Маски

– Как с поездкой Друа-Домардэна на фронт?

– До известий от Фоша задерживается.

И ротик, готовый всегда смехотнуть, но и скорбно зажаться, – зажался.

Друа-Домардэн, публицист из Парижа, секретно поехал через Хапаранду – Москву в Могилев, но телефонограммой из Ставки поставились цели: под формой свидания с деятелями Земгора продлить пребыванье в Москве Домардэна.

Не знали, какая тут партия, сам Манасевич-Мануйлов иль сам Милюков.

Вышли.

Площадь – песоха; над ней – навевная, набежная пыль; выше – тучищ растреп в дико каменном небе.

Среди солдатни, отдававшей карболкою и формалином, которым воняли вокзалы московские, – штык: лесомыка какая-то драная чмыхала носом при нем; этим самым добром расползалась Россия во всех направленьях: не менее, чем миллионов семнадцать, такой приштыковины, съеденной вошью, полезло на все, – от Москвы до… не знаю чего.

Положение фронта менялось: попёром назад.

И отряды особые, поотловив дезертиров, тащили пло-шалый, козявочныи род; новодранцы седявые, злые, едва пузыри животов колтыхали на фронт, с сипотой козлогла-ся – про грыжи, трахомы, волчанки и черные тряпочки легкого.

Прокостыляла обрублина.

Еще протез было мало; шинельный рукав вырывался, на плечи зашлепанный, а вместо глаз – стекла черные: кашлем оплевывали; видно, – прямо из газовых волн; глаз – с подъедою.

Противогазовой маской наделась болезнь.

Но предатель в Москве

Сели в автомобиль.

Капитан Пшевжепанский давал объяснения:

– Невероятный скандал: «Пети Журналь», напечатавший «Ну сомм кокю»[26 - Ну сомм кокю (фр). – Мы обмануты.] Домардэна…

– Я знаю, – его перебил Сослепецкий, – ответ на «Гефангенер»[27 - Гефангенер (нем.) – пленный.] в «Франкфуртэр Цайтунг»…

– Не знаете: «Популо», после уже, фельетонами брякнуло «Дело Мандро», так что случай с профессором, исчезновенье Мандро и Цецерки-Пукиерки – кухня того же предателя: так-то!

– Предатель в Париже?

– Предатель в Москве.

– Как?

– Так.

– Две информации?

– Ваша?

– От доктора Нордена: из Хапаранды.

– Моя же, – «Пермйт-Оффис»[28 - «Пермит-Оффис» – контора по выдаче виз.]: Лондон.

Коляска: неслася испуганно – немощным, мнимоумершим, пергаментно-желтым лицом старикашки; то – миродержавные мощи сановника; и – унеслась в мнимый мир, где в паническом беге неслись пешеходы и где мимоезды пролеток метались в расставленных улицах.

– Дальше?

– Заметки в «Бэ-Цет», где указано: американский шпион Дюпердри продал краденое: в Вашингтон…

– И?

– Молчание прессы, по знаку руки, – недель пять.

– ?

– Вдруг – арест Дюпердри.

– Дуэль гадостей!

Палочка городового взвилась: –

– авто, фыркнув, застопорило –

грузно митрополичья карета проехала; высунулся на мгновенье белый клобук с бородою, седейшею, преосвященного: –

– света невзвидя, матерый, испуганный лапотник, шапки не сняв на распутинца, с матерней руганью –

– бросился прочь!

Палка городового упала: авто, фыркнув, ринулось:

– Дальше?

– Допрос Дюпердри, в результате которого – вслед за Друа-Домардэном, – секретнейшее: Домардэна в Москве задержать.

____________________

Так и ломит заборами ветер, летя на Москву; улизнул в переулок, сигать по дворам; вдруг по крыше лузнул; и, как ветром надутый картуз, переулок приплющился; ветер, махнувши Плющихой, ударился – в Брянский вокзал!

И туда же авто.

Генерал Булдуков

Адъютант Сослепецкий был зол: с Александровского, чорт, вокзала – на Брянский.

– Эй, где генерал Булдуков?

– А вон там!