Принцесса, сыщик и черный кот

– От себя скорее.

Машина, шелестя нагретыми шинами, остановилась на пустой стоянке перед длинным зеленым забором, в центре которого зияла черная щель распахнутой двери. За забором был раскинут выгоревший, серый купол огромного шатра на деревянном каркасе.

– Что это?

– Ресторан. Не смотрите, что он выглядит непрезентабельно. На самом деле это довольно модное место. Сюда не попадешь в пятницу или в субботу. Полно народа! Видите этот шатер? Его раскинули французы во время какой-то автомобильной гонки и бросили здесь. Местные не растерялись, обнесли забором, прорубили дверь, и вот вам ресторан на палубе старого судна, да еще под французским шатром. Тихая бухточка, гостевой зал на палубе, остальное на берегу – кухня там и всякое такое… По-моему, замечательно. Пойдемте!

Они вышли из машины к щели в заборе, которая служила входом в ресторан.

– Вы не пожалеете. – Точно оправдываясь, сказал Роман. – Это очень неплохое место, поверьте! Здесь лучшее «мезе» во всем городе! Ну, разве что у Василиса…

– Мезе? Это набор закусок?

– Именно. Но у Василиса они пикантнее.

– Кто такой Василис?

– Владелец ресторана в старом городе, в даун-тауне. Он бывший юрист, учился, кроме всего прочего, в миланской школе музыки, великолепно поет. Его старый дядька завещал ему двухэтажное здание, доставшееся семье еще от англичан. Василис решил сделать из него национальный ресторан и петь там… Юридическую практику запустил. Каждый вечер поет на всех вероятных и невероятных языках, под гитару и мандолину. Только по воскресеньям отдыхает. Вы и там не бывали?

Каролина отрицательно покачала головой. Они протиснулись в узкую дверь и оказались под шатром. Прямо перед ними, за перилами тихо плескалась в заливе вода. В нескольких десятках метров от берега, словно проржавевший, железный айсберг, недвижимо стояла заброшенная морская баржа. Каролина огляделась, морща носик.

– Это и есть ваш «поплавок»?

– Эта баржа? Нет, конечно, нет. Поплавок – вот этот самый ресторан, на палубе которого мы стоим. А там просто баржа, старая ржавая посудина.

Подошел щуплый темноокий официант.

– Послушай, парень, у вас нет гостей, – сказал негромко Роман, оглянувшись. – Что-то стряслось?

– Нет, сэр! Просто еще рано! Люди отдыхают. Сюда обычно приезжают к восьми вечера, не раньше. Но вы садитесь. Повар на месте. Хотите вон туда, к воде, у борта?

– Идет! Мезе и «командарию» в качестве аперитива. Мы голодны.

– Хотите посмотреть меню?

Каролина отрицательно покачала головой и вздохнула устало.

– Тащите любую рыбу, на гриле. К ней белое сухое вино, – распорядился Роман.

– Какое предпочитаете вино?

– На ваш выбор. Лучше деревенское, попроще! Слишком жарко для изысков. И воды, побольше ледяной воды! Слышите?

Официант кивнул, улыбнулся понимающе и исчез.

– Пойдемте, сядем вон туда?

Они подошли к перилам, к которым жались несколько накрытых оранжевыми скатертями столов. Сели по разные стороны одного из них. Внизу плескалось море. Здесь было не жарко, легкий ветерок играл со скатертями, задирая их, словно школьный шалун юбки девчонкам.

Очень скоро на столе появились тарелочки с морскими блюдами и копченой рыбой. Роман разлил «командарию» из пузатой бутылки по рюмкам, любуясь насыщенным рубиновым цветом древнего портвейна.

– Тяжелый вкус! – поморщилась Каролина, отпив глоток. – «Командария» не женский напиток!

– Русские любят тяжелые вина, всякого рода портвейны, – рассмеялся Роман. – Дурят голову при малом, а значит, дешевом количестве.

– Менее чем за два часа общения я, кажется, узнала о вашей нации больше, чем о собственной! – улыбнулась Каролина.

– В самом деле? А хотите еще одну краску?

Каролина с удивлением кивнула.

– Это что, еще не все?

– Вон посмотрите на эту ржавую посудину, посаженную в бухту на вечную стоянку!

Роман повернулся в сторону моря и показал рукой на темный остов металла, торчавший из воды.

– Это памятник русской предприимчивости и кипрским низменным страстям! – Роман опорожнил рюмку и долил себе и Каролине из пузатой бутылки.

– Мне достаточно! Все же я англичанка!

– Не кокетничайте, аристократическая душа моя! – спиртное явно развязало Роману язык, он разомлел от тяжелого вина и жары, а, может быть, от удачно пережитого приключения в монастыре. – Портвейн изобрели вы, а если не вы, то, во всяком случае, ваши близкие соседи – португальцы.

– Можно еще поспорить, кто изобрел это пойло, плебейская моя душа!

– Не будем спорить, а лучше выпьем! Плебеи склонны к пьянству!

Каролина сделала еще один глоток и снова поморщилась:

– Вы меня спаиваете, сэр!

– Это – революция! Разложение классового противника. Вы не заметили?

– Лучше скажите, что вы имели в виду, когда говорили об этом памятнике русской предприимчивости и кипрским низменным страстям?

Роман оглянулся на чернеющий ржавыми углами остов баржи.

– Вам известно, что на земле Кипра закон запрещает игорный бизнес? Ни под каким видом нельзя! Ни-ни!

Роман поднял кверху палец и комично свел выгоревшие брови. Каролина кивнула.

– Так вот, некие русские парни, в основном, мои «клиенты», вчитались в текст закона и обнаружили неприметную на первый взгляд особенность: запрещено на земле Республики Кипр… И все! Кипрское право британского толка и во многом весьма куртуазно, то есть, я имею в виду, исключительно тонко и элегантно.

– Это наша гордость! Наш почерк.

– Все так! Гордость, почерк… Наши ребята это заметили. Поэтому купили самую дешевую баржу и поставили ее в пятидесяти метрах от берега, то есть от «земли Кипра». Вот здесь, где вы ее видите. На глазах у местных властей они месяц занимались ее покраской, ремонтом, подтянули к ней с берега электрические провода, подвесили их на штанги… Потом купили лодки, два десятка, сколотили небольшую пристань, ее отсюда не видать, она за молом, справа, и, наконец, вывесили везде объявления о том, что открывается казино «а-ля рус» рядом с рыбным ресторанчиком. Народ повалил толпой. Всем места на лодках не хватало, хотя стоила переправка как хорошее такси через весь остров туда и обратно. Жаждущие впечатляющих побед за зеленым сукном оккупировали этот ресторан, опорожняли его винные подвалы и сожрали в нервном ожидании своего места на лодке и в казино всю рыбу. Ресторан за трое суток существования казино выполнил годовую норму. Бешеные прибыли! Народ трое суток, днем и ночью греб к барже и с радостью, накопленной за долгие годы, если не за века, оставлял там свои деньги. На третьи сутки туда прибыли власти и потребовали свернуть бизнес, угрожая судом и тюрьмой, но русские ребята, пользовавшиеся услугами местных адвокатов, между прочим, с оксфордским образованием, сунули им под нос их же закон, где говорилось, что это на земле Кипра нельзя открывать казино и играть на деньги, а вот о морских водах, в том числе, прибрежных, ничего не сказано. И что же вы думаете? Киприоты недолго терпели такое безобразие. Они доказали, что законы, сотворенные по английскому образцу, им не помеха для того, чтобы исполнять их кипрскими методами. Они ближе к нам в этом смысле, чем к вам, как вы ни старайтесь! Они по-нашему поступили, а не по-вашему! На третью ночь баржа запылала! Думаете, это русские спалили? Или кипрские полицейские и судьи? Дудки! Киприоты договорились с местными уголовными «отцами», которые, заплатив русским отступную, подпалили казино. Заметьте, ни одной жертвы, лица, как выражаются японцы, спасены, а памятник великому компромиссу теперь перед вами! И никто, понимаете, никто не возмутился, не потребовал сатисфакции, не пенял на то, что киприоты не готовы жить по законным нормам и тому подобное… И даже англичане смолчали! Хотя, между прочим, с ваших военных баз, с этой и с той, что ближе к северу, сюда приезжали взводами и ротами. Трое суток русского вертепа!

Каролина смотрела на баржу, чуть усмехаясь.