Мертвячка из озера

Т.: – Сама расшифровка – минут пятнадцать. Зато он почти два часа вводил вручную текст с фотокопий… Я сначала даже не поверил, но он сказал – что нет, всё верно.

Мощность, мол, даже запасного компьютера такова, что позволяет вскрывать и не такое старьё, и вскрывать очень быстро. Как пример привёл ту же «Энигму» – у Тьюринга уходили часы и дни на дешифровку одного единственного приказа, а сейчас на эти шифры, причём всей текущей корреспонденции – минуты. Я сказал, что с меня причитается, и действительно, купил ему какую-то жутко дорогую старинную книгу – он собирает их, и был очень ей рад…

Д.: – Спрашивал ли он, что это за документы, и откуда они?

Т.: – Да, спрашивал, и я сказал, что они из отчётов и ведомостей поставок продовольствия и обмундирования из интендантской службы Вермахта, и, действительно, позже принёс в его отдел огромную пачку именно таких документов на расшифровку – у меня накопилось за пять лет исследований. Их ему хватило ещё на неделю… (…)

Д.: – После этого он разговаривал с вами об этих документах?

Т.: – Нет, ему было неинтересно возвращаться к уже решённым задачам… А через четыре месяца я ушёл в отставку. (…)

Д.: – Перевод текста вам сделала капитан Бриджит Ковальская?

Т.: – Да, и она в том числе.

Д.: – Кто ещё и как помогал вам перевести эти документы?

Т.: – Я разделил основной текст, который, как я представлял, имеет значение, на три различных по объёму куска – три, семь и одиннадцать страниц. Первую часть переводил стажёр – курсант Келли Миллер, вторую – Бриджит, и третью – лейтенант Френк Патчер.

Д.: – Понял ли кто-нибудь из них, о чём идёт речь в… э-э… документах?

Т.: – Нет, не думаю. Бриджит переводила о пленных, и их уничтожении. Френк – список объектов из ведомости. А Келли – главное: сведения о местонахождении всего, что там было затоплено. Ему я сказал, что это связано с захоронением промышленных ядовитых отходов наших друзей по НАДО. Чтобы мы, значит, не пострадали сами. (…)

Д.: – Какую конкретную информацию вы предоставили Кейту Фингеру?

Т.: – Практически никакой. Я сказал ему, что имею карту старинного клада в Европе, которую привёз мой дедушка-еврей, когда бежал от нацистов, и предложил заключить соглашение: мои координаты, его оборудование и работа. Добычу делим – 50 на 50.

Д.: – Догадывается ли он, что речь может идти о достоянии «Третьего Рейха»?

Т.: – Возможно. Он показался мне очень хитрым, расчётливым и прожжённым. С таким держи, как говорится, ухо востро… Однако он оказался ещё и очень жадным. (…)

Д.: – Вы запретили ему звонить вам?

Т.: – Да, я всячески настаивал, чтобы он звонил только в самом крайнем случае, с чужого телефона, и разговаривал только оговорённым кодом. Он не поверил, что это так уж необходимо…

Д.: – Не могу его за это не поблагодарить!.. (…)

Ощущая мерзкий осадок в душе от того, что его буквально «вывернули наизнанку», в паузах между вопросами, и ежеминутно протирая от обильно выступающего и буквально ручьями текущего едкого и жутко вонючего пота глазницы и лоб, Вернон всё думал, думал…

Но так и не находил ответа на главный вопрос: почему он, любящий отец, ответственный и добросовестный работник с отличным послужным списком, пошёл на это?!

Хотел… Обогатиться?!

Или хотел, наконец, доказать окружающим, что он вовсе не такой наивный и затюканный ботаник? Подкаблучник? Или…

Он хотел доказать это самому себе?..

А самое обидное – никто его об этом так и не спросил. Так что он и сам не узнал то, что же на самом деле «считает правдой».

Документ 15.

Из директивы № 81/3 – 20.. ,от 05.02.20.. г., утверждённой и подписанной Директором ЦРУ, генерал-полковником Дугласом М. Стюартом.

(…) 5. Выделить на съёмки этого фильма сумму … 000 тысяч долл. Переговоры с руководством «Нэшнл Биографик» начать немедленно. Задействовать для переговоров обычное прикрытие. (…) Представителем от заказчика назначить зам. нач. штаба ВМФ США, генерал-майора Гарриса П. Карлайла.(…)

8. В обязательном порядке задействовать постоянных ведущих цикла «Затерянные Мифы», производящих все съёмки сюжетов с подводными работами: Джока Чаттертота и Майлса Норхуда. (…) Проконтролировать, чтобы в съёмках участвовал не сокращённый, а полный состав труппы документалистов, и специально оговорить это с руководством «Нэшнл Биографик». (…)

11. Срочно обеспечить возможность труппе ускорить получение всех необходимых для съёмок в данной местности документов и разрешений от центральных и местных властей Германии. (…) Начать оформление виз для труппы и всех необходимых с нашей стороны документов, действительных по крайней мере до 09.31.20.. г.

