Песок

В моих секторах продолжали ритмично появляться одиночные «гости», упорно шедшие к блок-посту. У Ника также дела шли споро… До поры до времени. Пауза за спиной затягивалась… Уложив очередного в песок, я подскочил к напарнику. Бегло оценил обстановку. Группа «гостей» быстро приближалась. С виду – люди, как люди, ничем от нас не отличающиеся… Но это только внешне. Как говорит командование: с большей угрозой земляне еще никогда не сталкивались.

Новобранец словно окаменел, прильнув к прицелу. Ясно – в оптику стали хорошо видны лица. Узнал, значит.

– Ты что? Рядовой! Огонь! – Грубо ударил в плечо, пытаясь вывести его из ступора.

– Я не понимаю… Это же… Братья? Как…

Молодой обернулся, ошалело глядя на меня. Я наклонился к новичку.

– Это ЧУЖИЕ! Рядовой, стреляй! Это приказ! – Подтолкнул в локоть.

Хлопнул выстрел. Все-таки муштра давала свои результаты – рефлексы, мать ее. Одна из фигур, подсвечиваемых лучами восходящего светила, запнулась и, сделав пару шагов, упала. Остальные продолжали неумолимое движение к блокпосту, даже не замедлившись. Скоро и без оптики станут хорошо видны напряженные вполне человеческие лица. Ник всхлипнул.

– Огонь! Солдат, это твой долг! Черт тебя подери! Вспомни присягу! – уже не сдерживаясь кричал я.

Наступал критический момент. Или переломлю парня, или придется пристрелить, чтобы прекратить это безумное нашествие его «гостей». Способ, хотя и жесткий, но действенный – проверено неоднократно.

– Рядовой! Это не твоя ферма! А это, не твоя родня! Это ЧУЖИЕ! Огонь!

Ник остервенело отбивался, крупные детские слезы текли по щекам, покрытым песчаной пылью, рассекая в ней грязные кривые дорожки. Глаза бессмысленно смотрели на меня, ища ответов, которых у меня не было и нет. Губы, кривясь, звали родню по странным чудным именам. Я выхватил пистолет – еще несколько минут и будет поздно вообще что-то делать. Выстрелил у самого уха новичка. Тот вздрогнул. Я сунул ствол прямо в испуганное лицо:

– Не начнешь стрелять по чужим, я прострелю тебе башку!

Выставил винтовку, толкнул молодого и вдавил пистолет ему в затылок.

– Огонь!

Наконец забухали выстрелы. Уф-ф-ф! Метнулся к своим секторам. Проклятье! Совсем рядом. Знакомое лицо уже можно рассматривать и без прицела. Продолжил работу, напряженно прислушиваясь к выстрелам за спиной.

– Мама?!

Я оглянулся. Ник стоял, подавшись вперед всем своим тщедушным телом, винтовка валялась под ногами. Подскочил к рядовому, схватил его за голову и повернул лицом к себе. Он начал остервенело вырываться.

– Там моя мамочка!

Посмотрел на приближающуюся женскую фигуру. Худенькая, стройная… Идет легко, словно летит над проклятым песком. Но что-то больно молода для его мамашки.

– Она жива! Меня обманули!

Ник было кинулся открывать дверь. И пришлось коротким хуком уложить его на пол. Тем временем по стремительно темнеющим барханам потянулись длинные змейки песка, предвещая начало очередного местного Армагеддона. Эх, жаль! Сдулся новичок. Чуть-чуть не хватило. Я схватил винтовку и не целясь вогнал пулю в «гостя». Ник сидел на холодном бетоне и беззвучно плакал.

Щиты устанавливать пришлось одному. Зажег лампочку и осветил нашу убогую конуру. На столе лежала раскрытая книжка. Наверное, пока я спал, новобранец занимался чтением литературы. Глянул на обложку. Библия. Ха! Нашел место, где это читать…

– Кто они? – Опухшее лицо Ника в искусственном свете приобрело землистый, трупный цвет. Поблекшие глаза, замутнели и выглядели двумя бельмами, неотрывно следившими за мной.

– Там же была вся моя родня…

Я хмыкнул.

– И сколько там было твоей родни? Два? Три комплекта?

Ник подумал, растерянно пожал плечами.

– Не знаю, но это были ОНИ. Я это чувствую.

– Не гони. Я вот уже тут полгода и ничего не чувствую.

На застывшем, словно восковом, лице, исполосованном кривыми тропами высохших слез, проявились зачатки интереса.

– У тебя… Тоже… Там, – кивнул в мои сектора обстрела, – родные? Мама, папа, братья…

Я усмехнулся – в моей памяти только обшарпанные стены интерната да злющие воспитатели, которых готов убивать даже сегодня.

– У меня нет никого.

– А друзья? – совсем растерялся Ник.

Какие к черту здесь друзья?

– Не рефлексируй. Эти твари только прикидываются теми, кто нам дорог, принимая их форму. Я так подозреваю, когда это стало известно там, – мотнул головой вверх, – во избежание массового проникновения «чужих» на планеты Земной Федерации, провели стандартную зачистку, не разбирая кто там свой, а кто из них, а потом ввели жесткий общепланетный карантин.

Помолчали оба, а за стенами остервенело завывала очередная буря, стирая следы «гостей», готовясь к новому дню.

– И чего они лезут к нам?

Риторический вопрос, который возник с первого моего дня на блокпосту.

– Но это же мы на их планете… – Ник попытался возразить.

– Это ничего не значит. Планета изначально была безжизненна и чертовски богата люцием. А эти и не живые… Так, видимость одна.

– Мне кажется, что я попал в Ад…

– И ты недалек от истины, – усмехнулся я на такое банальное откровение от новобранца. – Ложись, поспи, потом сменишь.

Ласково похлопал по костлявому плечу.

Пока Ник лежал, отвернувшись к серому бетону стены – уж не знаю, спал или притворялся – я размышлял о том, повезло ли мне остаться без родных еще в раннем детстве? Однозначного ответа здесь не существовало. Однако, Адской планете теперь просто некого выставить против. Неожиданно вспомнились бывшие напарники. Кто просто сошел сума от отстрела псевдо-родни. Кого, из сохранивших рассудок, но наотрез отказавшихся стрелять, пришлось также шлепнуть – другого способа прекратить нашествие их «гостей» не существовало. Несколько пошли на повышение – старшими на другие блокпосты. Те немногие, кто никогда не заморачивался душевными переживаниями: сказали – «чужой», значит так и есть, чужой. И, наверное, лишь один я отстреливал кого совсем не жалко.

Три часа пролетели под бесконечное шуршание песка о щиты и завывания ветра. Толкнул напарника. Тот молча встал – ни следа заспанности.

– Ты в порядке? – Я заглянул в осунувшееся, посеревшее лицо.

Тот просто кивнул, ни произнеся ни слова.

– Смотри, если что, буди.

Заснул быстро. Снилась давно ставшая привычной пустота.