Восхищение

В холле, увидел группу коллег, ученых и преподавателей. Те, о чем-то оживленно спорили, стоя у гардероба, активно размахивая руками. Завидев Виктора один из ученых, спешно подошел к нему.

– Привет, Витя. Ну что, вот и конец? В США уже людей эвакуируют! А наши, войска к Москве стянули. Наверное, паника будет. Что думаешь? Как скоро все произойдет? – встревоженно спросил мужчина.

– Привет Олег. Не знаю. Сегодня, может завтра, максимум месяц. Никто точно не знает, – ответил Виктор, и крепко пожал руку своему старинному другу, – Пойдем посмотрим данные у меня в лаборатории.

Виктор и Олег быстрым шагом направились к центральной лестнице, и вверх по ней, на четвертый этаж, где и располагался кабинет. Остальные ученые поспешили за ними. Зайдя внутрь, Олег первым делом включил телевизор, на негосударственном канале, там показывали новости. Голос за кадром рассказывал о катастрофических последствиях извержения вулкана, для человечества. Но, впрочем, ученые и так знали это лучше остальных, ведь сами моделировали разные варианты развития событий в зависимости от силы взрыва. А результаты их опытов всегда варьировались от очень печальных, до абсолютно безнадежных. На экране телевизора велась трансляция в прямом эфире с вертолета, тот кружил над Йеллоустоунским национальным парком снимая окрестности.

– Не очень благоразумно летать там сегодня. Правда? – спросил как всегда встревоженный Олег. Но никто ему не ответил. Он обернулся, и увидел, как Виктор и остальные ученые смотрят в мониторы компьютера, разглядывая графики, которые сам он не видел за их спинами. Потом он увидел, как бешено бьется стрелка сейсмографа, стоящего у дальней стены, под экраном проектора. Услышал, как его перо царапает бумагу, и звук этот становился все громче и громче в его голове. В какой-то момент Олег уже не слышал никого и ничего, кроме этого, всепоглощающего скрежета, а он все усиливался. Затылок горел. Он вытер пальцами верхнюю губу и увидел на них кровь, видимо она пошла носом из-за давления. Один из ученых схватился за голову и почти плакал.

– Ну вот и все, – сказал Виктор и повернулся к телевизору, как и остальные.

Олег не слышал этих слов, в его голове все еще не было ничего кроме скрежета, но и он перевел свой взгляд на экран, пытаясь понять, насколько все плохо.

Там была все та же картинка. Вертолет просто кружил над парком, показывая зеленые, почти первобытные леса, извилистые ручьи, впадающие в реки, и блестящие, как чешуя рыбы на солнце, озера. Для драматизма картины не хватало разве что стада бегущих бизонов, но они покинули эти места задолго до человека. Вертолет стал подниматься выше и направил камеру на определенный участок, там случился выброс огромного облака пара. Было заметно, что это произошло очень далеко, так как оператору пришлось включить цифровой зум, из-за чего картинка на экране стала дрожащей и пиксельной. Еще через пару секунд произошло извержение. В небо стал подниматься исполинский столб из пепла и пыли, а пробив ровную линию облаков, стал похожим на крест. (Позднее этот кадр облетел весь мир, и многие заявили, что это кара господня.) Огромные куски раскалённой породы взлетали в воздух, как лопающийся попкорн, а красная как пламя дракона лава расплескалась над лесом.

Картинка на экране затряслась. Взрывная волна дошла до вертолета. Трансляция оборвалась.

Глава 3. " Лето.”

– В тот день у нас была репетиция, я, кстати, так и не получила главной роли. Отец забрал меня, и мы поехали домой. Никогда не видела его таким растерянным. На работу он больше не ходил, а через пару дней мы переехали жить в деревню. Вот такая история. Ну, а ты что делала в тот день, когда извергся вулкан? – спросила Вера.

Ольга лежала рядом, в таком-же спальном мешке, который изначально полагался матери Веры, и уже проваливалась в сон. Впервые за последние много дней она чувствовала себя в относительной безопасности и не умирала от холода и голода. Вчера незнакомая девочка все же уговорила ее пойти с ними на север, но Ольга так и не поняла смысл этого мероприятия, и уж тем более не верила в его успех. Еще очень насторожило то, с какой легкостью Александр и Олег приняли ее, согласившись делиться едой и защищать. Но теперь, засыпая в относительном тепле, Ольга объясняла это себе тем, что быть может мужчин подкупила ее врожденная красота и обаяние. Или, быть может то, что она хоть немного да знала эти места. Ну или, она просто наконец-то встретила хороших и добрых людей.

