Страж Государя

– Слышал, как не слышать! – понятливо откликнулся Егор. – Только это здесь причём? Александр то по-другому бы воевал!

– Чего? Как это – по-другому?

Егор легкомысленно махнул рукой по направлению позиций Преображенского батальона:

– Поставил бы человек двадцать перед этим холмом, чтобы создать видимость атаки. А основные силы послал бы в обход. За батареей же – густой сосновый лес! Выбежали оттуда – и всех порезали – на раз! В полные лоскуты!

– Зачем? – опешил Пётр. – Когда можно победить в честной атаке?

– Если войн много – каждый солдат дорог…

Подошедший сзади Теодор Зоммер в полном восторге похлопал Егора по плечам:

– Очень верно! У мальца – голова на плечах, а не глиняный горшок!

Когда уже возвращались обратно во дворец – каждый своим путём: генералы с полками пешим строем, как и полагается, Егор и Пётр – верхом, царь спросил – очень и очень серьёзно:

– Многие говорят, за моей спиной, что я просто сумасшедший: эти потешные полки, кораблики ещё строю на Яузе…. Как думаешь? Зачем всё это? Может, бросить? Бабами плотно заняться? Их же – несчитано вокруг. А?

Вот тут Егор задумался: а что, собственно, отвечать? По Контракту он был обязан делать всё, чтобы ход Истории не изменялся. Поэтому и ответил – достаточно заумно и обтекаемо:

– Один мудрый и головастый царь говаривал: «У Государства есть только два верных союзника – его Армия, и его Флот». Поэтому, мин херц, я считаю, что ты всё правильно делаешь. В общих чертах. Тут даже вопросов нет….

– Только – в общих чертах? – Пётр смотрел на Егора испытующе и серьёзно. – Следовательно, можно лучше делать?

– Лучше? Непонятный термин. Серьёзнее, упрямее, по-настоящему…, – Егор замолчал, не стоило лишнего говорить, Контракт, всё же…

Впрочем, Пётр неожиданно легко отвлёкся от военной темы: вечерние поездки на Кукуй, заканчивающиеся жаркими ночными объятиями умелой фройляйн Анхен, дневные эксперименты с контингентом дворовых девок, вдумчиво сформированном «маткой» Толстой. Всё шло своим чередом….

Лефорт же был доволен: обеспечение потешных полков и строительство крепости Прешпург шло теперь сугубо через него. Да и масштабы этих поставок, благодаря усилиям Егора и фон Зоммера, постоянно возрастали. Закапала нешутейная деньга, стала копиться прибыль, наметились серьёзные перспективы. Егору Лефорт никогда не забывал выплачивать полагающиеся проценты…

Анхен тоже не могла пожаловаться на происходящее: Егор постоянно, по поручению царя, ездил в город, где покупал у разных ювелиров – сугубо с немецкими фамилиями, ценные кольца, броши, браслеты, табакерки и блохоловки.

Однажды ночью осенней, когда царь пошёл проведать свой недавно созданный (и проверенный) гарем, Никита Зотов неожиданно подмигнул и многозначительно мотнул головой в сторону. Егор, привычно стоящий «на часах» рядом с дверью, ведущей в «девичий» покой, скорчил неопределённую гримасу: мол, не могу я сейчас отлучиться, обязан бдить, охранять, и всё такое прочее…

Зотов мотнул головой ещё раз, на это раз демонстративно, властно, очень акцентировано. Егор проследил взглядом в указанном направлении: цветной шёлковый полог, над которым сияли глаза – необычайно ясные, пронзительные, молящие, спрашивающие. Страшные глаза, которым ни в чём и никогда отказать нельзя, материнские глаза…

Егор неслышно, мелкими шагами приблизился к шёлковому пологу, склонился в низком поклоне.

– Я весь – сплошное послушание, ваше царское Величество! Всё, что вам угодно, высокородная Наталья Кирилловна!

– Просто посмотри мне в глаза, охранитель, – попросила царица. – Просто – посмотри мне в глаза…

Он посмотрел. Минута, две, пять…

Царица не выдержала первой, отвела свой взор в сторону.

– Хорошо, охраняй сыночка моего, Данилов сын. Только.… Когда я буду умирать – ты приди ко мне. Я тогда скажу что-то важное…

На следующее утро Егор представил Зотову и фон Зоммеру развёрнутый план по организации охранной службы.

– Однако! – непритворно изумился генерал. – Намного вперёд смотришь, мальчик! Молодец! Но где же мы тебе найдём столько дельных людишек? Самим не хватает! Одни дураки и воры кругом! А тут – ты ещё! Двоих требуешь на проверку пищи государевой…. Ладно, это как раз просто, из стольников подберём, они всё равно ничего не делают: только жрут и спят. Троих на постоянное сопровождение. А, это они по очереди дежурить будут? Понятно, подумаем…

– А вот ещё! – непонимающе вмешался Зотов. – Пятеро человек – на внешнее вмешательство…. Это ещё что за притча?

– Да вот, к примеру, со Стёпкой Одоевским разобраться надо, – пояснил Егор. – Вы, Никита Моисеевич, не забыли, что именно Степан подослал тех душегубов – к сгоревшему дубу?

Зотов скривился недовольно:

– Я никогда и ничего не забываю. Никогда и ничего! Поэтому и приставлен к царю…. А что ты имеешь в виду, когда говоришь – «разобраться»? Убить, что ли?

– Для начала присмотреться, наладить постоянное наблюдение. Понять, что от этого человека можно ожидать, кто управляет его подлой рукой. Потом уже и принять решение. Если будет надо, то и убить!

