Тайна Черного озера

Мама засмеялась, Женку в макушку чмокнула:

– А ты что это, ребенок, в мою личную жизнь лезешь?

– Так потому, что твоя личная жизнь… она и моя тоже. Ну, пока я учусь еще…

– Ох ты ж – Ума палата!

«Ума палата» – это было Женькино прозвище. Не для всех, только для него и мамы. Больше никто о прозвище этом не знал. А мама завала иногда, давно, с раннего детства еще. Скажет Женька что-нибудь «умное» – вот мама и засмеется – «ума палата», так и прижилось.

Утром, проводив маму, Женка забрался на чердак. А что – интересно же? Хотел все по-честному, у тети Глаши спроситься, да та засобиралась на почту. Ну, пусть идет…

На чердаке оказалось тесно, в старых чемоданах лежали такие же старые вещи: черные граммофонные пластинки, открытки, книги, пачки пожелтевших от времени газет. Увы, среди книжек ничего интересного не оказалось, разве что «Три мушкетера» и «Дети капитана Гранта» – их, верно, еще мама в детстве читала. Женька тоже прочел, недавно. «Три мушкетера» еще ничего, а «Дети…», честно говоря, не очень. Слишком уж много описаний, рассуждений всяких – читаешь-читаешь, все до конца не дочитать.

Бегло посмотрев исцарапанные пластинки с записями давно забытых групп, называемых вокально-инструментальными ансамблями, Машников принялся за газеты. Так, от нечего делать – вдруг там старые фотографии поселка, школы, где мама училась. Газета оказалась местной, районной, и фотографии в ней, конечно, нашлись – только совсем уж отвратного качества. Зато попалась на глаза одна статья…

«Тайна Черного озера» – так она называлась, и говорилось в ней о зловещих летающих змеях, что охотились на людей в дальних лесах. Нападали, кусали, и люди теряли память, скидывали с себя всю одежду, умирали, а чаще – пропадали, так, что никто не мог отыскать. Очень эта статья Женьку заинтересовала. Вот ведь, поди ж ты, мама что-то про таких змей не рассказывала… А ведь местная! Может, у тети Глаши спросить?

– Ничего я тебе про гадов этих летучих не скажу, – вернувшись с почты, тетя Глаша нахмурилась, видать, вопрос юного родственника пришелся ей не в радость. – А Наташа, матушка твоя, про них не рассказывала – правильно. Родители то ее, дед твой на бабка – от таких змей и погибли. Пошли как-то по грибы да не вернулись. Господи… – тетушка вздохнула и перекрестилась, хотя икон в доме не было. – В ноябре только нашли. Наташе лет четырнадцать было, кажись. Да, в восьмом классе училась, ага. С тех пор я из квартиры сюда, в этот вот дом, и переехала. Чай, просторнее в доме-то.

– Мама про дедушку и бабушку рассказывала, – тихо промолвил «Ума палата». – Только про летающих змей не говорила. Сказала, просто заблудились и вот…

– Ох, Женечка, Женечка, – встав из-за стола, тетя Глаша погладила Женьку по голове. – Шел бы ты, погулял, что ли. Погодка-то, вон.

– Погуляю. Теть Глаша, а библиотека у вас есть?

Статья про летающих змей оказалась незаконченной, в газете обещали продолжение, но вот того самого номера – с продолжением – на чердаке, увы, не нашлось. И вот тут только Женьку осенило про местную библиотеку – уж там-то, наверное, подшивка есть.

Вот и шел теперь… Заинтересовался! Однако же, где библиотека-то?

Тьфу ты!

Неожиданно вынырнув из-за поворота, навстречу Машникову пронеслась на велосипеде девчонка. Лет, наверное, двенадцати или даже помладше. Худенькая, с темными, распушенными по плечам, волосами и таким невообразимо синими глазами, каких Женька еще не видел никогда и нигде. Симпатичная… очень… Даже вот так – мельком! Белая футболка, короткий комбинезончик из светло-голубой джинсы. Интересно – она местная? Или – приезжая, дачница. Если приезжая, то…

Вот бы упала! Или, нет – лучше бы на Женьку наехала, сбила. Женька бы ей тогда – «Вот, ездят тут всякие, людей сбивают!», а она бы смутилась, покраснела даже, спросила бы – не ушибся ли? Так бы и познакомились.

Вообще-то, знакомиться Ума палата не умел. Особенно – с девчонками. Стеснялся. Слишком уж он худой, слабосильный какой-то, и мускулы… не мускулы, а одно название. Вот бы подкачать! Так это надо в школьный спортзал ходить или с мамой – на фитнес. В спортзал Машников не хотел, не любил кружки да секции, любил сам по себе, чтоб свобода. На фитнесс же с мамой… не то, чтоб стеснялся, что скажут «маменькин сынок»… просто маме личную жизнь устраивать как-то надо. Не молода уж. Вот и познакомилась бы на фитнесе с каким-нибудь приличным мужчиной. Не всегда же Женька при ней будет, вырастет. Так что и фитнес – не вариант.

– Простите… а как в библиотеку пройти?

Все ж таки решился Женька, спросил у какой-то веселой девушки в цветастом платье.