– Не помню. Я сама в деревне прожила всю жизнь. В настоящей деревне, не то что вы. У нас и телевизора не было. Так что мы могли и не знать, что что-то вообще случилось. А я тогда еще и выпивала много, поэтому смутно помню те дни, – бормотала Ольга, чувствуя, как веки ее тяжелеют с каждой секундой. – Теперь давно уже не прикладывалась к бутылке. Зато помню, когда все заволокло этим смогом и впервые пошел серый снег крупными хлопьями, заметая все. Да, да точно, я тогда была пьяна и это показалось мне очень красивым. Теперь смотреть на это не могу. Может спать уже будем? – глубоко зевнула она.

– Да, пора бы уже, – ответила Вера. Закрыла глаза и пожелав спокойной ночи, попыталась уснуть.

Но быстро уснуть не получилось. Девочка лежала в спальном мешке, ворочалась, копошилась, и вздыхала.

– Ты чего не спишь? – спросила Ольга, устав от этой возни.

– Знаешь… – на секунду Вера замолчала – вот же я глупая, совсем забыла помолиться перед сном. Все болтаю и болтаю без умолку. Может и ты могла бы со мной?

– Какая ерунда. Это еще за чем?

– Ну… чтобы Бог помог нам, чтобы была какая-то надежда.

– И как, помогает?

– Да пока, что-то не очень.

– Вот, вот. Ладно ты молись, а я присоединяюсь ко всему что ты скажешь. В следующий раз может и вместе. Глупая девчонка, – добро сказала Ольга, и не в силах более бороться со сном, расслабилась и уже бежала по цветущему маковому полю с горшочком золота в руках, пытаясь скрыться от лепрекона.

Но засыпая Ольга слышала все, о чем девочка просит господа. Та в свою очередь ничего не просила для себя, только для остальных. Просила позаботиться о родителях на небесах. Дать сил Александру и Олегу. Накормить всех голодных и вылечить больных. И даже для нее, для Ольги нашлось пару просьб о здоровье и радости. В конце, поблагодарив бога за новую знакомую Вера уснула.

Ольгу тронули эти слова и согрели ее холодную душу. Она высвободила руку из спального мешка, поближе придвинулась к Вере, обняла ее, прошептав, – Так будет теплее, – и уснула окончательно.

Ольга крепко спала этой ночью, и не видела никаких снов, а может и видела, но совсем их не запомнила. Когда проснулась, лежала в одиночестве и не сразу поняла, где она, и что происходит. Но услышав голоса ученых, которые о чём-то оживленно спорили вдалеке, все постепенно встало на свои места. Так девушка лежала и думала, как теперь изменится ее жизнь, и готова ли она к этому. Постепенно размышления о будущем стали перерастать в воспоминания, и анализ ошибок, которые она совершила за последнее время. И как только она дала себе твердое слово больше их не совершать, изменится и стать лучше, как тут шторки палатки распахнулись и сквозь щель вместе с порывом морозного ветра, протиснулась голова Веры.

– Ты проснулась, соня? Доброе утро. Сколько можно спать? Так, знаешь ли, мы никуда не дойдем, – улыбнулась голова Веры, пока остальное тело оставалось снаружи. – Мы уже позавтракали, но тебе оставили, иди ешь скорее, пока теплое.

– Доброе. Уже иду, – ответила Ольга, быстро собралась, так как спала в верхней одежде за исключением шубы и пошла завтракать. Выйдя из палатки, увидела вдалеке ученых, те о чем-то оживленно спорили, замеряя шаги и, казалось, вот-вот подерутся. Девушка помахала им рукой в знак приветствия, но те ее даже не заметили. Когда она взяла свою тарелку, то очень удивилась ее содержимому, в ней лежал крекер, намазанный тонким слоем сливочного масла и отварное, еще теплое яйцо.

– Я еще понимаю крекер. Но откуда у вас яйца и масло? – с удивлением спросила Ольга, с набитым ртом.