12. Срочно разработать способы, и технические средства для предотвращения появления судов, местных жителей, и туристов в районе «А» на период 06.15. – 07.31. 20 .. г.

17. Ответственным за операцию назначить второго заместителя Директора ЦРУ, генерал-майора Лайонелла К. Форда. (…)

– Мартин! Мартин! – еле слышный в неразборчивом гуле других растерянно-перепуганных голосов, хриплый шёпот застиг Мартина у шпангоута, по которому он пытался добраться до палубы над головой. Ничего не выходило: зацепиться оказалось абсолютно не за что.

Омерзительно воняло: и протухшей водой, и гниющей соломой, и немытыми потными телами… Ни лучика света не освещало внутренность единственного огромного трюма.

Мартин облизал содранные до крови ногти, чтоб поменьше болели. Придерживаясь за шершавый от старой краски металл борта, сполз на дно баржи. Ноги дрожали: настолько тяжёлой работой Лагерное начальство никогда их не нагружало. Вероятно потому, что рассчитывало использовать рабский труд заключённых подольше.

В-смысле, чтоб рабы пожили и поработали подольше на скудном пайке.

Слева он слышал хриплое дыхание Сергея: тот, кажется, подхватил во время перевозки воспаление лёгких. Ещё бы: все они в тоненьких рваных полосатых робах и штанах, а в кузове грузовика сквозь дыры в потрёпанном брезенте и бортах немилосердно дуло! Не помогло даже то, что все они сбились в плотный комок на дне…

Мартин нащупал руками почти невесомое и костлявое до ужаса тело, лежащее на толстом слое соломы. (Хоть это им оставили!) Затем приблизил ухо ко рту, из которого вырывались хрипы и капельки слюны. Он ещё подумал: не заразиться бы! Но Сергей переключил его мысли не другую опасность. Главную. Ту, о которой шёпотом, или уже с истеричным надрывом говорили многие из заключённых:

– Мартин! Я… слышал, как что-то скребёт по борту. Снаружи. Вот здесь, прямо возле моего уха, – Мартин ощутил, как тощие пальцы схватили его кисть и прижали к днищу плоскодонной посудины, в трюме которой все они сейчас оказались заперты, – Думаю, это мина. Нашу баржу минируют… Сейчас взорвут… Да, я уверен – взорвут. Я же – сапёр всё-таки…

– Сергей, – слова чужого языка словак Мартин выговаривал с трудом, – Как думаешь, мы можем… спастись?

– Думаю, что нет, – Сергей вдохнул слишком много воздуха и снова зашёлся в кашле, – Ты же чуешь: нас буксировали… больше часа. А сейчас – мы стоим на месте. Буксир, по-моему, отцепили. Мы теперь – над самым глубоким местом этого чёртова… Шильдернецзее… Люк… Заварен, кажется. Я слышал звук горелки. Сварочная горелка на ацетилене.

Но только вот что: когда заряд взорвётся, образуется большая дыра. Вот здесь, прямо подо мной! Главное в этот момент – не паниковать. И – не потерять эту самую… Дыру. Так что отползай отсюда подальше… А потом… Ну, когда взорвут… Возвращайся, и попробуй вылезти наружу через… дыру! – капельки не то слюны, не то – крови снова вылетели изо рта русского. Но Мартин уже не обратил на это внимания:

– Сергей, что ты такое говоришь!.. Я и плавать-то не умею! А тут… Наверное, хлынет такой поток, что и подобраться будет невозможно!

– Да. Да. К-х-х. Первое время. Ничего, пережидай. Когда давление внутри и снаружи сравняется, он сильно ослабнет… Потом – пробуй выплыть. Когда поток станет слабым. – Мартин почувствовал, как его кисть сжимают костлявые и холодные пальцы. Затем Сергей отпустил его руку, и прошипел:

– Всё! Уползай скорее! Сейчас взорвут – я чую!

– А… Как же ты?!

– Не думай об этом. Я – всё равно не жилец! У меня уже кровохарканье. И сил нет. Попробуй хоть ты… Хоть ты – спасись! Наши друзья наци… Очень уж хотели что-то важное здесь… Похоронить. Навсегда. Не дай им!.. И об остальных – не думай! Всем в дыру всё равно не успеть – передавите друг друга в панике!..

– Ну давай я тебя хотя бы отсюда оттащу!

– Зачем?! Так я погибну сразу… А если буду далеко от мины, придётся тонуть… Это… Ужасная смерть. И долгая. Не хочу… мучений. Ну всё – давай, ползи, хватит болтать!..

Чувствуя, как слеза прокладывает дорожку по грязной закопчённой щеке, Мартин сжал на прощанье руку русского ещё раз, и уполз в кормовую часть трюма. По дороге он пару раз натыкался на ноги и тела других заключённых, всё ещё зло обсуждающих, почему их в последний раз так «шикарно» накормили. Некоторые, в голосах которых ещё звучала надежда, видели в этом залог того, что скоро их переведут обратно, в Лагерь, и будут обращаться помягче «потому что союзники прищемят немцам хвосты!»