Операция «Пальма-два», или Большое плавание рыбаков

– А вот с чего… – Егорыч вышел на середину комнаты, разгладил отворот пиджака и похлопал по нему ладонью. – Здесь, на этом месте, скоро, может, боевой орден появится.

– Да что ты! – изумилась жена и от слабости в ногах упала в кресло. – Ты чего еще натворил?

– Не натворил, а совершил! Операцию мы тут одну отчебучили с Власиным, в Париже. Врага, можно сказать, выявили. Я «первую скрипку» играл.

– Это ты про пресс-конференцию, что ли? А чего там такого-то? Подумаешь, эка невидаль!

– Глупый ты человек! – обиделся Егорыч. – Ничего не понимаешь. Да и не могу я тебе в подробностях… Секрет, государственная тайна, военная, можно сказать!

– Кто ж тебе сказал, что тебя к награде представят?

– Шеф. Ему оттуда звонили! – Егорыч поднял кверху палец и многозначительно поглядел в потолок. – Говорят, рассматривают вопрос о государственных наградах – мне, Власину и еще там кому-то… из наших.

– И что ж теперь? – испугалась жена.

– А ничего! Готовься к длительной и ответственной командировке.

– Куда? Куда тебя еще понесло?

– Не меня, а нас. В Женеву поедем. Шеф сказал, там ротация.

– Чего это?

– Смена состава, вот чего! Нам, говорит, такие скромные и умные люди, как ты, товарищ Артур Егорыч, во как нужны… – Петров провел ребром ладони по горлу и тяжело вздохнул. – Так что, месяца через два – ту-ту! В Швейцарию!

– А как же язык? Ты же с грехом пополам… по-немецки, три слова по-английски и одно ругательство по-французски.

– Все пригодится! Ничего даром не пропадет. Кого надо, ругнем, кому надо, три слова шепнем, а с кем надо, и грехом поделимся! Слыхала, чего шеф сказал – нам такие люди нужны! Ему-то лучше знать!

– Кто ж тебя так лелеет-то, Артурчик? Страшно-то как!

– Есть кому лелеять и ценить! Рыбка наша привет шлет! Вот кто!

– Какая рыбка?

– Та самая! Которая для президента…

– Ты что, еще одну поймал? – жена наивно посмотрела мужу в глаза.

– Зачем еще одну? Той достаточно! В Женеву собирайся!

Очень скоро Егорыча действительно пригласили на один из самых малопосещаемых посторонними ногами ковер и прикололи к отвороту пиджака медаль «За боевые заслуги» какой-то там начальной степени. Он в тот же вечер позвонил Власину в Париж и, захлебываясь от благодарности, выпалил: