Операция Моро

Девушка из нашей группы подняла руку и спросила:

– Какие формы этого вещества наиболее желательны? Жидкость, порошок, курительные составы?

Доцент осторожно, мягко, но весьма решительно подошел к девушке и как-то незаметно, жестом фокусника, отобрал у нее блокнот.

– А вот за это мы будем наказывать… С этого момента – никаких записей! Ясно?

– Ясно… – почти шепотом ответила девица, пожимая плечами.

– Отвечаю на Ваш вопрос, – продолжал доцент Горяйнов, хлопая блокнотом по ладони. – Любые формы хороши! Жидкость закачаем в бутылки, сохраним традиции застолья. Порошки добавим в шоколадки, кстати – шоколад также попадет в немилость, его также запретят, как только появится заменитель. И табак…

– Табака тоже не будет? – подал голос один из семинаристов. В его голосе звучала искренняя тоска…

* * *

Телефон развалился на части. Не страшно, эта модель способна выдержать и не такие потрясения.

Эксперимент удался, снова эти четкие и ясные видения, информационно насыщенные и хорошо запоминающиеся. Надо расписать график путешествий. Пока четыре-пять Пьеро-путешествий в месяц проходили для меня практически без заметных последствий.

Путешествия…

Когда я в последний раз покидал пределы края? Страшно подумать – в 1993 году. Тоже сказочное путешествие.

Тогда только-только появились автобусные рейсы. Комфортабельные спальные места, видеофильмы. Красота. До обеда радио слушаешь, пряники жуешь, после обеда – кино какое-нибудь. Всё равно, какое. Все равно вполглаза смотришь, дремлешь всю дорогу. Потом темнеет, в салоне чувствуется отчетливый сивушный запашок – пассажиры жрут водку, втихаря, несмотря на инструктаж водителей. Потом я погружаюсь в сон и…

Портал. Телепортация. Россия, Россия, глухомань, провинция и вдруг – столица.

Москва! Усохни моя душенька, Москва! Воздух – другой, солнце – иное. Вокзал, подземные переходы – из области фантастики. Присутствие столичного волшебства я чувствую кожей. Во всем теле легкое покалывание, и в кончиках пальцев – зуд. Стеньку Разина везут…

Граница – это ступени эскалатора. Магическое действие – шаг на убегающую лестницу.

Я принят. Меня уносит наверх, в иной мир. Здесь другой воздух, здесь другое солнце. Я вдыхаю этот божественный одуряющий прозрачный газ и лечу. Я не голоден, но все время что-то ем. Мне нужна энергия. Не отпускает чувство сновидения, призрачности реальности. Я покупаю всякую чушь, ищу невесть что, иду на звук и на запах. Карта метро наложила на мой мозг свою паутинную сеть, и я легко перемещаюсь в этой волшебной стране, где дорога вымощена серым кирпичом.

Арбат. Множество артефактов и апокрифов. Холсты, холсты… Серый, как плесень, налет политики и снобизма. Но иногда я вижу настоящие шедевры. Маленький смешной котенок с широко раскрытыми глазами. Простой аэрографический рисунок, но приковывает внимание.

Мне доставляет наслаждение прогулка по этому пространству, где почти каждая вещь наполнена силой. Этот мир – мир вещей, потому что люди, продающие эти предметы, мне не интересны.

Только один художник привлек тогда мое внимание. Он рисовал характерные портреты тушью, чернилами в перьевых ручках, спичками с ватным тампоном…

Причем на газетной бумаге, используя мелкий буквенный текст как фон рисунка. Блики обозначал белой гуашью. Драматический эффект таких портретов был потрясающим.

Все дни я провел на Арбате. Стараясь сохранить в себе это состояние впрок, словно аккумулятор. Я беру билет на обратную дорогу, в Ставрополь. Могу уехать 14-го, могу 16-го. Деньги еще остались, и уезжать не хочется. Но что-то меня подтолкнуло под руку и лукавым бесом извернулось желанием уехать именно 14-го, чтобы успеть. Куда успеть?!

Я был одет в свое стандартное облачение. По прибытии домой с вокзала не смог усидеть дома. Черт меня понес. Я несся, обгоняя пули. Меня подстегивало чувство времени, сильный, ураганный ветер надвигающихся событий. Не ждите от грядущего наград… Но все же хватит, сентиментальных воспоминаний хватит, пора идти. Тяжек путь познания истины.

Взял по дороге у придурковатого кришнаита тоненькую книжечку, почитаю в метро.

