Жёсткий отбор

– Чтоб мне провалиться. (А, нет! Лучше не надо!) – Михаил почесал коротко стриженный затылок растопыренной пятернёй, – Вот что хотите делайте – а я этой дорогой назад в степь не пойду! Готов поспорить на свою шляпу, что нас там, снаружи, будет ждать необыкновенно «тёплый» приём!

– У тебя нет шляпы.

– Вот именно, солнце моё!

– Ладно, ситуация понятна. – Влад старался говорить спокойно и авторитетно, – Снаружи нас действительно наверняка будут поджидать. Я видел, как сюда, ко входу, пока мы бежали, со всех сторон подбиралось ещё минимум семь-восемь таких же тварей. То есть, Михаил прав. Выйти прежним путём… Проблематично. Так что оставим это на самый крайний случай. Если сломя голову будем драпать от кого-то, кому не страшны пули и динамит. А пока построимся-ка мы так, как двигаемся всегда, и попробуем пройти вглубь. Может, там нас – ждёт, не дождётся и стол и кров.

Они так и сделали, двинувшись неторопливым шагом по центру гулкого и бетонированного пустого коридора, размером практически соответствовавшего входному отверстию: два на десять шагов. Шёл он не совсем перпендикулярно наружной стене, а, скорее, под тупым углом. Никаких проёмов или ещё каких архитектурных изысков пока не наблюдалось. Михаил, пристроившийся как всегда в тыл, не удержался от шпильки:

– Насчёт стола – не знаю. В прошлый раз (Да и в этот!) проклятые хозяева-организаторы хотели, чтоб как раз мы – служили закуской! Их любимым монстрикам.

Влад хмыкнул:

– Это уж точно. Кстати: вот хотел вас спросить. Мне одному показалось, или эти твари до боли напоминают чудищ из старого-старого ужастика? Где даже не было компьютерных спецэффектов. Кажется, назывался «Дрожь земли»?

Молчание, возникшее после вопроса, нарушил Пётр:

– Я, похоже, один смотрел это кино. Да, согласен: монстры похожи. То есть, у них – одно, основное, туловище. Бронированное, и двигающееся сквозь рыхлый песок с помощью миллионов шипов-пластинок, которыми оно, словно колосок с обращённой в одну сторону остью, отталкивается – лишь в одну сторону. Далее: змеи – исполнительные органы. Прячущиеся внутри пасти, и служащие для разведки вне пределов подземного пространства. Ну, и чтоб затаскивать внутрь добычу. Отсутствие лап или ног. Как и глаз и ушей. И ориентируются – явно на вибрацию почвы.

Но есть и отличия.

Навскидку могу вспомнить, что змей в пастях тех, киношных, было всего по три. А основное туловище напоминает в нашем случае не бесформенную бочку, а – торпеду. Ну, или подводную лодку. Очень обтекаемое, и по виду – прочное.

– Ну и какие у тебя будут мысли по этому поводу?

Пока Пётр молчал, вероятно, пытаясь сформулировать эти мысли, влезла Лена:

– Мысли есть у меня. Потому что я тоже смотрела. Одно старое-старое кино. Чуть ли не столетней давности – тоже ещё без компьютерной графики, а с куклами и макетами. Называлось «Миллион лет до нашей эры» (Там обалденно красивая баба в главной роли!). Так вот: на главного героя напала огромная черепашка. Типа динозавра. Хищная и плотоядная. А эта девушка… Рэчел Уэлш, кажется, её играла… С отрядом амазонок спасла его. Ну и, понятно, любовь с первого взгляда, и всё такое… (Прям как у нас!) Но суть не в этом. А в том, что наша тамошняя, – Лена кивнула себе за спину, – черепашка – ну вылитая – из фильма! Включая даже хищный клюв! И это я только сейчас дотумкала!

– Ага. Вот, стало быть, как. То есть, ты тоже считаешь, что наши испытатели не заморачиваются изобретением и созданием каких-то особых чудищ, а просто берут их из наших же фильмов? Ну, или – книг?

