Перед грозой так пахнут розы

Какая смерть, о чём вы?

Я молод, я влюблён.

Глава 5. Взлёт.

Теперь целью моей жизни стало намерение жить и работать в Киеве.

Ещё в середине прошлого месяца я с облегчением вздыхал, что наконец-то обрёл постоянное место жительства, с отличным климатом, прекрасными видами и перспективной работой.

Теперь я снова стал мечтать о переезде.

Но мне было страшно бросать работу и срываться в никуда, потому что на шее камнем висел кредит за машину.

Поэтому пришлось ограничиться тем, что я посылал дальней возлюбленной через фейсбук картинки с надписями типа «Расстояние любви не помеха», получая за это неизменные лайки.

Забыл упомянуть: в этот раз свою страницу в фейсбуке она мне всё-таки открыла. И в контакте тоже. Да уж, в её сутках, наверное, 36 часов вместо 24. Ведёт два аккаунта в социальных сетях. Мне на один фейсбук времени едва хватает. При том, что на работе у неё побольше занятость, чем у меня. А ещё она по-любительски занимается танцами, хоть и скромничала, будто бы не танцует самбу. И волонтёрством на церковном приходе занимается иногда. И всё успевает. Даже со мной потрепаться. Какой-то просто Максим Каммерер в юбке.

Наши беседы в скайпе иногда затягивались до двух-трёх часов ночи, а в выходные и дольше. Помню, я пожелал ей спокойной ночи, а она посмотрела на те же часы, по которым сверяла расписание автобусов в Крыму, и поправила:

– Спокойного утра.

И, как это ни странно, я неделями жил в таком ритме и не выдыхался. Производительность труда даже повысилась. Впрочем, ничего странного. Иногда у человека вырастают крылья.

* * *

В следующий раз я увидел её в январе. За время чуть больше недели я описал по железной дороге треугольник с длиной стороны немногим менее тысячи километров. Новый год встретил в родительском доме, а на Рождество поехал, как нетрудно догадаться, в Киев.

Судьба не уставала подбрасывать мне сюрпризы. Поехал к любимой женщине, а познакомился с весьма интересной личностью мужского пола. Случайно.

Мы стояли в Анно-Зачатьевской церкви Киево-Печерской Лавры и слушали протяжное пение монастырского хора. Вообще-то, мы собирались в храм святого князя Владимира на набережной (не путать с раскольничьим Владимирским собором на бульваре Тараса Шевченко). Но он был переполнен, и милиция оставляла большинство пытавшихся войти прихожан на морозе на неопределённый срок.

Решив, что просто так бродить по улицам мы сможем и в любой другой день, мы отправились искать другой православный храм в окрестностях. Ближайшим оказался монастырь, мимо которого мы только что проходили к Владимирскому храму от метро. Причём не какой-нибудь, а Киево-Печерская Лавра, главная святыня Украины. Мы вошли в храм незадолго до полуночи. Но не знали особенности монастырских богослужений.

Монастырская служба на Рождество и Пасху начинается в полночь и продолжается до утра. Часа через два – два с половиной я почувствовал усталость. Особенно в ногах. Метро по случаю праздника работало до трёх часов, и Наталья в последний момент могла уехать домой, но решительно заявила, что если она живёт не совсем по-христиански все остальные дни года, то хочет хотя бы одну ночь побыть настоящей христианкой и, пойдя на принцип, выстоять длиннющую службу до конца. Я тоже пошёл на принцип. Мне-то вообще было 15 минут пешком до гостиницы. Я остановился в центре столицы, в каком-нибудь километре от правительственного квартала, чтобы было легче добираться до городских достопримечательностей. Но разве мог мужчина показать слабость перед своей возлюбленной? Да и перед Богом стыдно за уход из храма до окончания богослужения. Я христианин не для галочки, а по убеждению.

Около пяти утра наконец-то закончилось монотонное чтение псалмов, вызывавшее у меня неотвратимое желание опереться плечами о несущую колонну и задремать. Началась литургия, порядок которой я хорошо знал. Я вздохнул с облегчением: после литургии будет проповедь, а потом мы всё-таки успеем разойтись по домам до рассвета.

А усталость всё накапливалась и накапливалась. Перед самым началом литургии моё состояние можно было охарактеризовать фразой «Я не сплю, но я вижу сны». Не понимаю, как монахи умудряются сохранять концентрацию внимания на чтении и пении до 10-15 часов подряд, как на Афоне. Я уже на четвёртом часу чтения псалмов и пения хора грешным делом стал поглядывать на ту, что затащила меня сюда. Она пожаловалась на то, что в храме слишком жарко натоплено, и передала зимнюю куртку мне на руки, оставшись в свитере, юбке и косынке. Монастырский кочегар и вправду перестарался, но мне некуда было деть куртку из толстой кожи с меховой подстёжкой, намного тяжелее, чем пуховик подруги.

