Готамерон. Том I. Весна знамений

Подобрав клинок, он выпрямился, готовый броситься на монстра, но длинная стрела его опередила. Снаряд лишил ящера второго глаза, пробил обе челюсти, и ушел в морду по самое оперение. Ослепленный геркон дернулся всем телом и как-то странно загудел.

Изрыгая струйки зеленой крови, монстр завалился на бок и неуклюже пополз к воде, где лежал его собрат с клинком в шее. Кассия и Браго посмотрели ввысь, откуда пришло спасение.

На вершине утеса, окруженный потоками бледного света, стоял Гримбальд. В руках у молодого охотника был композитный лук. На тетиве лежала новая стрела. Он хотел добить ящера, но Арманд предостерегающе поднял руку.

– Не надо. Я сам, – предупредил вор и, ухватившись покрепче за саблю, подступил к чудовищу.

Уловив звук шагов, ящер извернулся и слепо ударил хвостом. Арманд упал, но быстро поднялся, воздев меч. До воды рептилия так и не доползла, потеряв голову на твердом песке.

Гримбальд меж тем спустился вниз, попав в объятия Кассии.

– Мы сделали это! – воскликнула она. – Какой же ты молодец! Я верила.

Юноша бережно отстранил ее, глядя на мертвых людей и герконов. Красная и зеленая кровь смешались на песке, придав тому светло-коричневый окрас. Тут и там лежали изломанные трупы. Они и впрямь все это сделали; на радость Ниргалу.

– Сегодня ты превзошла себя, – прошептал Гримбальд, тряхнув волосами.

– Что с тобой? Тебе плохо? – заволновалась она, проведя ладонью по его щеке.

– Нет.

– Хвала Нисмассу, мы справились, – вздохнул Арманд, стирая кровь с лезвия. – Но где наши кавалеры? Ты добрался до Йоргена с парнями?

– Да.

– Что «да»? Я спрашиваю, где подкрепление?

– Где Терёк? – с тревогой спросила Кассия.

Гримбальд не ответил. Сев у воды, он стал приводить в порядок оружие, поминутно глядя на усеянное звездами небо и обгоревшее тело в волнах.

3-й месяц весны, 19 день, Трида

С каждым годом река времени ускоряет ход. Кажется, еще вчера тебе было пятнадцать, ты быстро бегал и верил, что способен покорить мир, а сейчас просыпаешься по утрам, скрипишь костями и в бочке с водой не можешь узнать собственное лицо.

Лежа на кровати, Тант смотрел в потолок пещеры и слушал голос жены. Время и впрямь прошлось по нему без пощады. В начале весны ему исполнилось сорок девять лет. Ближе к лету он часто вспоминал день, когда покинул кеновию и отправился на север по стопам экспедиции Ренье. Двадцать лет минуло с тех пор, как безглазая богиня сделала его своим пророком. О том, что он бандит, безумец и еретик говорил весь остров. О его подлинных мотивах не знали даже нисманты.

Вдоволь наслушавшись напускной торжественности, с коей Марлетта провожала очередного «часового», Тант поднялся. Накинув на плечи хлопковый плащ, он вышел из малой пещеры, служившей им спальней и по узкому тоннелю прокрался в общий грот. Из-за угла ему открылись проводы у входа в скальную крепость. Женщина в белой камизе стояла у обрыва, спиной к восходящему солнцу. Она была высокой и стройной, но далеко не красавицей. В руке у нее был кинжал. В стороне держались пятеро часовых.

Марлетта благословила юношу, объяснив, на какой корабль он должен сесть и где будет искать сторонников, после чего поцеловала в лоб. Новос поднялся с колен и обнял ее, достав лбом лишь до груди. Марлетта вверила ему «кинжал предвидения». Следом мастер Лимбург подал пророку мешок с припасами и мошну с золотом.

– Могу я теперь увидеть Первоучителя? – послышался умиротворенный голос Новоса.

– Мастер Тант устал. Паломничество в Мерклую гавань отняло у него много сил. Сегодня устами Превечной госпожи говорю я. Ступай же, часовой. Твой час настал. У тебя впереди долгий путь.

Новос поклонился и, пообещав вернуться «на закате старого мира», направился к обрыву. Стоявшие у каменной стены люди вручили ему посох и лоден, а затем сбросили веревочную лестницу. По ней крепкий юноша спустился вниз.