– Похоже на то. – это вступила Надя, – Мне вот показалось, что змеи эти, ну, которые полезли из нутра крокодила – вылитые змееподобные чудища из фильма «Из глубины». Про которых говорили, что они – миксины… Или что-то вроде этого.

– Я смотрел и этот фильм. – это снова вступил Пётр, – И с Надей согласен. Но я вот что хочу сказать. Есть старая теория. Что существует некое… Единое Информационное Поле Вселенной. И в нём хранится вся информация о прошлом, настоящем и будущем. Каждой конкретной Вселенной.

И к этому пространству-полю в особых обстоятельствах могут подключаться особые люди. Впав в транс, от наркотиков ли, от удара молнии, или под гипнозом… неважно. Словом, например, Никола Тесла мог так черпать информацию о своих изобретениях. Нострадамус – сюжеты пророчеств. Ванга – материал для более конкретных предсказаний.

Так вот. Что, если к такому Полю подключались и те наши сценаристы… Ну, или писатели – которые и создавали все эти страшные образы: чужого, черепахи, монстров из «Дрожи земли». И всего остального? Не с потолка же, или из пальца они эти образы высасывали?! А пауки, кстати, могли и правда быть – из «Хоббита».

Правда, все эти милые зверушки, если действительно существуют где-то в натуре, наверняка выглядят не совсем всё же так, как в фильмах. А, скорее всего, как раз – отличаются. Причём – именно так, чтоб могли и правда – существовать в натуре! Ну, вернее – в природе своих планет! То есть – питаться, размножаться, отдыхать. Ну, и всё такое.

– Ой, чего-то ты сказал такое мудрёное, Петя, что я уже на второй фразе почти перестала врубаться. – Лена не без ехидцы посмотрела на идущего позади неё Петра, – Но основная мысль понятна. И возражений не вызывает. Чтоб жить и питаться все эти твари и правда – должны отличаться от киношных прототипов. Потому что чёртовы сценаристы – они не учёные-биологи. Им подай не правду жизни, а – внешность пострашней! Киногеничную! Чтоб зритель уж точно обо…ался от страха!

– Как ни странно, но похоже, что-то в теории Петра есть. – в защиту этой версии высказался и Михаил, – Про Единое Поле я тоже слышал. И ведь и правда – Ванга много чего предсказала такого… Что сбывалось. Хотя бы про «Курск». И теперь перед нами встаёт естественный вопрос: мы-то тут – с какого боку?!

– Есть у меня одна мысль на эту тему. – Влад дёрнул плечом.

– Ну-ка, ну-ка, колись, предводитель уездного дворянства!

– Во-первых, солнце моё, не предводитель, а – сотоварищ. По несчастьям и проблемам. А во-вторых – не дворянства, а – вполне современных вьюношей и девушек. Явно подобранных для нашего эксперимента не просто так, а – по определённым критериям. Вот только так мы и не удосужились выяснить, за какие, так сказать, заслуги и достоинства… Попали сюда.

А зря! Может, как раз в этих наших отличиях от «серой обезличенной городской массы» и скрыты ответы на…

– Ты нам зубы не заговаривай, а давай уже – рассказывай!

– Лена. Не перебивай меня, пожалуйста. – Влад не забывал внимательно смотреть по сторонам, под ноги, и на потолок. Но всё оставалось серо, голо и мертво. В нос бил отвратительный запах плесени и мокрого бетона, заставляя морщиться.

– Ладно. Согласна: виновата. Извини. Может, всё же поделишься? Мы же – в одной лодке?

– Извинения приняты. Так вот. Вспомните нападение черепахи. Что было после него? Ну, в-смысле – после того, как Пётр её завалил?

– А – что? Ничего!

– Вот именно. А ведь явно – должно было. Ну, то есть – на нас, по прошествии очередных пяти минут, в очередной раз кто-нибудь должен был напасть! А не напал!

