Готамерон. Том I. Весна знамений

– Нет. Лидия такая с тех пор, как скончалась ее мать.

– И как давно она умерла?

– Сразу после ее рождения.

Глухой стук заставил всех умолкнуть. Браго энергично заколотил рукоятью кинжала по столу и стал широко улыбаться, растягивая жуткий шрам. В правой руке неизвестно откуда у него появилась мандолина.

– Песня! – воскликнул тот. – Для укрепления боевого духа, госпожа!

Кассия с достоинством поднялась из-за стола и, сложив руки перед собой, холодным взором окинула зал. Со стороны могло показаться, что она делает одолжение, но Гримбальд знал, что ей не терпится взяться за инструмент. Подруга любила музыку, и сама прекрасно играла на мандолине, посвящая урокам все свободное время. Воры на любом празднике просили ее выступить, вот только спеть умоляли кого-то другого. Говорила девушка еще ничего, но когда пела – басила, словно пьяный докер.

– Песня! Песня про Ремана! – поддержали другие воры.

– Да, про этого вечно второго ублюдка, – согласился кто-то с противоположного края стола, – чтоб ему в жопу змея заползла!

В этот раз, впрочем, ни один вор не поднялся, чтобы аккомпанировать, и госпоже пришлось все делать самой. Кассия приняла из рук Браго узорчатую мандолину, раскрашенную в оранжевый цвет, и вышла из-за стола. Воцарилось молчание. Пробежав тонкими пальчиками по струнам, хозяйка воров исполнила песню, больше похожую на непристойный стишок:

Великий король Реман, кочевников разбил,
Навел в песках порядок и Форстмард примирил,
Но слава и богатство не принесли ему,
Ни уваженья черни, ни добрую жену.

Отважный король Реман, взгляни же на себя,
Какой ты к черту рыцарь, без чести и меча.
Смердишь на своем троне, как лужа нечистот,
И загребаешь злато, давя честной народ.

Король, чья воля свята, запомни и поверь,
Народ не любит деспотов и помнит «Дань червей»!
Наступит час расплаты, и мы к тебе придем,
Отрежем тебе яйца и в цепи закуем.

А чтоб твое достоинство не поднялось опять,
Подарим «Второй шанс» и будем бичевать.

Зал огласили дружные аплодисменты. Гримбальд, не желая выглядеть белой вороной, тоже захлопал в ладоши, хоть отсылку на жуткую компанию «Второй шанс» и считал лишней.

У Кассии было своеобразное чувство юмора, которое она унаследовала от прежних обитателей канализации. Для друзей она могла просто исполнить красивую мелодию, но здесь от нее требовали больше непристойностей и, желательно, во всех подробностях. Плохо и то, что Кассии самой все это нравилось. Песню про Ремана II она сочинила сама.

***

После ужина воры разошлись. Терёк с несколькими воинами вызвался спустить лодки. Кого-то обязали еще раз наточить клинки. Кассия ушла переодеваться. Пока все готовились, Арманд отвел его в арсенал и вернул оружие. Обширная камера, в которой воры хранили клинки, напоминала дровяной склад. Наконечники копий, щиты, мечи, топоры, дубинки, мотки с тетивами, луки, шлемы, кольчатые рубахи и прочее военное барахло, – все было сложено как попало. Только самые дорогие доспехи, парадные шестоперы, протазаны и золотые кольчуги висели на стенах или стояли на стойках. Среди этого хаоса Гримбальд увидел два знакомых предмета. На бочке у двери лежала абордажная сабля и дорогой кинжал. Вооружившись мачете, он хотел забрать еще и саблю, но Арманд воспротивился. Арсенал, как и сокровищница, были неприкосновенны, и брать что-то без разрешения госпожи не могли даже они. Вместо второго клинка вор выдал ему два десятка сосновых стрел с игольчатыми наконечниками и любимый охотничий нож, который вновь занял привычное место у пояса.

После арсенала Арманд отвел его в жилой коллектор. Там Гримбальд несколько минут просидел на скамье возле покоев вора, дожидаясь, пока тот вооружится. Затем оба направились к главному сливу, где их встретил Терёк в кожаном доспех времен Ремана I, таком же старом, как и он сам. На плече висел арбалет и чехол с болтами. Проворчав, что остальные уже заждались, казначей повел их по широкому тоннелю. Уже отсюда был слышен плеск волн. Тяжелая решетка с встроенным замком была открыта. Дальше темнело море. Гримбальд покидал канализацию через этот лаз не первый раз, и не удивился, когда оказался по пояс в холодной воде.

Пока они шли по мелководью среди камней и водорослей, Терёк объяснил, что со старого пирса на Рыбий остров поплывут только лодки груженые золотом. Остальные выйдут в море из северной бухты, где на волнах покачивались два просторных шлюпа. Кроме Кассии, одетой в панцирные доспехи с кольчатой юбкой до колен, там стояли еще пятеро. Одним из них был Браго. Вор с изувеченным лицом сжимал в руках военный топор и держался так близко к девушке, словно боялся, что с утесов над бухтой по ней могут дать залп вражеские лучники.

– Все готово, госпожа, – обратился к Кассии пожилой вор, снимая с плеча арбалет. – Лодки просмолены и загружены.

– Молодец, Терёк. Дальше знаешь, что делать.

Девушка хотела дать распоряжение остальным, но белобородый старик привлек ее внимание покашливанием.

