я совсем не понимала, каким образом это возможно в данной ситуации. Словно прочитав мысли, он добавил: – Ты можешь взять мою рубашку.

Мои глаза округлились, и я, удивлённо улыбаясь, выпалила:

– Прости, что? Ты собрался на всех занятиях дальше сидеть с голым торсом?

Тут Ник весело рассмеялся:

– Нет, что ты, нет, конечно. Я утром был в тренажёрном зале. У меня есть с собой футболка, в которой занимался. Надену её.

Я слегка замялась, удивлённая его предложением и своей глупостью, которую ляпнула. Но ходить дальше в белой толстовке с синими следами краски было действительно не самой лучшей идеей. Нужно было принять предложение.

– Я даже не знаю, как тебя отблагодарить. Огромное спасибо.

Ник одобрительно кивнул и начал расстёгивать пуговицы. Мои щёки запылали, и я поспешно отвела взгляд. Аудитория уже была пуста. Не зная, что делать и куда смотреть, я решила проявить интерес к портретам писателей на стене. Отвлёк от них голос Ника:

– Вот, держи, – он протянул мне свою рубашку. В этот момент я поняла, что Ник уже успел переодеться.

– Благодарю тебя. Скажи, как я смогу тебе её вернуть?