И знаете, почему?

Вот именно: потому, что Лена высказала ключевую мысль. То есть – догадалась, где выход с того Уровня. Первого. То есть – из купола. И мы взялись за ящик!

– Погоди-ка… Получается, если сейчас мы найдём какой-то, вот именно, ключевой момент… Выскажем какую-то подходящую к случаю теорию, нас могут… Оставить в покое? Может, и домой отправят, представив всё это дело так, словно нам снился сон?!

– Не думаю, Лена. Насчёт того, чтоб оставить нас в покое – это вряд ли. Но!

Нам могут существенно упростить жизнь, и сократить прохождение вот этого конкретного Уровня Лабиринта до момента получения очередного ужина. И дня – вернее, ночи! – отдыха!

– Ага. Мысль интересная. Мне она тоже, кстати, приходила в голову. – это в разговор снова влез Михаил, уже куда реже обращавший взор им за спины, – Но пока что не вижу, какую бы лапшу мы могли навесить на уши наших любимых зелёных друзей!

– Ну так давайте думать над этим все вместе. И высказывать – вслух. Потому что попытка – она – не пытка, как говаривал незабвенный товарищ Берия.

– Так-то оно, конечно, так… Только вот не вижу, чем высказывание любых теорий помогло бы нам в этом коридоре! – Надя как всегда откинула со лба налипшие волосы чёлки, – Мы прошли уже метров триста, и даже фонарики включили, а стены и пол – как был бетон, так и остался! Сплошной и монолитный. И даже в конце нету «света»!

– Ну а я как раз ничего странного в этом не вижу. – Влад позволил себе оглянуться на Надежду, – Так это дело обычно устраивают и в любом военном бункере. Главный вход – один. Чтоб обезопасить внутренность бункера от незваных гостей. На входе – КПП. Ну, то есть – контрольно-пропускной пункт, с охраной и всяческими преградами и рогатками. А за ним – длинный коридор, позволяющий, если что, легко нейтрализовать врага, прорвавшегося бы внутрь с боем. Ну, или санитарно обработать кого-то из прибывших своих.

– Согласен с мыслями Влада. – в разговор вступил наконец отмалчивавшийся до сих пор Пётр, – Правда, КПП мы никакого не видели. Как и оборудования для санобработки. То есть – в бункер-то мы попали. (Спасибо тому, кто позаботился «вынести» его ворота!) Вот только одно плохо. Если не найдём какого-нибудь запасного выхода, и выясним, что нас тут кормить-поить не собираются, нам так и так придётся иметь дело с поджидающими нас подпесочными крокодилами. И все «умные» мысли, возникающие лично у меня по этому поводу, вращаются вокруг вопроса, как долго и с какой скоростью мы сможем бежать, спасаясь от них! А главное – куда!

– Любимый! – Лена добавила в голос мольбы, – Пожалуйста! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Выскажи какую-нибудь умную мысль, чтоб обеспечить наш прокорм! А то, если честно, жрать уже хочется – прямо сил нет!

Влад усмехнулся:

– По части «умных» мыслей у нас – ты и Петя. Наш, так сказать, «мозговой центр». Вот и валяйте – если и правда рассчитываете на завтрак! Уж расстарайтесь! Потому что до вечера ещё явно чертовски далеко!

Пётр действительно сказал:

– Мне почему-то кажется, что мы идём внутрь мёртвого здания. И никого здесь не будет. Ни монстров, ни хозяев-строителей, ни даже наших зелёных энлонавтов.

– Это почему ты так решил?

– А потому, Надежда, что под ногами у нас – девственно нетронутая пыль! То есть – нетронутая она перед Владом. Но если присесть, и посмотреть вот так, – Пётр пригнулся, встав даже на карачки, – в косом свете фонаря отлично видно все эти многолетние отложения. Без малейших признаков прикосновения или повреждения!