– Об одном прошу, госпожа. Позвольте плыть с вами. Слишком долго я сидел на складе. Позвольте вспомнить те дни, когда мы выбили из города Ходда и его шайку. Клянусь, я по-прежнему могу держать меч, а глаз все так же зорок.

– Нет, мой друг, – мягко отклонила Кассия. – Охраняй сокровища. Никто не позаботится о нашем золоте лучше тебя.

Ничего не ответив, Терёк только понуро кивнул и зашагал по воде к лодкам. Сундуки с сокровищами и три стражника стояли на другом конце бухты, в том месте, где из воды поднимались сваи старого пирса. Пятнадцать лет назад его использовали докеры для разгрузки малых судов, но, когда поднялись воды Старого моря, затопившие и пирс, и дорогу к нему, горожане оставили это место. От бухты город теперь отделяла стена лесистых утесов, опускавшихся в море и скрывавшая все, что попадало в их тень. Даже часовые на кораблях не могли их здесь увидеть.

Забравшись в лодку, Гримбальд уселся на корме рядом с Армандом. Вор тем временем закутался в плащ, чтобы доспехи не сверкали в рассеянном свете растущей луны. Рапиру он сменил на широкую пиратскую саблю. На коленях покоился военный арбалет с массивным воротом. Кассия примостилась на носу, с непривычки поправляя лук за плечами, тетивой сползавший на щеку.

Воры с усердием налегли на весла и бухта вскоре осталась позади. Стоило им отойти от берега, как от скал отделили две другие лодки, с которых Кассия не сводила глаз. На них Терёк с помощниками перевозил золото.

– Почему бы нам сперва не убить ящериц, а потом уже заняться сокровищами? – спросил Гримбальд.

Кассия в ответ указала на порт, чьи огни сверкали за утесами. Присмотревшись, Гримбальд разглядел на краю пристани аккуратную постройку, похожую на часовню. Колыбель праха была сложена из белого мрамора и стояла рядом с черной, квадратной башней, на вершине которой трепетал оранжевый огонек. Фергус сдержал слово. В эту ночь он был единственным стражником в северных доках.

– Фергус не может в одиночку контролировать целый порт. Эта часть пристани в ночное время пустует, но горожане все равно там появляются. Если заметят, как мы плаваем туда-сюда, могут возникнуть проблемы. Кроме того, все самые надежные люди сейчас со мной. – Кто, по-твоему, будет сторожить золото, пока нас нет? Эрика?

Гримбальд кивнул. Сосредоточившись на нетвердом клочке мрака впереди, он наблюдал, как в бледном свете вырисовываются очертания острова. Кассия тем временем огласила план нападения. Убивать герконов она хотела со скал. Специально для этого большинство воров вооружились арбалетами и длинными копьями. Все что от них требовалось – реже промахиваться и сильнее колоть. Пока они будут истреблять гигантских ящериц, отряд Терёка подождет в бухте на другой стороне острова. Если же госпоже вдруг потребуется их помощь, Арманд дважды протрубит в рог и те поднимутся по скалам.

– А как быть с огненными герконами? – спросил Арманд. – Гримбальд, ты когда-нибудь охотился на них?

Глядя на растущий впереди остров, Гримбальд ответил ему то же самое, что и Кассии. Узнав, что придется работать вслепую, Арманд помрачнел, но Браго лишь усмехнулся, указав на арбалет с громадным воротом.

– Этот болт с пятидесяти шагов пробьет ствол лиственницы. С такими арбалетами нам только тролля бояться, – мягко произнес он, не переставая ухмыляться. – Я как-то раз из него мирквихтту бок продырявил. Прямо на вылет! Сомневаюсь, что шкура у ящеров крепче, чем у этих чудовищ. Кем бы ни были твари, среди скал они будут как на ладони. Там с ними и покончим.

Остальные поддержали его кивками. Все, кроме Гримбальда и Арманда. Каждый по-своему знал, что такое охота и как опасен загнанный зверь. Особенно Арманд, в прошлом имевший опыт охоты на людей.

Постепенно ночную тишину нарушили удары волн. Лодки причалили к берегу одновременно. Часть воров спрыгнула в воду и затащила суда на песок, в то время как остальные пошли на разведку. Кассия, Арманд и Гримбальд остались возле шлюпов. Ждать пришлось недолго. Первым вернулся Браго. Держа наготове арбалет, вор доложил, что герконов поблизости нет.

– Нет даже следов, – коротко пояснил головорез со шрамом, поигрывая болтом.

– Возможно, они перебрались ближе к пещере? – предположила Кассия. – Там песок мягче и за скалами нет ветра.

Она говорила и не переставала следить за двумя лодками, скользившими на фоне портовых огней. Готфорд был далеко, но рассеянный свет гавани помогал различить сгорбленный силуэт казначея и фигуры трех его помощников среди множества сундуков.

– Попробуем поискать там, – распорядилась Кассия, указав на пологий склон, за которым начиналась восточная оконечность острова. – Если они уплыли, нам же лучше.

– Осторожно! – выкрикнул Арманд, толкнув девушку в объятия Гримбальда.

Подняв ногу, вор обрушил подошву на бледное, паукообразное существо с загнутым хвостом, подбиравшееся к госпоже.

– Что это за дрянь? – спросил лохматый вор-арбалетчик, подступив к ним. – Медуза какая-то?

– Морской скорпион, – ответил одноглазый вор, вооруженный пикой.

– Его яд, кажется, смертелен?