И чтобы придать себе бодрости, я прокручивал перед глазами самое приятное, что мог вспомнить. И это было не что-то давнее, а события текущего дня. Как мы с Натали бросали друг на друга влюблённые взгляды в метро. Особенно мне нравилось стоять с ней на эскалаторе, развернувшись лицом друг к другу. Идиллия в полном смысле этого слова. Так хотелось задержать этот миг подольше. К счастью, станция Арсенальная – самая глубокая в Киеве, да и в Европе, пожалуй. На ней даже двухсекционный эскалатор – в 1960 году строить односекционные эскалаторы длиной 105 метров ещё не умели.

Между тем, народ причащался. Мы из рук вон плохо соблюдали пост, поэтому не дерзнули и пережидали в дальнем углу храма.

Когда прихожане, включая нас, поцеловали крест, священник вышел читать проповедь.

А моя усталость к той минуте стала запредельной.

Единственной мыслью было (естественно, не озвученной вслух):

– Батюшка, пожалуйста, покороче, а то я позорнейшим образом рухну на пол.

Но только он заговорил, я со стыдом прогнал от себя эту мысль и вслушивался в каждое слово.

Двухметровый широкоплечий иеромонах Илия и голос имел под стать фигуре.

С такими могучими голосами редко рукополагают в священники – как правило, оставляют дьяконами на веки вечные.

Иные священники хорошие и правильные вещи говорят. Но не цепляет.

А отец Илия определённо имел ораторский талант от Бога. Ибо мог не иллюзорно зажечь народ призывом о любви к Богу, христианским ценностям и людям, которых нам послал Господь.

Проповедь явно была экспромтом, потому что батюшка запинался и часто переходил между русским и украинским языками.

Через два дня я у него исповедался, и мы обменялись контактными данными.

Ну а пока мы с Натой, выйдя из храма, фотографировались на фоне ночной лавры. Рассвет ещё и не думал начинаться, и так контрастировали чёрное звёздное небо над Днепром и ярко освещённая территория монастыря. У меня появилась мысль, что было бы неплохо снять с вертолёта чёрную реку, полутёмные переулки и монастырь за стеной, весь в огнях. И подписать фотографию: «Бог есть свет, и в Нём нет никакой тьмы».

А наснимавшись по одному, просили случайных прохожих снять нас вдвоём у памятных мест обители. На лицах сияли улыбки победителей. «Мы сделали это». А у Наташи даже китайский пуховик не мог испортить фигуру. Даже с усталым и не накрашенным лицом она выглядела прекрасно.

Я не так воспитан, чтобы размещать фотографии других людей на общедоступных ресурсах без их согласия, но Ната тоже была почти стопроцентным экстравертом и с радостью позволила мне это сделать. Мол, пусть завидуют, какие у нас счастливые лица.

На работе в Ялте эти фото на моей странице восприняли неоднозначно. Водитель, татарин Мустафа, аж цокнул языком от удовольствия:

– Вай, какой у тэбя красивий женщин!

А зам главного бухгалтера, тётя Галя, горько вздохнула оттого, что не удастся женить меня на одной из двух её дочек. Не понимая, что даже когда я был свободен, мне эти гламурные чиксы были на фиг не нужны.

* * *

Весной, как и ожидалось, Наташа получила отпуск, чтобы приехать в Крым и отпраздновать свой день рождения с мамой, мой день рождения со мной, а потом и Пасху.

Уж я-то не упустил возможность посетить Владимирский кафедральный собор Севастополя в величайший христианский праздник, а заодно и побыть лишний раз со своей пассией.

Мы стояли рядом, и на ней была уже не та косынка, что на Рождество, а новый платок ярко синего цвета.

Я в очередной раз отвлёкся от богослужения, вспомнил песню Отечественной Войны и подумал:

– За такой синий платочек можно и повоевать.

О, если б я знал, как обернутся мои слова в таком уже недалёком будущем. Если б я знал!

Но тогда ещё ничто не предвещало беды. Мы развлекались и отдыхали.

Пасху мы провели благочестиво – за просмотром телеканала «Союз» через спутниковую антенну, которую я установил прошлым летом.

А на следующий день предались любимому занятию моих друзей – нежиться на пляже с купленным у частников домашним вином. Благо, я выбил у начальства отгулы за сверхурочную работу, и был свободен, как птица. Может быть, даже сокол. Нет, для сокола я слишком низко летал. Мы только один раз за эти дни поднимались на Ай-Петри, и то не дошли до конца. А нам и внизу у моря было хорошо.

В этот день я впервые увидел, как выглядит моя любимая в купальнике. Теперь-то я видел её и в купальнике, и без оного, а тогда опьянел от эстетического наслаждения, будто бы залпом хлопнул стакан.