Кто стрелял в урода?

– Собственной персоной. – И Беньковский скривил губы, изобразив застенчивую улыбку: – Как вам цирюльник?

– Я не думала, что вы тут… Что вы по этой специальности. – Растерялась Ерожина.

– И правильно делали. – Захохотал лжепарикмахер, сбрасывая халат: – Я вас разыграл. Иду мимо, смотрю, в кресле знакомое личико. Вот я и подкупил Лизу, напялил халат и получил ваше искреннее изумление… Вы не обиделись?

– Нет… Но вы и шутник. – Наконец улыбнулась Надя: – А где Лиза? Мне надо с ней расплатиться.

– Вам ничего не надо. Я с ней уже расплатился, и за подлог и за вашу прическу… – Скромно признался Беньковский.

Надя густо покраснела:

– Нет, так не пойдет. Сколько я вам должна?

– Я хочу есть. Угостите меня кофе, и будем в расчете. – Беньковский мгновенно посерьезнел и напряженно ждал ответа.

– Я с удовольствием вас угощу, но деньги за прическу вы должны взять. Это дороже кофе и мне неприятно принимать подобные услуги…

– От малознакомых мужчин. – Быстро договорил недосказанное Надей Андрон Михайлович.

– Если хотите, то так. Правда, и от хорошо знакомых мужчин тоже… Я же замужняя женщина и только мужу позволительно проявлять подобные знаки внимания.

– Так вы отказываетесь угостить меня в кафе? – Словно не замечая аргументов Нади, гнул свое Беньковский: – Или вам стыдно с таким, мягко говоря, несимпатичным субъектом показаться на людях?

– С чего вы взяли?! – Возмутилась Надя: – Хорошо, пойдем. Только я должна все равно вернуть вам деньги и поблагодарить Лизу. Куда вы ее дели?

– А я здесь. – Вытирая слезы от смеха, заявила мастерица: – Ой, у вас такой юморной приятель. Мы все из кабинета наблюдали, чуть со смеху не померли. Вы уж простите меня, Наденька. Но вашему другу отказать невозможно…

– Ничего, Лиза. Сколько стоила прическа? – Строго поинтересовалась Ерожина.

– Ой, все уже. Я очень довольна. Ваш друг такой щедрый, что я и не ожидала. Приходите еще. – И повернувшись к Беньковскому, добавила: – И вы тоже…

– Я вас подожду на улице. – Сообщил Беньковский Наде и, заговорщически подмигнув Лизе, быстро ретировался.

В маленьком кафе на Тверской из десяти столиков только два оказались занятыми. На парочку в углу Беньковский взглянул не без любопытства. Наде захотелось сидеть у окна. Ей нравилось наблюдать, как мимо них по улице нескончаемым потоком проплывали машины и пешеходы. Вспомнив, что выступает в роли кормилицы, Надя молча подвинула Беньковскому меню:

– Выбирайте… – И опять отвернулась к окну.

– Вы все еще сердитесь? – Тоном провинившегося гимназиста спросил Андрон Михайлович.

– Да, я не привыкла к таким вещам.

– Странно…

– Что вам странно? – Надя попыталась посмотреть в глаза собеседнику, но они косили в разные стороны.

– Странно, что такая красивая женщина не привыкла к знакам внимания. Вы же понимаете, что с моей внешностью мне и в голову не придет волочиться за вами. Поэтому моя шалость совершенно безобидна, и вы…

– При чем тут ваша внешность? – Раздраженно перебила Надя. По-моему, мы еще при первой встрече обговорили эту тему. Дело не во внешности. Вы очень милый человек и, не будь я замужем, вам бы ничего не мешало… Но я замужем и люблю мужа.

– Спасибо, вы очень снисходительны ко мне. А что любите мужа, говорит за вас. Вот только жаль, что у него не хватает на вас времени… – Покачал головой Беньковский, начиная свою беспроигрышную партию. Но на Надю проверенный ход не подействовал:

– Да, жаль. Но любой настоящий мужик занят делом, и пустого времени не имеет. А пустышку я бы не полюбила… Так вы выбрали, что будете есть?

– Да. Я хочу стакан боржоми, рюмку водки и бутерброд с икрой. – Улыбнулся Беньковский, отодвигая меню.

– Вы же хотели есть? – Напомнила Надя.

– Вот я и поем. – Заверил Андрон Михайлович.

– Такой здоровый мужчина и один бутерброд. Зачем мы вообще тогда пошли сюда?

– Исключительно из-за вас. Вы же не хотели оставаться в долгу. Теперь у вас есть возможность мне отомстить… – И Андрон Михайлович галантно поклонился.

– Так мстите хотя бы на полный обед, или возьмите деньги за стрижку.

– Вы, Наденька, становитесь однообразной. Я получил удовольствие, а за удовольствия полагается платить. А заказал я мало, потому что здесь впервые и к незнакомой кухне отношусь осторожно.

– Боитесь отравиться? – Надя раскрыла меню, быстро пробежала глазами закуски: – А я съем жульен и салат. Я отравиться не боюсь.

– Советую взять рюмку водки и вам.

– Зачем мне водка? – Не поняла Надя.

– Для дезинфекции. Поверьте моему опыту. В российском общепите дезинфекция никогда не помешает.

– Ну ладно, будем верить опыту. – Согласилась Надя. Официант принял заказ и принес приборы.

– Итак, вы счастливая женщина?

– Что вы имеете ввиду? – Насторожилась Надя.

– Любите мужа, и он ваш идеал? – Беньковский развернул салфетку и положил себе на колени.

– Да, Петр настоящий мужик.

– Кстати, он не москвич?

– Да, муж родился в Новгороде и там начинал свою карьеру. Он рано остался без родителей и сделал себя сам. Я Петром горжусь.

– Редкий случай для нашего подлого времени. Сейчас благородные мужики нищие. Если ваш муж состоятелен, никогда не поверю, что ему хоть раз в жизни не пришлось пойти на сделку с совестью… – Беньковский проговорил это так, словно размышлял вслух.

– Мне неприятно слушать подобное. Давайте сменим тему. А насчет мужа, я уверена, что он на сделку с собственной совестью никогда бы не пошел. – Резко возразила Ерожина. – И живем мы, между прочем, на зарплату….

– На зарплату? – Удивился Андрон Михайлович: – Я ведь был у вас дома. На зарплату такую квартиру не обустроишь… Но действительно, хватит об этом. Я тоже не бедствую, поэтому рад, когда и другим везет. Лучше расскажите мне о себе.

О себе Наде говорить не хотелось. Помог официант.

– Вот нам уже и принесли. Давайте поедим, а то я ужасно есть хочу… – Ухватилась Надя за возможность уклониться от рассказа.