Мальтийская история: воспоминание о надежде

Что я мог ответить?

– Конечно, Надэж. Пойдём, – прозвучал мой ответ.

Мадам надела вуалетку, прикрепив её заколкой к пышным волосам, припудрила лицо. Я наблюдал за ней: такая милая обыденность – молодая женщина, приводящая себя в порядок. Теперь мне почему-то не хотелось её оставлять. Надэж взяла перчатки, и мы покинули её квартирку…

Молчаливая прогулка вдоль набережной бухты Марсамшетт, пара бокалов вина и чашек кофе. Она думала о своём, я незаметно наблюдал за ней. Надэж смотрела перед собой, иногда шевеля губами, как будто проговаривала мысли. Но истерик у неё больше не случилось. Я проводил её домой и вскоре был уже в своей комнате.

За стеной бодро бормотало радио: «В результате успешно проведённой флотом Его Величества операции удалось эвакуировать через Канал части британских, а также французских и бельгийских войск, находившихся под Дюнкерком…» По-моему, теперь счёт шёл на дни – развёртывалась хроника смерти «милой Франции». Странное чувство тебя охватывает, когда начинаешь понимать, что твоя страна – нет, скорее мироощущение, которое придавала тебе родина, – исчезает. Это чувство я бы назвал пустотой внутри и потерей ориентиров вокруг себя…

Услышал шорохи за окном. «Рыжий кот возвращается в комнату соседки», – догадался я и заснул. Сквозь сон послышались звуки открываемой двери, шаги: «Сама соседка вернулась». И снова – забытьё сна.

Следующее утро не принесло ничего нового: всё та же работа в доках, всё то же солнце, чёрные борта парохода «Ливорно» всё так же маячили на рейде Великой Гавани.

После нехитрого обеда в соседней закусочной – кусок вяленой колбасы и порции бобов – мы, наконец, завершили ремонт катеров. На завтра запланировали ходовые испытания, и нас отпустили домой. Помывшись и переодевшись, заспешил на свою улицу Сент-Джонс. Немного поваляюсь с книжкой, что приобрёл на рыночном развале и пойду слоняться по вечернему городу – все мои нехитрые планы.

Однако жизнь вносит свои коррективы. Войдя в коридор, направился к себе, но не успел вставить ключ, как открылась дверь соседней комнаты, и на пороге возникла её хозяйка (во всяком случае, я так подумал: ну, а кто ещё это мог быть?). Вскоре в этом у меня уже не было сомнения – после её ответа на моё приветствие.

– Здравствуйте, мисс Найдин.

– Привет, морячок, – она насмешливо взглянула на меня.

При дневном свете, падавшем из небольшого окна в коридоре, у меня появилась возможность рассмотреть мою соседку. Её слегка прищуренные глаза искрились чёрными угольками, рассматривая меня. Я не остался в долгу и уставился на неё. Девушка лет девятнадцати-двадцати, тёмные волосы вздымались копной на голове, спускаясь волнами до лопаток, прямой тонкий нос, овальное лицо, маленький рот, загорелая кожа. Чем-то она напоминала цыганку, хотя для меня южный тип женщин почему-то всегда ассоциировался (в хорошем смысле, конечно) с этим бродячим народом. «Эсмеральда», – невольно улыбнулся я. В проёме двери около её ног возникла усатая рыжая мордочка. Кот посмотрел на меня равнодушным взглядом и мяукнул: «Мы уже знакомы». Значит, вместо козочки у моей Эсмеральды жил рыжий кот.

– Как тебя зовут, морячок? – насмешка не покидала её лица.

– Викто?р, – ответил я, потом добавил: – Викто?р Ракито?ф, – и почему-то смутился.

– Странно, не могу понять… Ты француз? – по её лицу нельзя было догадаться, это плохо или хорошо? Но простота её поведения заставила меня ответить ей что-нибудь задиристое:

– Вообще-то, русский.

Несколько секунд она недоверчиво разглядывала меня, потом всё-таки изрекла:

– Русский? Откуда ты здесь взялся?

Я был рад: мне удалось поразить заносчивую девицу, причём одним только словом.

– Откуда взялся? – теперь уже на моём лице царила насмешка. – Пришёл на пароходе, – ответ мой был прост.