«Пуджари-махатма, брахман преклонных лет, решил найти причину своей жажды, неутолимой и необъяснимой, потому что эта мучительная, изнуряющая жажда начала невосполнимо истощать его ум и сердце.

– Что есть высший Брахман, и что есть я?.. – с надеждой вопрошал он, глядя в лазурное небо. Но небеса молчали, только могучий Кшатрий, обитавший неподалеку, обратился к нему:

– Свагат, уважаемый! Что тревожит тебя, почтенный махатма? Какой путь ты себе наметил и что надеешься найти в итоге своего пути?

Испугался Пуджари-махатма исполинского вида Кшатрия, холод сковал его волю, но неутолимая жажда вновь спутала его мысли.

– Нужда позвала меня сюда, о почтенный Кшатрий. А нужда моя проста. Я ищу в свой дом человека из касты вайшья. Мне нужен шудра, умелый шудра, маздур и грихастини.

Кшатрий пристально всмотрелся в глаза махатмы и удивился бездонной пропасти, открывшейся ему.

– Махатма, я могу принять на себя тяготы этой ноши и выполнять все обязанности этой касты, я отказываюсь от своего имени и звания, зови меня просто Шудра.

Махатма склонил голову перед Кшатрием, в знак уважения к нему и к его принятому решению, но страх не уходил из сердца махатмы.

– А кто есть Владыка жертвоприношений и как он пребывает в твоем теле, о Шудра? Чем платить тебе за снисхождение твое?

– Всё решил Брахман непреходящий, Высший. Я, Шудра-кшатрий, иду по пути кармы твоей, о махатма, и к своему воплощению тоже иду. Я один – владыка жертвоприношений в этом теле. А тело мое востребует немногое – простую пищу, я буду довольствоваться водой и чапати. Только год жизни пройдет в услужении, и через год придет момент твоей смерти, ты познаешь свою жажду и обуздаешь её.

Пуджари-махатма окаменел, страх сковал его члены и соляным столбом застыл человек перед лицом не скорой, но неминуемой смерти. Шудра-кшатрий преклонил колено пред махатмой и произнес страшные слова, словно ветер пронесся над деревьями.

– Я убью тебя, потому что через год я снова стану Кшатрием, и в час смерти своей ты оставишь тело свое и достигнешь природы высшего Брахмана.

Махатма, усилием воли и разума, закрыл все врата тела своего, заточил свой ум в сердце своем.

– Понимаю тебя, о Шудра, и принимаю тебя в дом свой сроком на один год. И кто знает, что такое день Брахмы, и с приходом нового дня бесчисленное множество дней растворяется помимо нашей воли.

Шудра-кшатрий вошел в дом махатмы и жил в нем, как мистик, ушедший из мира в тумане, днями и ночами в трудах и размышлениях, в течение года, довольствуясь водой и пресными лепешками.

По пути служения в одиночку идут и не возвращаются, а вместе с высшим Брахманом – возвращаются снова.

Подходил срок окончания служения, махатма истощал свое сердце не только жаждой, но и страхом. Жажда измучила его мысли, но страх оказался могуч и неистощим.

– Подойди ко мне, Шудра. Я возвещу тебе самое сокровенное знание, познав которое, ты освободишься от зла. Для тебя есть последняя служба, служба истинного Шудры-кшатрия.

Шудра, почти год истощаемый постом и тяжелой работой, не потерял своей силы и своей воли. Его взгляд выражал решимость совершить любую службу.

Махатма сказал:

– Ты пойдешь к тем, кто предан другим богам и поклоняется им.

Я тебе открою великую тайну. Мои слуги – ракшасы, злые демоны. Они преданы мне, поклоняются мне. Я пребываю в их сердцах. Ты должен пойти к ним и принести мне всё золото, что они приготовили мне.

Шудра ничего не сказал, только суровая складка залегла на его высоком лбу.

Недолог путь Шудры-кшатрия, и вот стоит он перед вратами, скрывающими ракшасов, злых демонов.

– Кто ты, смелый человек, не испугавшийся славы злых демонов? – раздался громоподобный голос из-под земли.

– Среди людей я – Кшатрий! Я – удар молнии, из змей я – Васуки, из нагов я – Ананта, из обитателей вод я – Варуна, из предков я – Арьяма, из судий я – Яма, из богов я – бог Смерти. Я – наказание, пресекающее беззаконие, я – безмолвие тайн, я – мудрость мудрых.