Едва проводы завершились, Тант вышел из укрытия, накинув на голову капюшон.

– Я не давал разрешение отпускать нашего брата, – произнес он, взяв женщину за руку. – Ты опять меня ослушалась. Есть какая-то причина или тебе снова дурно?

Марлетта плотно сжала губы, отчего ямочка на подбородке стала глубже. Его жена была магоркой, тридцати лет отроду, но вела себя как северянка. Дерзкая и упрямая, бывшая крестьянка часто все делала по-свойски.

– Ты сказал, что утомился. Я сделала все за тебя.

– Это не ответ.

– Ох, ну ладно. Новос мне не нравится. За два года этот плут даже грамоте не обучился. Он слабый и жадный. Сын мельника, как есть. Его убьют в первом же городе, где он захочет произнести речь.

– Превечная госпожа решит судьбу пророка.

Тант обнял ее за плечи и отвел к бочкам, где их не могли слышать. Жена недолго упиралась, лишь для виду вскинув подбородок.

– Марлетта, как ты себя ведешь? Отослала Новоса до трапезы, на пустой желудок, и заставила спуститься по лестнице. Для таких проводов у нас есть черный ход.

– Прости, Тант…

– Нельзя их так унижать! Каждый новый часовой укрепляет Госпожу. Не важно, сильный или слабый. – Он притянул жену к себе, погладив ее по волосам. – За последние три года к нам пришло больше последователей, чем за все пятнадцать. Пойми, только вместе мы спасем этот мир.

– Ну да.

– Надеюсь, ты его в Хладную гавань направила?

Женщина вяло кивнула. Тант посмотрел на ее тонкую шею и вздрогнул. Глупышка вновь сняла янтарный амулет. После того как семь лет назад он впервые встретил эту удивительную женщину, ему пришлось многим пожертвовать ради союза с ней, в том числе своим детским сокровищем. «Буквогрыз» с тех пор принадлежал ей, но она иногда о нем забывала.

– Марлетта, где мой свадебный подарок? Где амулет Мирая? Ты же знаешь правила!

Жена рассеянно улыбнулась. Она обладала огромной внутренней силой, слишком большой для одного человека. Без заговоренного амулета любая случайность могла вывести ее из себя.

Дождавшись, пока вернут амулет, Тант надел золотой диск с янтарем ей на шею и велел разыскать служанок. Вместе с Лиадой и Ниамой она должна была накрыть на стол, но Марлетта начала с самого простого. Обратив ладони на дальний угол пещеры, женщина воздела руки. Дубовый стол и десяток стульев поднялись в воздух и заскользили к ней.

Пока гремела мебель, Тант отошел за кирпичную стену, которой их каменщик заложил выход из пещеры. В тени он снял капюшон и дождался, пока к нему подойдут мастер Лимбург и Корд.

– Мы хотели тебя позвать, но она запретила, – пожаловался Корд, зыркнув на женщину, кружившую в танце со стульями. – У нее иногда случаются душевные расстройства или, как крестьяне говорят…

– Она вылетает из колеи, – дополнил старик, щелкнув перстнями. – Тант, мы играем с огнем, держа ее здесь. За семь лет она убила пятерых. Ты тоже едва не погиб. Помнишь?

Он все прекрасно помнил, а они не уставали напоминать.

– Нам нужна ее сила. Кроме Кендрика и Таркуса замок некому защитить. У нас мало бойцов, а она может дюжину врагов разом скосить.

Старик горестно закатил глаза, но спорить не стал. Он всегда был хорошо одет и носил на пальцах драгоценные кольца. В молодости Лимбург успел побывать на каторге в Тайрунских горах и послужить в ювелирном цеху Гамела; знал все о камнях, драгоценных и полевых, а еще неплохо разбирался в волшебстве, за что его прозвали «мастером». Седовласый старик давно плыл с ним в одной ладье и со временем заменил ему бесславно усопшего Равиана.

– У Марлетты есть одно преимущество, – молвил Корд, оттянув пальцем воротник куртки. – Она всегда на виду. Мы знаем, чего от нее ожидать, а вот Бледная вечно недоговаривает. Мы даже не знаем, как ее зовут.

– Превечная госпожа, – холодно пояснил Тант, приложив руку к груди мужчины. – Мы все решили ее так называть, Корд.

– Ты решил. Остальные ничего о ней не знают.