Злые стволы

– К черту!

Маховик учений набирал обороты, зацепляя друг за друга и заставляя вращаться в нужную сторону, словно металлические шестеренки в огромном станке, десятки людей. Все быстрее и быстрее.

Со складов выдали запрашиваемое спецоборудование. Каждое наименование по отдельному требованию. Оборудование поместили в особые непромокаемые, непотопляемые, негорючие, противоударные контейнеры. Контейнеры опечатали, составив при этом соответствующий акт. Сорвать пломбу и вскрыть контейнер теперь мог либо исполнитель, для которого он предназначался, либо Руководитель операции.

В оружейках командиры групп получили требуемое оружие и боеприпасы. Каждый ствол был предварительно проверен на специальном стенде. Патроны из вскрытых цинков отстреляны. Не все – по пять взятых наугад штук с каждой сотни. Разведчики должны были быть уверены в качестве своего оружия.

Радиостанции, навигационное и тому подобное сложное оборудование расконсервировали и подготовили к работе соответствующие технические службы. Каждому наименованию был придан сертификат годности. Теперь, если радиостанция или маячок приведения выйдет во время боевых вдруг из строя, виновника искать не придется. Он сам поставил на ревизируемом им изделии свой личный штамп. На другого не свалишь. Наверное, поэтому техника в боевых подразделениях Комитета сбоя практически не знает.

Люди загодя были переведены на казарменное положение, чтобы исключить случайности в виде неожиданно вывернувшего из?за поворота грузовика с пьяным водителем за баранкой, сальмонеллеза, притаившегося в яйце, вытащенном из домашнего холодильника, или кирпича, свалившегося с размытого дождями карниза. Потерять бойца перед началом операции было не смертельно, на тот случай существовал резерв, но очень хлопотно. Заменить человека, подготовленного к выполнению конкретной боевой задачи, это не футболиста на поле на запасного сменить.

Дело оставалось за малым – за приказом к началу.

Приказ должен был подать посредник. Но когда он его подаст – никто знать не мог. Оставалось только ждать.

– Ну что? – спросил генерал.

– Мои все готовы.

– Уверен, что все пройдет гладко?

– Надеюсь.

– Ты надейся, но не плошай.

– Постараюсь. Чай, не впервой.

– Такое – впервой.

Глава 7

Капитану Митрохину поставленная перед ним задача не нравилась. Однозначно. Имея за плечами полдюжины успешно проведенных боевых и без счету учебных операций, можно было надеяться на что?то большее, чем участие в сопровождении груза. Он что, вокзальный носильщик, чтобы таскать за кого?то его чемоданы?

Обидно заниматься тем, с чем способен справиться любой зеленый, только что из училища, лейтенантик. Неужели нельзя было найти более достойного применения его способностям?

Малопривлекательной выглядела и предложенная ему группа. Собирали ее, непонятно какими критериями руководствуясь. Словно с бору по сосенке. На дрова. Были здесь и опытные бойцы, но большинство – новички с активом в одну?две операции. Похоже, с прочих, находящихся на передовых позициях, групп сцедили что похуже. Чтобы более важные участки не оголять. Так сказать: возьми, боже, что нам негоже. Такая позиция озабоченного результатами учений начальства была понятна. Но то, что во главе этого винегрета поставили его, было обидно.

Чертовски обидно!

Уже несколько недель капитан подозревал, что его оттирают от настоящего дела. Вполне возможно, после того нелицеприятного разговора в бане. Полковник, конечно, мужик неплохой, но отличного от своего мнения не любит. И не прощает. Черт его знает, чего он добивался, ведя в парилке такие странные беседы, но то, что капитану после них стало жить менее уютно, – факт. Нет, внешне ничего не изменилось, погон с него не снимали, звездочек из них не выковыривали, от работ не отстраняли. Но и фору не давали. Давили текучкой, на которой ни орденов, ни славы не заработаешь. И коллеги стали какими?то чуть более отстраненными, официальными. Видно, не хотят из?за дружбы портить отношения с начальством. Или это ему только показалось?

В любом случае, нравилось капитану его задание или нет, исполнить его он намеревался как можно лучше. Так его учили. Работать, выкладываясь на все сто, вне зависимости от того, выслеживаешь ли ты противника или моешь пол в казарме. То, что поручено, должно быть исполнено безукоризненно. И никак иначе.

Получив приказ об организации транспортировки груза, капитан не протестовал. Не в колхозе, где есть возможность, надавив на горло или жалость, взамен непрестижной и невыгодной работы получить денежную и перспективную В Комитете за выгодные наряды не борются. Что приказывают, то и исполняют. Без обсуждения.