– На каком пароходе? – на её лице лёгкое недоумение. Чувствовалось, что девушка пытается понять явление здесь странного иностранца.

– На французском – «Бретань», – прозвучал следующий мой ответ.

– Понятно, – наконец, сообразила брюнетка. – Ты из этих, из эмигрантов. Помню в раннем детстве на Мальту приходили пароходы с беженцами из России, какое-то время в городе попадались русские. Затем практически все перебрались во Францию.

Я не ожидал от неё такой эрудиции, поэтому удивлённо приподнял брови.

– Да, примерно так.

Но потом, вспомнив о вежливости, открыл дверь своей комнаты и пригласил Найдин внутрь. В ответ она только заразительно рассмеялась, слегка запрокинув голову назад. Мне казалось, что даже её чёрные кудри хихикали с ней в унисон. Но это продолжалось недолго. Девушка снова стала серьёзной, однако насмешка осталась в её глазах.

– Что я там не видела? – и сама ответила на свой вопрос: – Всё видела, – озорно сверкнув глазами, добавила: – И даже тебя, морячок.

– Меня? – озадаченно уставился на неё, насмешка в её глазах приобрела налёт загадочности.

Но чем больше я смотрел в них, тем яснее мне становилось, кто передо мной. «Ну, конечно», – я хлопнул себя по лбу.

– Ты та самая незнакомка, с которой я убегал от пьяных моряков! –догадался я.

Она ответила коротким смешком.

– Ага. Бедные английские моряки. Пытались проводить девушку домой. В результате они получили по уху, а девушку у них похитили, – она махнула рукой над головой. – Ну, что же. Приглашаю в кафе как своего спасителя, – закончив смеяться, заявила она.

Я не возражал и предложил «Кафе у бухты», на что получил возмущённый отказ.

– Ну, уж нет. Мы не будем сидеть в заведении, где я работаю официанткой.

– Хорошо, – быстро согласился. – Тебе виднее, как местной жительнице.

Она покровительственно взглянула на меня, и мы покинули нашу квартиру, направившись в закоулки Старого города. Петляя среди старинных домиков, я уже потерял счёт поворотам, когда, наконец, мы наткнулись на маленькое заведение, располагавшееся на первом этаже типичного мальтийского домика: обветренный песчаник, синие ставни, дощатые двери. За окнами заметил несколько столиков, покрытых клетчатыми скатертями, плетеные стулья. Хотел уже зайти, когда моя спутница меня остановила.

– Давай лучше посидим снаружи – обожаю наши мостовые, – Найдин указала на пару столиков на улице, а сама зашла внутрь.

Пожав плечами, согласился и занял один из столиков, ожидая её возвращения. Пока, задрав голову, рассматривал окружающие дома, девушка выскочила передо мной как из-под земли – даже не успел вскочить и учтиво выдвинуть ей стул, как она уже всё проделала это сама.

– Здесь неплохо готовят кролика. Я договорилась, ты получишь самый вкусный кусок. Ты рад? – её чёрные глаза требовали только положительного ответа, и я, конечно, его дал.

– Обожаю наших кроликов, – передразнил я Найдин.

Не пройдёт и года, как мне будут сниться в самых сладких снах блокадного города кусочки мальтийского кролика под винным соусом. Но сейчас я не ценил этих подарков судьбы.

Девушка издала короткий смешок:

– Ага, тебе передастся их сила и храбрость.

Однако сначала нас ждали мороженое и белое вино. Официант в белой короткой куртке поставил перед нами по бокалу и розетке холодного десерта. Она одарила высокого худощавого мужчину обворожительной улыбкой.

– Филиппе, ты великолепен сам и то, что ты приносишь, всегда великолепно.

Мужчина, которого она назвала Филиппе, растянулся в улыбке.

– Найдин, ты и есть великолепие нашего острова.

– Ты льстец, Филиппе, – улыбнулась довольная Найдин.

– О, Найдин! Если бы не жена и трое детишек, тебе бы от меня не уйти, – рассмеялся мужчина, потом грозно посмотрел на меня. – Если обидишь её, тебе не сдобровать, – потом улыбнулся и направился внутрь кафе.

Я не удержался и тут же спросил: