– Твое сердце так часто бьется, – прошептала Вера.
– Давно я ни с кем не обнималась. Ты такая теплая и пахнешь хорошо.
– Конечно. Я мылась всего две недели назад. В отличие от тебя. Ты, прости меня за прямоту, просто смердишь, – сказала девочка, и поймала себя на ощущение того, что испытывает иррациональную и глубокую привязанность, которую не может себе объяснить.
Мужчины вернулись. Александр держал в руках дубленку покойного, – Ничего ценного. Разве что это, – продемонстрировал он.
– Зачем тебе шуба мертвеца? – брезгливо спросила Вера.
– Это не шуба, это дубленка. Не знаю, можно на землю постелить под спальный мешок, чтоб теплее спалось. Или еще что придумать, – ответил Александр.
– Правильно в хозяйстве все пригодится, – Ольга радостно взяла шубу и зачем-то понюхала ее.
– Господи! Что ты делаешь? – запричитал Олег, как маленький ребенок, закрыв нос и рот ладонью.
– Как это что? Ты хочешь, чтобы у тебя в палатке мертвечиной пахло? – Ольга еще раз глубоко вдохнула, пытаясь понять какой аромат исходит от дубленки. Ее глаза опять заблестели, – Да запах есть. Ее нужно в снегу извалять и на костре подсушить как следует. И не веди себя словно дитя.
Вера засмеялась. Ей понравилось, что кто-то поставил на место, всегда такого умного и рассудительного Олега. Девочка была рада, а скорее даже возгордилась собой и своей новой подругой, за что сразу же…
– Прости меня господи за гордыню, – попросила у Бога прощения.
В течении следующих нескольких дней Вера сияла. Впервые после смерти родителей она чувствовала себя не одинокой, все меньше грустила, и все больше была в хорошем расположении духа. Она светилась, как будто излучая добро и радость изнутри себя. И каждому доставалось немного этого сияния.
В команде наступила гармония. Александр и Олег спорили меньше обычного, и даже как будто меньше пили. Почему-то всем тогда казалось, что все получится, что цель не эфемерна, а реальна и достижима, хотя путники были еще очень далеки от спасения.
В следующие несколько дней было преодолено большое расстояние. И не происходило ничего интересного, каждый день был похож на предыдущий. Разве что… произошел один случай, который поразил и даже немного напугал Веру. Но как такое случилось, она поймет, к сожалению, слишком поздно.
– Хочешь покажу фокус? – спросила как-то Ольга у Веры, заметив, что та снова погружается в печальные воспоминания.
Девочка вздрогнула, вернувшись в реальность, осмотрелась по сторонам, позади она увидела силуэты Александра и Олега в тумане, которые постепенно все больше отставали от них.
– Ну давай, – сказала она со скептицизмом и остановилась, – заодно ребят подождем.
Ольга напустила на себя загадочный вид, и стала говорить урчащим, таинственным голосом.
– Загадай число от одного до пяти, но не говори мне его. И не обманывай если я угадаю.
– Угу, загадала, – кивнула девочка.
– Теперь умножь его на четыре. Сколько получается?
– Двенадцать.
– Значит, ты загадала цифру три, – сказала Ольга, выдохнула и дальше говорила уже обычным голосом.
Вера усмехнулась, – Серьезно? С каких пор умножение стало фокусом? Чему вас только в школе учили? А на химию ты ходила и думала наверно, что это черная магия, – и засмеялась.
– Глупая девчонка. Поговори тут у меня давай. Фокус ведь не в этом был, а в том, чтобы поднять тебе настроение. И как видишь, получилось. А теперь серьезно, загадай число.
– Загадала.
Ольга приложила палец ко лбу и пристально посмотрела в глаза девочки, – М-м. Твое число пять.
– О-о. Правильно. Как ты угадала. Давай еще раз, – Вера закрыла глаза, думая, что Ольга просто читает ее по лицу.
– Четыре, – в этот раз Ольга ответила быстро, даже не задумавшись.
Вера насторожилась, – И снова правильно. Ты что читаешь мои мысли?
– Нет я просто ведьма, – на этих словах Ольга схватила Веру, крепко обняла и зарычала ей в ухо. Но у нее не очень-то получилось изобразить ведьму. Скорее ее рык был больше похож на рык беременной суки, у которой пытаются забрать кость.
Вера взвизгнула. А когда Ольга куснула ее в шею, громко засмеялась от щекотки.
Глава 4. “2031 год”
У дома правительства, на Краснопресненской набережной Москвы, стоят толпы разгневанных, голодных и от того очень свирепых людей. Они скандируют, долой правительство, долой президента, нам нужна еда. Людей собирается все больше и больше, они стекаются с разных улочек и становятся, огромной человеческой массой. Их сдерживают отряды полиции и армии в черном обмундировании, выстроенные в боевой порядок “чешуя”. Но защитников меньше, и обезумившие граждане их теснят. Из толпы оставшись незамеченным, кто-то бросил бутылку с зажигательной смесью. Она озарила туманное небо яркой звездой, и упала у ног гвардейца, плавя серый снег. Огонь как будто придал силы митингующим, они с ярым напором навалились на защитные порядки, омоновцы достали дубинки и стали бить наотмашь. И снег стал красным.
