3. Не путать с З

– Открыто!

Переглянувшись, мы входим в святая святых. Маленькая прихожая: куча обуви, на вешалке тулупы и лисьи шапки. Кругом никотиновый чад. Кашляя, мы разулись и двинулись вперёд, на свет и источник дыма. Это была кухня.

За столом в халате нараспашку, под которым ничего не было, в позе «нога на ногу», покуривая, сидел высокий красивый мужчина с напрочь пропитым лицом: нос походил на огромный гриб (при желании он мог его укусить), под глазами такие мешки, будто в каждом хранилось по две картофелины, уши, как сорванные месяц назад лопухи, растянутый и обвисший рот регулярно дёргался, а красные глаза ежесекундно выбивали SOS.

– Андрей Арсеньев? Здравствуйте, – сказал Познер, протягивая сидящему руку.

– И тебе не хворать, лысый, – сказал такой же лысый Арсеньев. Он высокомерно посмотрел на руку Познера и всё – пожимать не стал. Левая свободная от сигареты рука Арсеньева каждую минуту что-то почёсывала на своём теле. Грудь его была усеяна грубыми наколками.

– Э, это чё такое? – недовольно спросил Арсеньев при виде входящего на кухню оператора.

– Камера, – ответил уже сидящий напротив Познер.

– Э, не, мы о таком не договаривались.

– Но это же было в условиях договора, что мы вам прислали.

– Не, братан, ты, кажись, хату попутал, кхы, кхы… еба?ный дизель. (Андрей Арсеньев часто так делал: откашливался, тяжело сглатывал и раздражённо проговаривал в сторону последнюю фразу.)

После началось перечитывание договора. Арсеньев с умиротворённым видом слушал всё это. Пункт, гласящий о возврате денежных средств, затраченных на подготовку к съёмкам, в случае нарушения условий договора со стороны интервьюируемого возымел своё действие. Потом мы принялись приводить «съёмочную студию» в порядок. Открыли окно. Десять минут наша группа проветривала кухню от дыма, но это оказывалось бесполезно из-за не прекращающего курить Арсеньева. Сигареты его очень сильно дымили. Пепельницей писателю служило 10-литровое цинковое ведро, расположенное у его ног. Бросать курить он не собирался, и, к нашему сожалению, пункта в договоре такого не оказалось. На дворе стоял февраль, так что сидеть всё время у открытого окна было зябко. Поэтому один из членов нашей съёмочной группы съездил к себе домой и привёз пылесос. Мы включили его и с помощью несложных манипуляций зафиксировали конец его трубки у лица Арсеньева. К счастью, пылесос работал достаточно тихо. Что скрывать, общий вид нашей импровизированной студии вряд ли обрадовал бы глаза зрителей, а лысое пропитое лицо Арсеньева и трубка пылесоса у его рта не добавляли шарма картинке.

– Это что за хрень? – спросил Арсеньев, когда один из ассистентов поставил на стол ноутбук.

– Чтобы попасть сразу в тонус, посмотрим заставку моей передачи, – ответил Познер.

– Ебанулись, – произнёс писатель, ухмыляясь.

Затем началось и само интервью. Я прошу прощения, уважаемый читатель, но я никогда не славился точной памятью. Поэтому нижеследующее интервью будет приведено только обрывками, кое-как сохранившимся в моей захудалой черепной коробке.

– В эфире программа «Познер». Гость программы, а точнее мы… – в этот момент Арсеньев выпустил дым в лицо Познера и по-школярски засмеялся, – в гостях у гостя. Андрей Арсеньев, – указывая рукой. – Автор невероятно ошеломляющей книги «Арсеньевое», которая, как бомба, взорвала читательские умы планеты. Только за первый месяц эта книга разошлась тиражом – вы только вдумайтесь – миллиард экземпляров! И на сегодняшний день уже переведена более чем на 200 языков! Здравствуйте.

– Здорово.

Андрей Арсеньев как ни в чём не бывало разворачивал новый блок Marlboro. Закуривал он каждую сигарету от газовой плиты: включал газ на конфорке и зажигал её зажигалкой, после чего прикуривал от этого пламени. Плита находилась под боком, так что всё происходило сидя за столом.

………………………

– Как вы справляетесь со славой?

– Я её не ощущаю.

– Это, наверное, из-за того, что вы ведёте затворнический образ жизни?

– Наверное.

– А почему вы не желаете показаться всему миру?

– А ты тут тогда для чего?

………………………

– Вы ожидали, что после публикации книги «Арсеньевое» на вас обрушится мировая слава?

– Ожидал.

– Почему?

– Потому что я уверен в себе.

………………………

– Как вы думаете, почему ваша книга тут же обрела такой успех?

– Потому что её написал я.

………………………

– Почему вы вообще решили взяться за перо?

– В одиночке и не за то возьмёшься.

………………………

– Кто оказал на вас влияние?

– Никто. Пишу, как получается.

– А кто вас сподвигнул взяться за перо?

– В одиночке и не… а, Чехов и Пинчон.

– Вот как?

– Да.

– А как?

– Ка?ком сверху.

– Но а всё же?

– Когда сидишь в одиночке, в голову приходят всякие мыслишки, сечёшь? Так уж вышло, что мыслишки мои вначале были… собственно говоря, юмористические эпизоды. Как у Чехова, юмористические сценки – прям за животики держишься, – а Пинчон показал мне, что можно писать пошло и-и, это могут оценить, и даже великим назвать… как меня.

………………………

– Знаете, наше время на исходе, и поэтому в заключение я хочу задать вам несколько вопросов, которые для вас просил меня передать мой старый добрый друг Марсель Пруст…

– Марсель? Ты с ним тоже сидел?