Снабжать той парусиной корабли,
Ведь ежли ставим стаксель генуэзский —
То нужен лён, что там не говори…
Пусть дорогой, но сутью королевской
Ворвётся он в просторы всех морей,
И красотой взойдёт. И в чистом блеске
Померкнет неуклюжесть якорей».
«Ты против принадлежности весомой?», —
Не преминул я уточнить скорей.
73 «Ну, якорь он, конечно, нам знакомый,
Да только не по нашей части он.
А коль по борту лёг, то, значит, оный
Для швартованья будет не нужён,
Но смело спорит с силой волн проворных,
Когда в пучину моря погружён.
А взгляд его лапищ чернобородых
Страшит не только мрачностью своей,
Он грех в душе рождает первородный,
Грозит непредсказуемостью ей —
Обрывисты пеньковые канаты,
Но где сыскать надёжней и прочней». —
85 Примолк мой собеседник виновато,
Как будто что-то лишнее изрёк,
Но смысл тех слов, звуча витиевато,
В меня вонзился, словно уголёк,
Что из костра взлетел порывом ветра
И, обжигая, на душу возлёг.
«Всё не пойму, какого же ответа
Ты получить желаешь от меня…
Я не посланец царского Совета
И здесь проездом до скончанья дня».
«Мы путника во времени узнаем
Когда б на нем надета и броня».
97
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: