Париж1968. Красный май

– Мне сказали – фотографию принести, да и вообще, рассказать… – взгляд посетительницы уперся в стоявшую на столе пепельницу. – Я закурю, можно?

– Курите, курите, – поднявшись, молодой человек распахнул форточку.

Дамочка достала узенькую пачку женских сигарет, щелкнула зажигалкой и, выпустив дым, покусала губы:

– Так что вам рассказать-то?

– Фамилия, имя, отчество? Дата и место рождения? – включив ноутбук, стажер отыскал нужный бланк.

– Мое? – снова дым в потолок.

Серж сам не курил, но к курящим – как и к табачному дыму – относился нейтрально. Каждый человек имеет право на маленькие слабости.

– Ну да, да – сначала ваше.

– Я же говорила уже! – недовольно фыркнула дама. Вот уж и впрямь – нудная.

– Понятно, что говорили. Но – порядок такой, поймите.

Соколов старался быть тактичным. Не только потому, что начальник просил. Все же перед ним была женщина, и не какая-нибудь там преступница, а…

– Перминова, Илона. Илона Аркадьевна. Родилась… Живу… в гражданском браке… ИП у меня. Недвижимостью занимаемся.

Как и положено, записав данные заявительницы, стажер перешел к «потеряшке», попросив рассказать во всех подробностях обо всем, даже вроде бы и самом незначительном. Привычки, манеры, места тусовок, подружки-друзья…

– И, конечно, фото…

– Насчет фото, так этого добра полно, – затушив докуренную сигарету, хрипловато рассмеялась Илона Аркадьевна. – Я вам на ее Инсту ссылку кину… на ватцап… диктуйте номер!… Минутку… Ловите, ага… Что касается привычек и прочего, тут уж извините, ничем помочь не могу. Она ж не с нами жила – с бабушкой. Ну, с моей свекровью. Она умерла с месяц назад, так теперь – у матери. А мать та еще, извините за выражение, шмара! Пьет беспробудно, мужиков водит…

– А родительских прав не лишена?

– Да пока нет еще. Впрочем, вам лучше знать – вы же полиция.

– И все же, постарайтесь хоть кое-что вспомнить. Хотя бы особые приметы. Ну, татуировки там…

– Была! – Перминова обрадовано кивнула. – Вы знаете, на левой лодыжке. Небольшая, травинка такая и цветок. Розочка, вроде…

– Цветная?

– Да нет, обычая, черная…

– На момент пропажи во что была одета?

– Да Боже ж мой! Откуда ж я знаю? У матери ее спросите, алкоголички!

Особого толку из беседы не вышло. Про свою племянницу тетушка мало что знала, хорошо хоть ссылку на Инстаграм скинула.

Простившись с заявительницей, Сергей застучал по клавишам…

Итак… Потеряшка – Агнесса Викторовна Маскеева, четырнадцати лет от роду…

Кто ж ты такая-то? Что фоточки скажут? Хм… мордашка симпатичная. Брюнетка. Волосы в каре… пожалуй, даже чуток длиннее, до плеч. Рост средний. Телосложение – худощавое… Ишь ты, купальника какой! Ничего не скрывает. Да, собственно, тут и скрывать- то нечего – груди почти нет. Не выросла еще, ага… Тут вообще какое-то ретро! А вот еще летние селфи – в коротких шортиках, в топе… А вот и молодой человек.. по виду – гораздо старше. Вот еще один… Где-то на пляже. Обнимаются, ага… Татушку на щиколотке хорошо видно – травинка и цветок. Может, еще что-то есть… Ага, вот! Кто-то ее со спины снял, прямо в воде, в озере… Обернулась игриво… И что эту у нас там на правой лопатке? Листочек прилип? Нет, не листочек – татушечка! А ну-ка, увеличим… Рисунок какой-то. Рыбка? Да нет – веселый голубой дельфин! Красиво, да.

– Вот этим и занимайся! – заглянув в кабинет, усмехнулся начальник. – Я уж и не помню, кому материал расписал. Кольке, кажется… Ну, спросишь, заберешь. В школу сходи, в инспекции детской поинтересуйся, в КДН…

(КДН – Комиссия по делам несовершеннолетних, административный орган при местной власти, к полиции отношения не имеет).

…мать навести, поспрошай… когда та из запоя выйдет, х-ха! В общем, дерзай, Сереж! А то у ребят и так дел невпроворот. А тут еще это… Разгребешь – сильно нам всем поможешь.

– Постараюсь, товарищ капитан!

– Да ла-адно…

Серж, хоть и не долго еще был стажером, однако, успел заметить, что в ОМВД все обращались друг к другу по имени (к тем, кто помоложе), по имени-отчеству, либо вообще только по отчеству. По званию же – только когда кто-то кого-то распекал. Типа; что это вам, товарищ старший лейтенант, служить надоело? Так в народное хозяйство – милости прошу.

– К матери один не суйся, – уходя, предупредил Сомов. – А то еще тебя потом искать… Участковый на той неделе поедет – и ты с ним. Я предупрежу. И это… думаю, девка найдется скоро. Просто загуляла где-то. Но, задницу нам прикрыть надо. А чем? Правильно – бумагами. Чем больше людей опросишь, тем лучше. Затребует какой проверяющий крючок розыскное дело – так чтоб видно, что материал отработали. А не как обычно у наших – два листа.

Мать потеряшки проживала в пригородном поселке, и откликалась на кличку Ирка-Синяк. Или просто – Синюшница.

– Во-он тот дом, – вылезая из служебной «Нивы», показал рукой участковый, майор полиции – статный усач лет тридцати пяти, звали его Игорем.

Дом, как дом. Обычная панельная трехэтажка, какие лет сорок назад строили во всех колхозах.

Все кругом выглядело как-то уныло. То ли день выдался пасмурным, серым, то ли сезон такой – конец апреля, не пойми, что. Под деревьями и у самого дома – черные сугробы слежавшегося за зиму снега, коричневые лужи и грязь. Одно слово – весна.

– Ничего, скоро трава пойдет – повеселей будет, – сворачивая на узкую тропку, улыбнулся майор.

Приезд полицейской машины, конечно же, не остался незамеченным. По пути к участковому то и дело подходили какие-то пожилые женщины, жаловались на соседей и «алкашей».

– А Нюрка из десятой квартиры спиртом торгует, ага!

– Спивакины неделю гулеванили гады. С чего?

Кроме женщин, подходили и местные мужички – потрепанные жизнью, в резиновых сапогах и ватниках, и со стойким запахом перегара. Здоровались уважительно, за руку:

– Здорово, Игорь. Опять к Нюрке?

– К Ирке. Дома она?

– Да дома. С хахалями. Оба там, да.

– Поспешим!

Махнув рукою аборигенам – мол, некогда тут с вами – участковый поежился от внезапно налетевшего ветра и пояснил:

– Ну, да – два любовника у Синюшницы. Один старый – но с пенсией, второй… тот еще хмырь! Главное, чтоб сейчас трезвые были… Ну, хотя бы относительно. Иначе не поговорим. Ах, Ирка, Ирка… какая девка была! Первая красавица в классе, – закурив на ходу, ностальгически протянул участковый. – Привыкла к кавалерам, спилась, скурвилась… Да сам увидишь. Вот этот подъезд. Пришли. На втором этаже – однушка.

Обшарпанный подъезд, кривые перила. На втором этаже, слева – местами прожженная дверь, обитая остатками дермантина. Вместо звонка торчали два провода.