– В библиотеку? – девушка ничуть не удивилась, будто здесь у нее постоянно про библиотеки да музеи спрашивали. – Так это тебе в обратную сторону надо. Там вон почта будет, так от нее – через три дома.

– Спасибо.

Опростоволосился Машников, ага! Не туда повернул от почты, не по той дорожке пошел, не по той улице. Зато девчонку красивую встретил! Правда как с ней познакомиться – этого Женька не знал, хоть и Ума палата. Может, у тети Глаши спросить- кто такая?

Библиотека располагалась в двухэтажном здании, облицованным светло-серым, с синими вставками, сайдингом, и смотрелась весьма прилично. К стеночке, рядом с невысоким крыльцом, притулился красный велосипед, кажется – дамский.

На первом этаже размещалось длинное фойе с гулким пустым гардеробом и развешанными по стенам черно белыми фотографиями. Наверх вела широкая лестница, по ней Женька и поднялся.

Пожилая библиотекарша в строгих очках встретила его весьма приветливо, и даже записала на карточку – просто так, без всяких документов – «А! Да ты Наташи Ласточкиной сынок! К тете Глаше приехал?». Ну да, такая у мамы была девичья фамилия – Ласточкина. Как у тети Глаши.

– Газета, говоришь? За две тысячи пятый год…Найдем, найдем, у нас целые подшивки здесь. Посиди, вот, в читальном зале.

Уселся Женька за стол, принялся ждать, от нечего делать разглядывая стеллажи с книгами и висевшие на стенах картины. Скучал недолго, не прошло и пяти минут, как за распахнутой стеклянной дверью послышался голос библиотекарши:

– Что, уже выбрала, Женя? Ну, подожди.

Женя, надо же…

– Ну, вот! – бухнув на стол перед Машниковым пухлую подшивку желтых газет, библиотекарша улыбнулась. – Хот целый день читай. Никто тебе здесь не помешает.

Целый день читай… Ага, делать ему нечего! Пролистнув несколько листов, Ума палата отыскал нужный номер, однако прочитать окончанье статьи не успел, отвлекся. На ту самую девчонку с пронзительно синим глазами! Девчонка стояла у библиотечного стола, спиной к Женьке, дожидаясь, пока запишут в карточку целую стопку книг! Худенькая, тонконогая…с темными волосами по плечам.

Наверное, незнакомка вдруг как-то почувствовала что ее разглядывают, обернулась. Женька не успел вовремя опустить глаза, встретился с синеглазкою взглядом… словно утонул в синем мареве, даже и сказать ничего не успел – все мысли из головы словно ветром сдуло. Лишь услышал, как девчонка попрощалась, ушла…

Опять не познакомились! Нет, ну надо же… Что ж, кому что. Кому – газетные вырезки, а кому – девчонки!

– Спасибо, прочитал.

– Может, на дом что-нибудь почитать возьмешь? Я выдам.

Машников набрал в грудь побольше воздуха, как будто собрался нырнуть глубоко- глубоко в омут и тихо спросил:

– А вот эта девочка… она что-то интересное брала?

– Основы философии, – улыбнулась библиотекарша. – Гегель, Фейербах, Шопегауэр. Это Женя Лесникова. Наш самый лучший читатель!

Женя… Лесникова… Лесникова Женя… Женя – ну, надо же!

– До свидания. А книг не надо, спасибо. Я… я еще на днях загляну.

Женька поспешно выскочил на улицу… Куда там! Синеглазой Жени и след простыл! Ну да, станет она дожидаться, села на велик да укатила. Ни слева ее не видать, ни справа, ни у почты… У почты… Оп-па! Кажется, попал!

Они снова там стояли! Четверо наглых парней. Те самые. Стояли и ухмылялись, и явно смотрели на Машникова. Поджидали, ага. Теперь уж никуда не денешься. Не бежать же, ага.

Сжав кулаки, Женька напустил на себя самый независимый вид и быстро зашагал мимо почты. Сердце колотилось, как мотор экскаватора! Может, и обойдется все? Может, они него ждут, а того самого мотоциклиста.

– Здра-асьте, какие люди!

Нет, не мотоциклиста… Самый наглый – Колян – издевательски поклонился, сдув упавшую на лоб белобрысую челку. Такие же белобрысые ресницы и круглое краснощекое лицо делали парня похожим на поросенка. На редкость неприятная физиономия, на редкость. Да и остальные! Ну и гоблины. Вот точно – гоблины. Или орки. Тот еще видок! Руки в цыпках, какие-то серые, с оттопыренными губами, лица, вся одежда в пыли. Один вон – коротышка – в свитере, несмотря на жару!

– Ты нас извини парень, – сплюнув, обратился старший – высоченный дылда в белой бейсболке с надписью «Нью-Йорк». – Ну, подрались – с кем не бывает? Хочешь с нами водиться?

Машников прищурился, не веря своим ушам. Ага, хочет он, как же! Просто отстали бы, не приставали, уж как-нибудь обошелся бы и без них.

– Только для того задание одно надо исполнить. Плевое совсем, – щурясь, поведал длинный. – До реки через поле дойти… и обратно. Во-он по той тропке.