Запрещенная фантастика—2. Социальная фантастика

– Но ведь ваш клиент не может не понимать, что вероятнее всего именно противоправное использование будет производиться в первую очередь!

– Я просил бы уважаемого господина Прокурора опираться на факты. Домыслы о том, что может, а что не может не понимать мой клиент – не являются ни фактом, ни аргументом. Мой клиент, как я уже неоднократно заявлял – простой производитель. Как, скажем, и директор предприятия, производящего всё те же автомобили. Вы же не привлекаете такого к суду каждый раз, когда какой-нибудь пьяный идиот врежется в бетонную стену? Или жена клиента прищемит пальчик дверью? Или – наркоторговец решит провезти партию наркоты – в запасном колесе?

Олег понимал, разумеется, такие образные сравнения, применяемые в седьмой, если не в десятый раз, несколько теряют свою убедительность и силу, но – аналогия уместна. Это понимала и судья.

– Достаточно. Если у обвинения больше нет фактов, перейдём к обсуждению. – судья, помогая себе упёртыми в стол руками, с кривоватой не то улыбкой, не то – гримасой боли (у неё, как знал Олег – деформирующий артроз обеих коленей) поднялась, чтоб удалиться в комнату для совещаний.

– Прошу всех встать. Суд удаляется на совещание.

В зале загудели, зашаркали подошвами. Но не сильно: в небольшом помещении было не больше двух десятков человек. Как обычно: на дела не о смертоубийстве не заманишь ни посторонних людей, ни корреспондентов, ищущих сенсаций: здесь таковых не бывает. Только свои. То есть – представители фирм-конкурентов, желающие знать, не пострадает ли их бизнес. Да пара пенсионеров, у которых, возможно, поломались телевизоры. Но на «арест прямо в зале суда» здесь рассчитывать не приходится.

Уж больно недвусмысленно составлены параграфы Законодательства…

– Ну, наше дело правое, и мы победим, – адвокат, сидящий слева, подмигнул Олегу. Тот покивал: а то!..

На работу приехал лишь в четвёртом часу: Бориса Фёдоровича, как обычно, ещё и угощал в одном из лучших ресторанов (Слава Богу – туда ещё не успел наведаться с Мариной! И – никогда не наведается!). Борис Фёдорович, подобревший и раскрасневшийся после четырёх рюмок настоящего старинного армянского коньяка, паштета из гусиной печёнки (его любимое лакомство!), и ста граммов настоящей чёрной икры, (не какая-то там подделка – а с гарантией!) плотоядно ухмылялся:

– Поскольку прецедентов только с тобой набирается уже с десяток, предполагаю, что рано или поздно наступит момент, когда тебя, Владимира Петровича, Вахтанга, и вам подобных «производителей», будут вызывать только как свидетелей.

– Ох, скорее бы!.. – Олег не скрывал иронии, – Пока, правда, не слишком похоже. Кстати: давно хотел спросить. Если мы всегда выигрываем, и притянуть нас ни по одной статье не удаётся… Какого …я они всю эту хрень с исками продолжают?!

– Ну, мало ли… Может, надеются, что рано или поздно у кого-нибудь из нас, честных предпринимателей, сдадут нервы, и мы брякнем какую-нибудь глупость, которая позволит вцепиться в нас, как клещ в ухо собаки… И сосать, сосать… Вон, как получилось у Толяна. – как «получилось у Толяна», Олег отлично знал. Действительно, поскупердяйничал на адвоката (хотел, баран неподкованный, сэкономить!), да брякнул сгоряча такое…

Штраф наложили такой, что пришлось продать квартиру на садовом кольце, а предприятие так и вообще – прикрыли, как «выпускающее противозаконную продукцию». Так что пришлось открываться под новым названием, и над формулировочками «Руководства по эксплуатации» и Инструкцией подумать получше.

Заметив, что собеседник перестал жевать, и мрачно уставился в белую скатерть, Борис Фёдорович хмыкнул:

– Не волнуйся, Олег! Пока я жив, и пока (тьфу-тьфу!) Законодательство не изуродуют поправками – можешь смело работать!..

Смело-то оно, конечно, смело…

Иногда Олег и правда – подумывал, как бы сменить профиль предприятия. Пока гады из законодательного Комитета, вечно чего-нибудь изобретающие против простого народа и частного предпринимательства, и правда – не изуродовали. Поправками.

В приёмной с несколько сердитым видом сидела за своим столом Мария Михайловна, и с несколько обиженным – новая секретарша. (О! Уже вспомнил, как ту зовут: Алина!) Капризно надутые чувственные губки, конечно, слегка подправлены ботексом…

Но – не настолько же!

– Добрый день, Мария Михайловна, добрый день, Алина. – и к секретарю, – Мария Михайловна. Что-либо срочное? – о, чёрт! Только сейчас вспомнил, что надо включить звук на звонки в мобильнике.

– Нет, Олег Анатольевич, ничего. Обычная текучка. К пяти подойдёт Главный инженер – обсудить рабочие моменты, как он выразился.

– Отлично. Прошу вас занести почту, когда я освобожусь. – он выразительно посмотрел на секретаря. А затем на секретаршу.

