Года плели вокруг свои скрижали,
Их круговерть была мне неясна,
Как будто бы заранее назвались
Места, поступки, даже имена,
Пусть мимолётно попадая в уши,
Но это, согласись, моя вина,
37 Что виноват в неправедности службы,
Что доверял видениям своим.
Хотел, чтоб воспаряющие души
Не уплывали в небо, словно дым,
А получали общее признанье,
Как говорили языком одним.
Прости меня за это опозданье
И за громаду молчаливых лет,
Когда я удостоен созерцанья
Давнишнему желанию вослед,
Но умолкаю в суете томленья
И жду в надежде трепетной ответ». —
49 Так я закончил пылкое вступленье
И с жадностью в глаза его глядел
Всего одно короткое мгновенье,
Когда решался сущего удел.
«Поехали! Хоть это и непросто,
Но счастья нет, когда томит предел».
«Ужель вот так, без должного знакомства,
Без вышних поручителей, меня
Берёшь, не опасаясь вероломства,
В такую ночь? Пускай при свете дня
Достался бы попутчик, полный лени
Без посоха и даже без коня». —
61 Ничуть не опечалился мой гений
И смуглою улыбкой одарил.
«Любителю полночных песнопений
Я предпочту и тысячи кутил,
Не будем же потворствовать разлукам
И не собьёмся с верного пути!
Беру. И буду сам тебе порукой
По прихоти капризного гребца,
Когда того одолевает скука.
Ты не похож на дерзкого юнца,
Хотя такое выбираешь право,
По коему заметно наглеца.
73 Да будет так!», – и он челнок направил
Туда, где небо прячет рой светил.
И мы взлетели. И рукою правой
Сам Пушкин наш полёт благословил
Лететь всех дальше, может, наудачу,
Но не щадить своих небесных крыл.
И я поверил в нашу сверхзадачу!
Ещё бы не поверить, пусть когда