– Это не масло, это маргарин. Масло тоже было, но мы его съели. А яйца от кур, мы их заморозили, они так долго-долго храниться могут. Кур же у нас много было, столько бед принесли. Из-за них то и погибли мои родители, но я тебе потом об этом расскажу. Ешь быстрее, пока Олег ворчать не стал, что мы копошимся.

Ольгу не пришлось долго уговаривать. Она уже покончила с крекером, почистила яйцо, и жадно откусила сразу половину. Жидкий желток растекся по языку, обволакивая вкусовые сосочки. Девушка закрыла глаза, растерев его по небу и деснам. – Ну и дела, – довольно пробормотала она, – всмятку! Я ж так больше всего люблю!

***

Закончив со сборами, двинулись в путь. Александр взял сани за левую оглоблю, а Олег за правую. Они всегда так вставали и не любили менять установленный порядок. С хрипами ученые медленно потянули сани, которые как им казалось, особенно тяжело едут сегодня. Рассуждая о том, не эффективнее ли сообразить упряжь. Или один будет тянуть, а другой толкать. Впрочем, об этом они размышляли каждое утро, когда их изможденным телам случалось тянуть это бремя. Но они так ни к чему и не пришли.

Тем временем девушки налегке, не обремененные поклажей (разве что у Ольги было небольшое ружьишко) постепенно отрывались от мужчин. Раньше и Вера могла так, уйти вперед одна. Но теперь, когда рядом была Ольга, девочка чувствовала себя в безопасности, и вдвоем они могли уйти гораздо дальше. Потом они ждали пока ученые их нагонят, сверялись с картой и компасом и снова шли вперед.

В очередной раз, скрывшись в тумане от глаз мужчин, Вера уже собиралась продолжить историю своей жизни как тут…

– Стой! – крикнула Ольга, и толкнула девочку на землю.

Вера упала, задев что-то ногой. Это что-то, оказавшись медвежьим капканом, захлопнулось с громким лязгающим звуком у самой щиколотки, слегка закусив подол шубы.

От испуга девочка вскрикнула. Бросив сани на крик, прибежали ученые.

– Что случилось? – спросил Олег, пытаясь перевести дух.

– Тут капкан медвежий сработал. Только вот сомневаюсь, что он на медведя стоит, – отвечала Ольга, на удивление спокойным голосом.

– А я вам говорил? Говорил. Здесь повсюду каннибалы, – стал паниковать Олег, всматриваясь в туман, и пытаясь разглядеть какую-либо опасность, исходящую из него, – я прям чувствую, как они вгрызаются в мое горло.

– Ой, пожалуйста, без драматизму. Все в порядке, никто не пострадал. Пойдемте уже, – успокаивающе сказала Ольга. Помогла Вере встать и отряхнула ее от снега.

Пройдя еще пару километров в тишине и раздумьях, путники увидели мертвое мужское тело. Этот бедняга попался в похожий капкан и не смог выбраться, умерев толи от холода, толи от полученных ран.

– Сука, – ругнулся Олег, – хоть разворачивайся, да домой иди.

– Кажется он не так давно умер. Может, посмотреть есть ли у него что? – спросил Александр, гусем вытянув шею, пытаясь разглядеть тело из далека.

И Олег согласился, но лицо его было искажено такой гримасой отвращения, будто его заставляют откусить кусок от этого трупа.

Вера смотрела, как ученые тормошат мертвеца, с глубокой болью в глазах, и кажется готова была заплакать.

Ольга заметила это и обняла девочку, – Да не смотри ты. Порой по-другому никак. Приходится делать мерзкие вещи, чтобы выжить, – сказала она и покрепче прижала Веру к груди.

Девочка почувствовала тепло женского тела, ей вспомнилась мама, которая вот так же ее обнимала. Сейчас Ольга казалась ей самым близким человеком на свете.

– Скажи, когда все закончится, – попросила Вера, закрыла глаза и уткнулась лицом в шубу новой подруги, пытаясь успокоиться.

Ольга стояла обнимала девочку и смотрела на мертвое тело. Как ученые небрежно, обыскивают и раздевают его. Ее глаза заблестели, сердце забилось чаще, она стала глубоко вдыхать морозный воздух, ее ноздри расширялись, пытаясь уловить запахи, а на губах застыла еле уловимая улыбка.