Капризно надутые губки чуть растянулись в победной (но – не слишком!) усмешке. Заломленная бровь, когда Алина кинула небрежный взгляд на Марию Михайловну, сказала Олегу, что, похоже, очередная неофитка опять качала права.

Что-то рано начала. Копает? Посмотрим. Если что – снова придётся объявлять конкурс на замещение вакантной непыльной должности с отличным окладом…

Встала и прошла в его кабинет Алина без дополнительного приглашения: Олег, открывший дверь, галантно придержал её. Заодно и «оценил» достоинства её фигуры сзади.

А ничего себе достоинства: да и по походке, уверенной и грациозной на шпильках в одиннадцать сэмэ, видно, что его нынешняя коза имеет кое-какой опыт. Работы.

Пока чувственный рот занимался «отработкой» зарплаты, Олег, не без удовольствия снова запустивший пальцы в пышные шелковистые волосы, думал.

Вот: его новая секретарша. Явно не так состоятельна, как Марина. И не пользуется поэтому, или по каким-нибудь другим причинам, ведомым только ей, ничем из усиливающего, иногда до гротеска, «женственное начало» из арсенала состоятельных и…

Глупых. Потому что сейчас-то, спустя более полувека применения – что грудных имплантов, что золотых нитей, что подтяжек лица и масок из псмевдожемчуга, со всей этой «проверенной» годами технологией, ясно одно.

Ничто не будет действовать вечно.

Сиськи, в которые вставили силиконовые мешочки – со временем отвиснут до пупа. Золотые нити не сдержат обвисание складок от дряблой кожи. Никакие «питательные» маски кожу на этом самом лице не омолодят. И даже не поддержат в стабильном состоянии цветущего возраста… Подтяжки на подтяжках рано или поздно приведут к тому, что лицо превратится в пергамент, облегающий кости черепа. Бр-р-р!..

Нет, разумеется, лицо у Алины приятное. Видно, что девушке лет тридцать, и она чётко знает, чего хочет. А, собственно, того же, что и все существа женского пола сейчас.

НЕ РАБОТАТЬ!!!

Найти какого-нибудь идиота-спонсора, осесть дома, принимать этого кобелину, не вылезая из квартиры, на гигантском и удобном сексодроме – пусть и сдерживая гримасы отвращения или раздражения, особенно, если спонсор – обычный старый, похотливый и состоятельный, козёл… И никогда не заморачиваться ни стиркой, ни уборкой: для этого можно буквально за гроши нанять таких же, как хозяйка квартиры, но…

Постаревших. Безработных. «Проколовшихся» на высказывании своих подлинных чувств к Содержателю… Н-да. Или уже просто – вышедших в тираж. При этом не успев отложить достаточно на безбедную старость… Таким остаётся уповать только на пособие по возрасту – две минималки.

Почувствовав приближение пика, Олег откинул голову. Постарался выбросить лишние мысли из головы – они сильно мешают! Вот! Да, да! Так, чёртова кукла!!!..

Отлично.

Она не без торжества взглянула прямо с колен ему в лицо. Он кивнул:

– Отличная работа, госпожа секретарша. Если будете продолжать так обеспечивать производительность шефа, он выпишет вам премиальные.

На сегодня свободны. Не смею задерживать. Кстати – подъёмные получили?

– Да. – в невнятном голосе (Ещё бы! Попробовала бы она плюнуть не в туалете!) слышно и удовлетворение и разочарование. Что он её «не задерживает». Похоже, женщина начинает понимать, что её «непосредственность», не изуродованная искусственными усилителями, как и профессионализм в «снятии стресса», не слишком-то впечатлили нового босса. И радоваться рано. Ей ещё предстоит «продолжать в таком же духе».

Он просто кивнул ещё раз.

Алина поднялась с колен, привела в порядок его брюки, затем изящные ладошки не без кокетства, и явно отработанными движениями одёрнули юбочку, собственно, и так мало чего прикрывавшую, и женщина вышла. Не оборачиваясь.

Мария Михайловна вошла.

Олег уже придвинулся к столу, и указал на стул возле себя, протянув руку за пачкой писем:

– Прошу, Мария Михайловна. – после чего привычно ткнул кнопочку глушилок.

Секретарь достала блокнот для стенографирования, и обычную шариковую ручку. Олег знал, что после того, как она перепечатает с черновика надиктованные ответы, черновики женщина вырвет и сожжёт – в поддоне, стоящем для этой цели в крошечном туалете при приёмной. Этот, и другие профессиональные навыки и традиции и служили гарантией того, что ей-то за своё место опасаться не надо.

Во всяком случае до тех пор, пока на место Босса не сядет кто-то другой…

Главный инженер интересовался в основном деталями сворачивания линии производства старого устройства, и сроками, и закупкой оборудования для запуска нового. Действительно – рабочие вопросы. Олег, если в некоторых организационных частностях не слишком хорошо разбирался, обычно оставлял это на усмотрение своих спецов. Так и на этот раз, у главного почти всё было готово, и Олегу пришлось внести лишь несколько несущественных поправок – в основном они касались сроков и объёмов производства.

Марина позвонила когда они уже закончили, и его «официальный» рабочий день завершился.