В качестве вводных капитан получил только время и место. То есть где ему нужно было оказаться с грузом и когда. Все остальное ему следовало придумать самому. При этом он знал, что оцениваться будет не только конечный результат его работы, но и оригинальность решения. Как в спорте. При одинаковом наборе гимнастических фигур выигрывает тот, кто закомпонует их в наиболее изящную комбинацию.

Оригинальность, которую всячески поощряло комитетское начальство, не была самоцелью, но являлась гарантом сохранения тайны. Чем более интересное решение находил исполнитель, тем меньше шансов было на то, что его просчитает противник. В работе разведчика индивидуальность не менее, если не более, важна, чем в живописи или ювелирном деле. Чем меньше повторов – тем выше ценность произведения.

От прямолинейных, в первую очередь приходящих в голову решений, таких, как сброс груза парашютом с самолета, капитан отказался сразу. Возможно, в реальных боевых он предпочел бы именно такой лобовой прием, памятуя, что чем меньше на маршрутной нитке соединений и вычурных узлов, тем она прочнее. Но в данном случае речь шла не о бое, а об учебе. Здесь как раз и нужны были виньетки. На примитивных решениях очков не наберешь. Начальству и начальникам, проверяющим то начальство, нужны были эффекты, Разрывы гирлянд салюта в небе.

Капитан предложил три нитки маршрута, ведущие к цели. Полковник утвердил одну.

Группа разводилась на две равные части и по отдельности, непересекающимися маршрутами прорывалась через подконтрольную противнику зону. С тем, чтобы хоть одна из них гарантированно добралась до контрольной точки. Половина – это все же лучше, чем ничего.

Одна группа десантировалась с самолета, другая с подводной лодки. Далее, уже на территории противника, они соединялись и, высадившись в укромном месте на побережье, совершали марш?бросок до места сброса контейнеров.

Еще одна группа находилась в резерве на случай организации отвлекающих мероприятий. Ей в случае тревоги надлежало привлечь внимание противника на себя.

Подобный план не мог не понравиться. Помимо достижения основной цели, он позволял отработать взаимодействие боевых групп и два – воздушный и водный – способа доставки.

– Лихо! Как в голливудском боевике! – только почесал затылок полковник. – А разом самолет и подводная лодка не жирно будет?

– В самый раз.

Глава 8

До момента, пока посредник не дал команду к началу учений, транспортная группа парилась в казарме, изнывая от безделья. Все, что требовалось сделать, уже было сделано, все, что надлежало получить со складов, было получено. Как говорится, «билеты куплены, чемоданы упакованы». Перетряхивать их снова – только делу вредить.

Бойцы слонялись по закрытому периметру лагеря, травили анекдоты, резались в домино и карты, а в свободное от развлечений время бегали кроссы, занимались физ?подготовкой и стрельбой. В отличие от солдат срочной службы внешней дисциплиной и муштрой их не мучили. У каждого из них доставало сознательности и дополнительных стимулов для поддержания личной боевой формы. Им не надо было под аккомпанемент угроз и зуботычин младшего командного состава заниматься шагистикой на плацу или крутить «солнышко» на турнике в физгородке. Их энтузиазм подогревался не «кнутом» страха в форме наряда вне очереди, дисциплинарного батальона и т. п. и даже не «пряником» – возможностью получить очередное звание, премию или улучшить жилищные условия, а пониманием того, что здоровье и жизнь каждого из них зависят исключительно от них же самих. От той самой боевой формы.

* * *

Никто не гнал их на стрельбище, в гимнастический зал или на полосу препятствий. Они сами шли туда. Каждый день. Они бегали, прыгали, подтягивались, отжимались, стреляли, проводили спарринг?бои – и все равно скучали. Потому что не для тренировки они здесь собрались – для дела.

– Ну что, мужики, может, через козла попрыгаем?

– Лучше б через бабу. Я бы тогда, наверное, не перепрыгнул.

– Ха?ха?ха!

– Еще пару дней ожидания, и уйду в самоход. Я что, железный – только есть да спать. Одному.

– А ты для разрядки штангу потягай. Она тоже женского рода.

– Ха?ха?ха…

– А я вам так скажу…

И тут же прерывистая сирена. Сбор!

Минутный топот по гулкому казарменному полу. Крики. Бряцанье оружия. И разом тишина. Словно никого здесь, кроме мух, лениво бьющихся о стекла окон, никогда и не было. Хочется сказать – только поднятая пыль клубится, но пыли в помещениях Комитета не бывает. Моют.

– Личному составу – по машинам! Подогнали три одинаковых, как куриные яйца, «пазика». Бойцы споро зашли в автобусы с наглухо занавешенными окнами.

Командиры подразделений вскрыли маршрутные конверты.

– Аэродром Березовский.