Мальтийская история: воспоминание о надежде

Открыв глаза, увидел потолок – тот самый, который рассматривал сутки назад, – побеленный с чёрными деревянными балками: надо мной парил потолок моей съёмной квартиры. Почувствовал некую иллюзорность окружающей обстановки. Пошевелил руками, ногами – всё в порядке, только болела голова.

«Союзные войска мужественно отражают атаки вермахта на оборонительных рубежах вдоль pек Сомма и Эна…» – голос диктора за стеной окончательно привёл меня в чувство. Вспомнил об утренней поверке на «Бретани».

Резко вскочив с кровати, бросился к шкафу – там висела униформа. «Настоящий моряк, – подумал про себя, увидев аккуратно сложенную на стуле вчерашнюю одежду: – Упал без памяти, но брюки лежат как надо». Через полчаса уже был на палубе нашего транспортника. Капитан осмотрел наш неказистый строй. Его взгляд остановился на мне.

– Кто-то неплохо вчера отдохнул, – лицо Моро скривилось, – но теперь у них появится шанс поработать. Пока «Бретань» стоит на причале, мотористы работают в доках – помощь в ремонте судов. Там и отдохнёте, – капитан ухмыльнулся.

Так я с Папашей Гийомом попал в доки Ла-Валетты. В масленой робе и кепке провёл день в сухом доке, где помогал местной ремонтной бригаде копаться в двигателе английского торпедного катера.

Сидя на ведре, промывал прокладки и крепёж в керосине, а мои мысли постоянно возвращались ко вчерашним событиям: кто была эта женщина… или девушка? Разглядеть я её не сумел. Как я попал в свою комнату, а потом и в кровать? Ответов я не находил – одни догадки.

Вечером, приняв импровизированный душ из шланга, обдавшего меня солоноватой водой, отправился в город. На этот раз в мои планы не входили приключения в подворотнях старых кварталов, и я решил навестить свою знакомую – Надэж Растиньяк. Отыскать её дом не составило труда: я запомнил дом «Милый уголок» по моей же улице Сент-Джонс. Темнота ещё не наступила, и дверь в подъезд была открыта, вошёл внутрь и поднялся на третий этаж. Встал перед дверью, немного помялся прежде, чем постучать, но всё-таки, наконец, решился и пару раз стукнул кольцом, висевшим на двери, и… остался ждать, прислушиваясь к тишине.

Вскоре послышались лёгкие шаги, дверь приоткрылась и выглянула женская головка. Это была Надэж. Увидев меня, она улыбнулась и открыла дверь настежь. Мои губы растянулись в ответной улыбке, но это не было данью вежливости: видеть эту милую девушку мне, действительно, доставляло удовольствие. Она пригласила меня войти внутрь.

В маленькой прихожей горела тусклая лампочка, свет от которой позволил мне рассмотреть Надэж: платье в крупную серую клетку с большими оборками на плечах и груди, широкий пояс, серые туфельки. Но не это главное. Казалось, что она искренне радуется моему приходу, даже хлопнула в ладоши:

– Как мило, что Вы зашли, месье Викто?р!

Я зарделся от смущения: «Неужели она ещё помнит моё имя?»

Дверь в её комнату была открыта, и мне не составляло труда увидеть краем глаза открытый чемодан около кровати. В её скромном жилище ничего не изменилось. Заходить туда мне не хотелось: боялся чувства неловкости, оставшись с неё наедине. Поэтому пошёл ва-банк и выпалил:

– Мадам Растиньяк, позвольте пригласить Вас в кафе на чашку кофе.

Она немного удивлённо посмотрела на меня, мне даже показалось, что как-то расстроено. Боясь получить отказ («Может быть, я ей не нравлюсь?») или быть неверно истолкованным («Очередной навязчивый ухажёр?»), тут же продолжил:

– У меня здесь никого нет. Францию мы оставили почти одновременно, и неожиданно попали на остров, о котором никогда не задумывались, – я пожал плечами: – Просто хотел узнать, как Вы устроились.

Облако недоверия слетело с её лица:

– Хорошо, давайте выйдем в свет, – она посмотрела в сторону комнату. – Подождите.

Через минуту мы покинули её квартиру, на моей спутнице появилась шляпка-вуалетка, ажурные перчатки, в руке – маленькая дамская сумочка.

Кафе «случайно» оказалось тем самым – «Кафе у бухты», около которого я познакомился с Надэж. На этот раз заведение было заполнено, и мы с трудом нашли столик в тёмном углу без вида на море. Я галантно выдвинул стул для девушки.

– Всё равно море рядом – оно с нами, – Надэж как будто прочла мои мысли и присела на скрипучий стул, потом добавила: – Разве Вам как моряку не наскучило море? Мне кажется, Вы его должны ненавидеть: бескрайнее и скучное, и ещё – мокрое, – иронично улыбнулась.

Я сел напротив и улыбнулся в ответ:

– Море не может наскучить – оно живое, а всё живое не может быть однообразным. Можно сутками сидеть неподвижно, любуясь океаном.

– Месье Викто?р, Вы романтик! – по её лицу порхала беззаботность.

Официант принёс салат из кролика и налил красное вино.

На этот раз моя знакомая была более разговорчива: она устроилась в новом для неё жилище, узнала, где рынок, но режим экономии воды подействовал на неё удручающе.

– Вместо воды, Вы можете использовать местное вино, – попытался пошутить, Надэж вежливо улыбнулась. «Шутник из меня не очень», – попрекнул себя.

Сама она оказалась, как я и предполагал, из Парижа, её отец служил в министерстве иностранных дел. Взглянул на свои руки: под ногтями виднелись несмываемые чёрные пятна от мазута. «Девушка из высшего общества. Забавно», – невесело подумал.

Невольно вспомнил утреннюю болтовню с сублейтенантом Канинхеном: возможно, ей и шёл образ Флёр-де-Лис, но вряд ли простой моряк мог стать для неё Фебом де Шатопер. Внутренний голос насмешливо подразнил меня: «Лучше ищи свою Эсмеральду!» Что я мог ему ответить? «Нелепые социальные предрассудки, которые мы сами себе создаём», – буркнул про себя. Это всё, что приходило на ум. Однако это было не самое худшее в моей знакомой.

Наша беседа не могла не коснуться цели её поездки в Триполи.

– Да, – она вздохнула. – Мой муж, Жорж, служит во французском консульстве в Триполи. Он работает там меньше года, точнее два месяца. А поженились мы за месяц до его отъезда…

Мне стало не по себе, внутри стало пусто – ощущение падения со скалы: я срывался вниз, а Надэж оставалась. Она что-то говорила, улыбалась, снова говорила, но я ничего не слышал: её губы шевелились беззвучно для меня. То смотрел на неё, то опускал глаза на бокал с вином – хотелось другого. Другого? Другого – это стакан виски, а затем второй… Но их не было – пришлось сконцентрироваться и вернуться в реальность – тоскливую реальность.

– …Вот я и села на пароход из Тулона в Триполи, – снова в моих ушах появился её голос. Она сделала паузу: – …Это Вас расстроило, месье Викто?р? – на её лице появилась тревога.

Это меня расстроило? Мне стало неприятно от самого себя: потерять недавно родителей и ухаживать за милой девушкой? Во рту появился противный привкус, потянулся к бокалу и попытался смыть его вином. Вежливо улыбнулся Надэж:

– Нет, ничего, мадам. Вспомнил о родном городе, – соврал я.

– О, да! Как я Вас понимаю, – она отвернулась в сторону моря. – Знаете… – парижанка вдруг резко повернула голову в мою сторону, её широко распахнутые глаза доверчиво смотрели на меня. – Почему мы на Вы? Для Вас я просто Надэж.

Ещё минуту назад я был бы счастлив от такого предложения Надэж, но сейчас это не имело никакого значения, хотя, конечно, на моём лице появилось выражение признательности.

– Если Вы… – я запнулся. – Если ты позволишь, то для тебя я просто Викто?р.

Очень хотелось добавить: «Простой моряк с торгового судна», но сдержался. Какое я имел право выливать наружу желчь разочарования? Моя знакомая ничего мне не обещала и ничем мне не обязана. И я подавил в себе эту юношескую глупость, попытавшись вести себя как можно более непринуждённо: «Надеюсь, она ничего не заметила». И вскоре снова услышал, что говорит Надэж.

– …Я уже соскучилась по Парижу, – она взглянула мне в глаза, – на этом острове камней и песчаника. Поэтому так приятно встретить здесь соотечественника.

Я сжал вилку в руке: «Ну, как же не обещала? Один только её взгляд – это уже обещание, как для альпиниста – желанная горная вершина».

– Наша квартира – в XVI округе, недалеко от Булонского леса. Мне нравилось там гулять. Сейчас там так хорошо, – она мечтательно закатила глаза, через секунду её взгляд снова вернулся ко мне. – А в Нанте есть городской парк для отдыха?

– Да, горожане отдыхают в Иль-Фейдо, пикники на лужайках, – вздохнул я: XVI округ – не для простых моряков из Нанта.

– О, да. Мы с Жоржем тоже часто устраивали пикники, – она медленно провела пальцем по столу, как будто что-то рисуя. Возможно, что-то из прошлого. Повисла пауза.

– Я познакомилась с Жоржем на работе у отца. Как-то зашла к нему передать книги из дома, а у него в кабинете сидел Жорж – по каким-то вопросам службы. Отец представил его: «Жорж Лаваль из департамента Северной Африки». Жорж был очень мил, – Надэж продолжала рисовать, слегка касаясь пальцем поверхности стола.

Такого рода воспоминания не доставляли мне никакого удовольствия, но я вежливо уточнил, поддерживая беседу:

– В документах, конечно, остаётся девичья фамилия, но почему не представляешься как мадам Лаваль?

Она посмотрела на меня, улыбнулась:

– Слишком привыкла к своей фамилии, – девушка опустила глаза на бокал вина. – Хочу оставаться независимой. Глупо? Да? – она посмотрела на меня вопросительно.

Я пожал плечами:

– Почему же глупо. Если так пойдёт дальше – женщины получат даже избирательные права.