***
Виктор вышел из теплицы, держа в руках, кузовок из луба, почти по края забитый разной снедью, и пусть капуста не уродилась, но картофель и морковь были прекрасными, а также яйца крупные, как будто и не куриные, а птицы поболее, которыми ученый особо гордился. Пройдя до крыльца, протаптывая и раскидывая ногами нападавший за ночь снег, тяжело вздохнул, поняв, что и сегодня придется чистить двор. От этого почти ежедневного занятия и строгого подсчета калорий, тело его приобрело точеный и резной вид, чем он не стеснялся пользоваться, расхаживая перед своей любимой, полуголый по пояс, словно атлет, бравируя своими мышцами. Та конечно же томно вздыхала, и закатывала глаза, готовая упасть без чувств, от такой красоты. Но сейчас Виктор уже вошел в дом, сменив валенки на домашние тапочки, поднял корзину и потряс ей.
– Дорогая, смотри что добыл твой муженек, – сказал он, очень довольный собой.
– Срочно иди сюда! – прокричала Ева.
Зайдя в зал, Виктор увидел жену, сидящую у радиоприемника.
– Послушай, – сказала она.
Мужской голос диктора читал объявление, абсолютно сухим, безрадостным голосом, – Вчера митингующие захватили дом правительства. Правительство сложило свои полномочия. Главнокомандующий сил Российской Федерации, заявил о роспуске армии и полиции. Президент так и не появился перед народом, никто не знает где он, находится. Темные времена настали. Друзья мои оставайтесь человечными, любите друг друга. Мы будем держать вас в курсе событий. А на сегодня я прощаюсь с вами, – Трансляция закончилась, радио стало издавать белый шум.
Ева выключила Приемник и посмотрела на мужа. Ее глаза были полны тревоги. Она слегка похудела за последнее время, но худоба и английская бледность ей были даже к лицу, придавая аристократический вид.
Виктор обнял жену и поцеловал в щеку, – Не тревожься дорогая, я всегда буду рядом. Скоро все наладится, – сказал он, глядя ей в глаза.
– Я не тревожусь за нас. У нас все хорошо. Мне даже нравится здесь, эта спокойная жизнь, наедине с тобой и Верой. Но.... – Ева замешкалась, подбирая слова, – Но я тревожусь за остальных. Наши соседи не доедают. У многих ничего нет. Может мы можем что-то сделать для них? У нас иногда остается немного еды, мы могли бы кормить голодных? – поделилась она переживаниями.
И Виктор согласился, он не особо хотел, но всё же согласился. Не ради соседей, которых они почти не знали, а ради Евы, ради того, чтобы его жена почувствовала себя нужной не только своей семье.
Узнав о таком мероприятии от родителей, юная и добрая, тринадцатилетняя Вера загорелась. Ее очень воодушевила затея помогать бедным и теперь она всю неделю ела лишь пол порции, пытаясь побольше оставить нуждающимся.
А когда неделя подошла к концу и еды накопилось достаточно Ева и Вера наварили большую кастрюлю борща, несколько десятков яиц которые удалось сэкономить и испекли хлеб. А Виктор пожертвовал даже пять литров домашнего крепленого кваса, рецепт которого довел до совершенства, за месяцы, проведенные здесь. У ворот дома поставили стол и выставили на него всю еду. Соседей оповестили заранее.
Был хороший день. Снег падал мелкий и редкий, и почти неощутимый. Легкий ветерок, совсем неприносящий дискомфорта, гонял туман с места на место, не давая ему скапливаться в тугую пелену. Пришло человек двенадцать, может пятнадцать, в основном соседи, которых пригласили, но было также пара не знакомых лиц. Еды хватило вдоволь и все были очень рады. Восхищались кулинарными способностями Евы, хвалили Виктора за его щедрость, и говорили какая красивая, добрая дочка у них растет, просто чудо. Предлагали также помощь по хозяйству в знак благодарности.
Услышав похвалу, Вера сияла от радости, она испытала новое доселе незнакомое чувство. Девочка накормила соседей, но вместе с тем накормила и внутреннего бога добра, а похвала окружающих разбудила его. (Возможно, вы сочтете, что девочка испытала гордыню? Но я попросил бы вас не спешить.)
– Соседи, надеюсь мы станем друзьями. Приходите через неделю. Теперь, когда в стране нет власти, мы сами в ответе за себя и близких. Давайте любить друг друга и защищать, – сказала Ева по завершению вечера. Но видимо от волнения, ее голос был высокий и медленный, и был очень похож на голос Беллы Ахмадулиной, чью поэзию она любила как никакую другую.