Седьмая Луна

Может, и этому она понравилась? Может, он хочет её защитить? От таких мыслей к ней неволей закрался жар в чресла.

Впрочем, Эдени просто начала видеть то, что хотела видеть. Только бы умалить боль, которая отравила ей душу.

Альдред вдруг начал ни с того, ни с сего:

– Можешь поверить мне на слово, Эдени. Твоя мама очень тебя любит. Она сделала всё возможное, чтобы ты была и оставалась хорошим человеком.

На миг та напряглась, но после опомнилась: в Янтарной Башне о ней знают всё.

– Ты думаешь, тебе удалось бы развивать свои способности дома? У тебя не было никого, кто наставил бы на правильный путь. Я имею ввиду, никого, кроме демонов…

Репрессор нагло улыбнулся Эдени. Заглянул прямо в глаза со значением.

Его намёк сработал мгновенно. Чаровница снова испытала животный страх. Она вспоминала хтонических причудливых тварей, которые не поддаются описанию сельским языком. Чудовища выплывали из туманов Серости. Девка видела их мимолётом, сразу старалась убежать прочь. При виде них она ненароком замочила наяву ночнушку…

Крестьянка состояла в приходе при деревне. Она была наслышана об исчадиях Серости до того, как встретилась с ними лично.

Священник сказал чистую правду. Бестии обещали Эдени немало даров, только бы её душа потеснилась в девичьем теле. Вытеснить хозяйку из плоти со временем искусителю бы не составило труда.

Она часто задышала, невольно воспроизводя в голове сладострастный шёпот. Некто или нечто пыталось её соблазнить всем, чего ей так не хватало в жизни:

– Власть, богатство, внеземная красота. Мужчины всех цветов, всех возрастов, всех кошельков и всех чинов – всех, каких только пожелаешь! Контроль над умами людей. Тебе одной – и больше никому. Просто доверься мне, деточка…

Или же это сейчас демон шептал ей на ухо свою сладкую ложь?

Контингент Круга разношёрстен. К каждому магу нужен свой подход. Поэтому Рунный Зал не обшит янтарём.

Для Серости всякий чародей здесь, как на ладони. Лёгкая добыча…

Вопрос репрессора мгновенно стал риторическим. Эдени могла не отвечать. У неё и так на лице было всё написано.

– Так-то, – бросил ей Альдред. – Ты нуждаешься в Равновесии, а Равновесие нуждается в тебе. И в твоём редком даре. Именно поэтому нам так необходимо согласие…

– Н-но… – протянула чародейка и закусила нижнюю губу.

Инквизитору удалось частично убедить её. Они точно не были врагами – скорее союзники или около того. Только крестьянке это не прибавило уверенности в себе.

– Скажи, Эдени, ты любишь свою маму?.. Также сильно, как и она тебя?

Чародейка сощурилась. Она спрашивала себя, причём тут её престарелая матушка. В свете последних событий девчонка и сама усомнилась в истине, которую с возрастом озвучивала всё реже.

Мать предала дочь. Не «по-людски» это. Её признание в сокрытии мага-вольнодумца и потенциальной одержимой втоптало онейромантку в землю.

Сладкие речи репрессора и ореол сострадания вкупе с рассудительностью, которая не присуща молодым парням, сделали своё дело. Она взглянула на свою жизнь под иным углом. Вспомнила всё хорошее, что разделяла её семья. Эдени не хотелось, чтоб овечье смирение матери ставило крест на их узах. Даже если больше они друг друга не увидят.

– Д-да, я люблю её, – немного помолчав, прошептала чародейка. – Очень сильно…

«Как это мило», – посчитал Альдред.

Репрессор даже немного позавидовал магичке. Своей матери он никогда не видел. Хотя это и к лучшему, подозревал инквизитор.

– Ты ведь хочешь, чтобы она спокойно прожила свою жизнь? Чтобы она не беспокоилась ни о чём? И уж тем более о своей дочке? Чтобы она могла только радоваться за тебя?

Альдред вновь осадил её вопросами, пытаясь полностью подчинить своей воле.

– Да! – без сомнения заявила крестьянка.

В её взгляде пёс Инквизиции уследил мимолётный блеск решимости. То, что надо. На такую копну вопросов невозможно ответить иначе.

«Прелесть».

– Тогда тебе нужно начертать руну. Сделай первый шаг на пути к саморазвитию. Покажи себя. Хотя бы ради мамы, – безмятежным голосом подытожил Альдред.

В голове волшебницы промелькнула шальная мысль. Чем этот парнишка отличается от демонов, которые пытались её принудить к сотрудничеству?

– Как Вы не понимаете?.. – сокрушалась Эдени. От согласия её отделяло всего ничего. – Я не знаю, как управлять силой. Откуда мне знать, как я попала Туда?.. Это вышло случайно. Слу-чай-но!..

– А на что тебе я, Эдени? – наигранно удивился Альдред.

Его тембр голоса при этом разливался мёдом.

Инквизитор заговорщически улыбнулся, чуть наклонив голову набок. Сущий бес.

Магичка осеклась, поражённая отзывчивостью Альдреда. Репрессор сказал мягко:

– Я помогу. Даю тебе слово…

Тогда-то волшебница ощутила незримую ауру, что исходила от инквизитора. Необычайно сильная. Как у мага, сказала бы она, если бы видела кого-то из них ранее.

Одно сновидица могла сказать наверняка: кровь по её венам забежала быстрее, будто по наитию. Что за чувство?..

Ритуал Начертания неизбежен. Либо Эдени справится, либо её песенка уже спета.

Девка сглотнула и неуверенно пробормотала:

– Я попробую…

– Ну вот! – Альдред ухмыльнулся. – Совсем другой разговор.

– Что я должна делать?..

– Возьми.

Он достал из кармана серый пузырёк из матового стекла, заполненный до горлышка непонятной вязкой жижей, и протянул Эдени. Чаровница помнила о барьере, который окружал её, и дрожащей рукой потянулась за бутылочкой.

Как ни странно, девка не подорвалась на месте: рука Альдреда очутилась внутри круга. Едва ощутив сосуд в руке, она принялась изучать его. Никаких этикеток или отметок не было.

Тем временем репрессор отошёл подальше: ей было нужно больше личного пространства, пусть и мнимого.