– Степан очень знатного рода! – нахмурился царский воспитатель. – Многие бояре будут недовольны, буча поднимется кровавая …

Егор упрямо передёрнул плечами:

– Значит, так надо убивать, чтобы никто ничего не понял. На лихих людей всё можно списать, на случайность, на чудную болезнь…. Но, согласен, тут действовать надо осторожно, чтобы комар носа не подточил!

– Дельно говоришь, Алексашка, дельно! – согласно пыхтел Теодор фон Зоммер, выпуская к потолку кольца ароматного табачного дыма. – Поможем с людьми! Но ты и сам ищи, сам присматривайся…

Предварительно пробовать царскую снедь и напитки приставили (по рекомендации Зотова), двух братьев Бухвостовых – Сергея и Василия, ребят сообразительных и шустрых. Егор в течение трёх часов инструктировал братьев, можно даже сказать, прочёл настоящую полноценную лекцию: рассказал об основных видах ядов, о характерных запахах, присущих некоторым из них, о противоядиях.

– Вы, сиволапые, уясните главное, – терпеливо втолковывал Егор: – Пробовать всё подряд – дело нехитрое. Отведал отравы – и отбросил копыта, что тут хорошего? А надобно так работу поставить, чтобы и царя уберечь от смертельной опасности, и самим остаться в живых. Уяснили? А для этого надо много знать, читать книжки учёных мужей. Грамотой то владеете? Уже хорошо! Я переговорю с господином Лефортом, он вам подберёт соответственное чтиво. По противоядиям потолкуете с доктором Гансом Фогелем. Спасительную аптечку надо всегда держать под рукой…. Ещё вот по животным. Особо подозрительную пищу надо давать пробовать собакам и кошкам. Для этого существуют специальные породы. Впрочем, по собакам я заведу отдельного человека, есть у меня один на примете. Вот он вас и обеспечит четвероногими помощниками…

Зоммер тоже не обманул – откомандировал к Егору боярского сына Василия Волкова.

Василий был на пару лет старше Егора, но слушался во всём, впитывал как губка всю полезную информации. С первого же дня (по утрам, пока царь изволил сладко спать), Егор начал заниматься с Волковым рукопашным боем, учил метать специальные ножи – с облегчённой ручкой и тяжёлым булатным лезвием. Зотов, ставший случайным свидетелем одного из таких занятий, без долгих раздумий высказал пожелание – присоединиться. Скоро группа пополнилась ещё двумя «слушателями» – Якимом Ворониным и Данилой Картиным, этих прислала лично Наталья Кирилловна…

А ещё через два дня и Указ вышел царский, сообщавший всему русскому люду, что образована Служба охранителей, коей всем предписывалось помогать неустанно, со всем прилежанием. Даже вводились специальные бляхи отличительные…

В заранее назначенный понедельник (после воскресных посиделок у кукуйских друзей Пётр имел привычку дрыхнуть до самого вторника), Егор подъехал к царскому кружалу на Разгуляе, где была назначена встреча со Швелькой. С собой он прихватил Василия Волкова – пусть молодой боярский сын обучается искусству общения с интересными людьми и процессу вербовки новых перспективных сотрудников.

Он с самого утра тщательно побрился, оделся в голландское платье (Лефортов подарок), на голову нахлобучил короткий пегий парик, поверх парика – широкую шляпу с павлиньим пером. Кожаные же башмаки с бронзовыми пряжками ему совершенно не понравились, да и неудобно в них было – до невозможности, кровавые мозоли запросто можно было заработать.

Пришлось ехать на Кукуй. У голландского кузнеца Гаррита Киста Егор за тридцать копеек приобрёл ношеные низкие ботфорты жёлтой кожи, добавив ещё полтинник, разжился хорошей шпагой в потёртых ножнах, прикрепил к широкому поясу – с левой стороны. Уже в полной экипировке Егор зашёл в дом Лефорта, генерал как раз заканчивал свой скромный завтрак.

– О, какой симпатичный молодой кавалер! Тебя, Алексашка, запросто можно принять за молоденького баронета из свиты настоящего немецкого принца крови. Правильным путём следуешь, одобряю! – обрадовался Лефорт и подарил Егору тонкий золотой перстенёк с грубо огранённым ярко-красным рубином.

Егор подошёл к большому – во весь рост, зеркалу, висящему в гостиной герра Франца, внимательно изучая своё отражение.

«А что!», – хвастливо заявил внутренний голос, – «И мы – не лыком шиты! То ли ещё будет, уважаемые господа! Потерпите немного…».

Разгуляйское кружало было классическим: состояло из двух отделений, по сути – прямо противоположных друг другу, как женское и мужское отделения общественной бани. Впрочем, во многих русских банях того времени – для люда подлого – и такого разделения не было: мужики и бабы мылись совместно, что называется – бок о бок…

В одной части кружала, обставленной соответствующим образом, собиралась богатая и «чистая» публика: купцы, приказчики, юные отпрыски знатных боярских родов, швейцарские мушкетёры, несшие службу в Кремле. Здесь было тихо и пристойно, велись неторопливые и солидные разговоры, часто звучала иностранная речь. Посетители пили сбитень, имбирное пиво, дорогие зарубежные вина, чай – самоварами, ели пироги с различной начинкой, запеченных в русской печи молочных поросят, покрытых аппетитной золотистой корочкой.

Во втором зале всегда было шумно, публика здесь был разношерстной и беспокойной: то и дело раздавалась громкая брань и шум скандалов, иногда перераставших в безобразные и кровавые драки. Пили здесь так называемое хлебное вино, представляющее собой обыкновенную русскую водку, правда, совершенно неизвестной градусности. Закусывали её, как правило, мятыми ржаными калачами…